— Ты права, моя милая. Как обычно. — Я прижал Мелафию к груди. Пушистые волосы щекотали мой подбородок. Я отпустил ее и подергал один из упругих завитков, который жрица отобрала у меня в притворном возмущении. — Что бы мы без тебя делали?

— Вот именно. Я отправлю Рейю охранять вашу компанию, так что ты будешь не один. Уильям заглянет к тебе, когда вернется. А теперь забирайся в ящик. К тому времени, как я все приготовлю и вернусь, уже будешь видеть десятый сон.

— Слушаюсь, шеф. Поцелуй от меня Рени.

— Обязательно. Когда все уладится, я приведу ее к вам на уик-энд. Сможем все вместе сходить в кино на вечерний сеанс или еще куда-нибудь.

Непринужденный разговор. Для того, чтобы придать уверенности нам обоим. Надо надеяться на лучшее, даже если строишь планы в расчете на самый неблагоприятный исход.

— Жду не дождусь, — сказал я.

Мы пожали друг другу руки, и Мелафия ушла наверх. Я смотрел ей вслед, пока она не скрылась из виду, потом пошел к бару и смешал еще один кроваво-алкогольный коктейль. Головная боль отступила, но я все еще чувствовал себя странно. С одной стороны, Мелафия права: мне и впрямь следовало отдохнуть. Биологические часы мертвого тела — забавная штука. Ты обязан спать днем, иначе неприятные последствия обеспечены. Но в то же время я чувствовал себя… очень сильным. Будто мог без проблем поднять лошадь.

К тому времени, как я допил коктейль, в подвал вошла Рейя, облаченная во что-то шелковое и розовое. Я поставил стакан, она обвила руками мою шею и сообщила:

— Мелафия велела составить тебе компанию.

— Чудесно, солнышко. У меня был тяжелый день. — Я погладил Рейю по длинным светлым волосам и прижал ее к себе не несколько долгих минут. Затем забрался обратно в свой гроб, а Рейя устроилась рядом, опустив голову мне на грудь.

— Скажи «спокойной ночи», Рейя.

— Спокойной ночи, Рейя, — отозвалась она.

Уильям

Ридрек напевал себе под нос:

— На охоту мы идем, хей-хо, хей-хо! На охоту мы идем…

Даже за все богатства мира я не сумел бы ответить на вопрос, с чего это он вдруг так повеселел. Было совершенно очевидно, что Ридрек собирается уничтожить меня — раньше или позже. Однако сейчас, насколько я мог судить, он был очень доволен жизнью. Я не доверял ему ни на, как это сейчас говорится, миллисекунду, блокировал свой разум, отстраняясь от его шуток, концентрировался на собственной ярости… Или страхе людского мира.

Мой персональный обеденный колокольчик…

Усевшись за руль машины, принадлежавшей мэру, я отвез Ридрека в одну из самых неблагополучных частей города. Думаю, для данного конкретного внедорожника это была первая поездка в подобные кварталы. Они состояли из старых обшарпанных домов, добрая треть которых была заброшена. Жители этих кварталов вынуждены ходить по темным, неосвещенным улицам — отличная приманка для любого убийцы. На сей раз настала наша очередь.

Я заглянул в себя, проверяя на прочность свой гнев. Если уж охотиться — то делать это здесь, среди уголовников и обитателей притонов. Все лучше, чем пить кровь невинных.

Нужно думать о деле. Сейчас я не мог позволить себе роскошь беспокоиться о Джеке или о том, что могло случиться между ним и Шейри в мое отсутствие. Джек уже большой мальчик, и ему пора это доказать.

Отыскав в себе эти необходимые сейчас темные мысли, я погасил фары и притормозил перед полуразрушенным трехэтажным домом, который уже давно стал ночлежкой для бездомных. Исполинские дубы свешивали во двор свои ветви, закрывая от взгляда верхние этажи. Дверь была заколочена, как и окна первого этажа, но внутри находились люди. Я слышал, как они скребутся там, точно крысы. Еще в доме кто-то орал пьяным голосом.

Я вышел из машины и отдался во власть своего гнева. Мне потребовалось немало времени, чтобы научиться контролировать его, выпуская наружу лишь в самые черные дни. Сегодня я снова высвобожу чувства, дабы уверить моего создателя, что я опять принадлежу ему безраздельно.

Ридрек улыбнулся.

— Идем?

Я кивнул. Едва мы достигли крыльца, как где-то внутри раздался выстрел.

— Так даже лучше, — сказал Ридрек. — Люблю, когда людишки дерутся.

Без малейших усилий я отодрал доски от входной двери.

— После тебя, — сказал старый вампир с церемонным поклоном. Я не стал тратить время и убеждать его, что гости входят первыми. Ярость бурила во мне, как сексуальное возбуждение.

Длинный темный коридор, воняющий нечистотами, делил дом на две половины. Справа поднималась изъеденная термитами лестница, лишенная половины ступеней. Пол в холле зиял темными провалами. Когда мы вошли, какое-то существо, отдаленно напоминающее человека, поспешно скользнуло в одну из дыр, укрывшись в темноте подпола. Я увидел несколько пар красных глаз, мигающих из углов, и ощутил легкое тепло их бегущей по венам крови