Я последовал за ним. Дейлод сидел в гостиной, на ковре, который чуть приподнимался в одном месте, образуя бугорок. Там явно что-то лежало. Я откинул угол ковра и увидел книгу. Очень и очень старую.

— Почему ты прячешь здесь книги? Ты же знаешь; где они должны храниться. — Я указал в сторону библиотеки. Дейлод не ответил, а выражение его лица стало еще более виноватым.

Я взял книгу в руки. Едва пальцы коснулись переплета, меня словно встряхнуло. Страницы, казалось, шептали, предупреждая: «Не твое. Не для твоих глаз». Очевидно, книга была не из моей библиотеки. Я раскрыл ее и увидел имена.

Бесконечное количество имен — по большей части женских. Некоторые были соединены линиями. Нечто вроде генеалогического древа.

— Откуда ты это взял?

Дейлод повесил голову.

— Из сумки.

— Какой сумки?

— Мисс Оливии, — ответил он с несчастнейшим видом. Дейлод держал руки на весу, словно обжег пальцы. — Я читал ее. Прости. Я…

В дверном проеме появилась Оливия.

— Я как раз ищу эту вещь, — сказала она, протягивая руку.

— Пожалуйста, извини Дейлода, — сказал я, передавая вампирше ее собственность. — Он с ума сходит от книг. Думаю, его первый хозяин был писателем или библиотекарем.

— Папирус, — прошептал Дейлод, глядя Оливии под ноги.

— Книга принадлежит мне, — сказала вампирша. — Не трогай ее.

Натянуто улыбнувшись, она вышла.

Мне почему-то показалось, что предупреждение предназначалось нам обоим. Вот и еще одна загадка на мою голову… С Дейлодом в кильватере я последовал за Оливией вниз, через подземный коридор, озаренный племенем свечей, в мою спальню. Я помедлил у дверей, ожидая, пока вампирша устроится сама и уложит в мой гроб книгу и пакет с землей. Потом быстро обнял Дейлода, давая понять, что не сержусь на него. Поцеловал Рейю, недовольную тем, что сегодня ей не удастся провести день рядом со мной. А затем — впервые за пятьсот лет — лег спать вместе с женщиной.

Оливия оказалась беспокойной соседкой. Дейлод опустил над нами крышку, и нежная, умиротворяющая темнота обвила наши тела. Я собирался подумать о Ридреке и своих планах — по крайней мере, до того момента, как нарастающий свет дня погрузит меня в сон. Однако вампирша спать не собиралась. Я ощутил, как ее губы коснулись моей кожи возле уха, а мягкая рука скользнула мне под рубашку. Потом Оливия закинула ногу мне на бедро. Жуткая женщина, еще хуже Рейи. Я убрал ее руку со своего тела, но она тут же вернулась назад.

— Может, не стоит? — прошептал я.

Ответом мне был тихий вздох. Похоже, Оливия уже спала. Ее пристрастие спать с кем-то рядом, проявляющееся даже на уровне рефлексов, заставило меня задуматься, с кем и как милая вампирша проводила время в Англии.

Англия…

Я шарил в темноте до тех пор, пока не нащупал пакет с землей, принесенный Оливией. Дом… Мой дом. Я придвинул пакет поближе, и до меня донесся запах почвы далекой потерянной родины.

Яркие картины вспыхивали в голове одна задругой. Отец, умирающий у меня на руках… Он упал с лошади и сильно расшибся. Папа был неотесанным грубияном, но я безумно любил его. Мать кинулась в раскопанную могилу и не желала подниматься. Я отнес ее в постель, с которой она уже не встала. Оба они похоронены в английской земле… И, конечно же, моя Диана. Я вижу ее со свечой в руках, и пламя освещает округлый, выпуклый живот. Скоро родится наш сын. Я вижу, как она плачет от радости, держа на руках новорожденного младенца. Я вижу ее искаженное ужасом лицо — в тот миг, когда Ридрек убил сына на наших глазах…

Я оттолкнул пакет подальше от себя и с трудом перевел дыхание. Да, я был прав, переселившись в Новый Свет, в Саванну. Возвращение домой только причинит мне новую боль.

А теперь виновник этой боли явился сюда.

Джек и Оливия зависели от меня, нуждались в моей защите. С помощью крови Лалии я помешаю Ридреку причинить им вред. Однако я был его отпрыском, который не в моих силах прервать жизнь создателя. К сожалению, это так. Единственный наш шанс — объединить усилия и работать вместе. Но я слишком долго держал Джека в неведении, и теперь, вполне вероятно, уже слишком поздно.

Я должен был догадаться, что рано или поздно Ридрек отыщет меня. Надо взглянуть правде в глаза: даже будучи бессмертным, я не верил, что настанет день, когда мы встретимся лицом к лицу. С его помощью я мог бы положить конец всему — жутким воспоминаниям, своей ночной полужизни, наконец, снедающему меня гневу. И все-таки именно гнев заставлял меня жить. Он поднимался горячими волнами, вынуждая бороться. Одна только мысль о том, что Ридрек будет решать мою судьбу, вызывала ослепляющую ярость. Я не позволю ему насладиться моей смертью.

Впрочем, убийство, возможно, не входит в его планы. С помощью раковин Лалии я увидел, что Ридрек хотел захватить Элджера, а не уничтожить его. Если бы Элджер оказался во власти Ридрека, его отпрыски стали бы легкой добычей. Защитить их некому…

Я знал, что не должен попасть к нему в руки.

Если понадобится, я сам убью Джека, но не отдам его Ридреку. И Джек поблагодарит меня за эту услугу. Однако он не скажет мне спасибо, если я по-прежнему буду держать его в неведении. Сейчас Джек уверен, что я считаю его глупым и никчемным существом. Ах, знал бы он, как мне трудно ему лгать… Я убеждал себя, что, отказываясь учить Джека, я защищаю нас обоих. И каждый раз, уже собравшись преподать ему урок, я находил повод отсрочить дело.

Джек вовсе не глуп. До некоторых вещей он дошел своим умом. Надеюсь, Джек не использует свои знания против меня. Во всяком случае, можно рассказать Джеку о его необычной крови — благословение и новое проклятие. Она не так могущественна, как моя, но все же сильна. Если нам повезет, я успею научить его контролировать некоторые магические проявления, но нужно действовать быстро. Иначе мое проклятие, Ридрек, доберется до нас первым.

Я проснулся оттого, что язык Оливии коснулся моей шеи. Укусить без позволения она не посмела — во всяком случае, мне так показалось. Я вспомнил мужчину в доме Элеоноры. Лучше уж держать дистанцию, чем подчиниться природной агрессивности вампирши и убить ее.

— Оставь меня в покое, — сказал я.

Мои слова, казалось, только позабавили Оливию. Она хихикала, ее руки скользили по моему телу, пока мы не оказались лицом к лицу, прижавшись друг к другу. Оливия поцеловала меня в губы; ее дыхание овевало теплом мое лицо.

— Ты же хочешь, не отнекивайся. Я видела, как ты смотрел на меня прошлой ночью. — Она облизнула губы и наградила меня еще одним поцелуем. — Нам было бы так хорошо вместе…

Я вздрогнул. Мое тело просыпалось, отзываясь на прикосновения и сладкие обещания Оливии. Ее умелые губы ласкали и дразнили, пока горячая волна возбуждения не накрыла меня с головой.

— М-м…

Жадные руки принялись расстегивать мою одежду.

Она была права. Наблюдая за Оливией прошлой ночью, я безумно хотел ее. Почему бы и нет, в конце-то концов. Даже если ничего особенного не случится, это определенно станет новым опытом.

Кто- то громко застучал по крышке гроба. Вампирша подскочила от неожиданности, ударившись головой о крышку.

— Черт! — буркнула она, слезая с меня.

Я открыл гроб. Надо мной нависало сердитое лицо Джека. Я злорадно улыбнулся в ответ.

— Сюрприз! — сказал я, поднимаясь с «постели». В момент встречи с разъяренным Джеком нужно твердо стоять на ногах. Знаю-знаю: я опять веду себя как тиран и деспот. Джеку, пора бы уже привыкнуть к подобным вещам, но, судя по его лицу, до этого еще далеко.

— Что за… — Он глянул на Оливию и, хотя ее прекрасная нагота была способна остановить любое человеческое сердце, Джек вновь посмотрел на меня. — Что за херню ты устроил, а?

Вместо ответа я стал помогать вампирше выбраться из гроба. Пусть Джек немного успокоится. Когда ноги Оливии коснулись пола, она издала удивленный возглас и в недоумении уставилась на второй гроб.

Гроб Джека. Прошлой ночью его здесь не было.

— Доброе утро, Джек, — рассеянно сказала вампирша. — Мне тоже хотелось бы узнать, что происходит. — Она подошла к гробу и коснулась его гладкой черной поверхности. — А зачем здесь нарисована тройка?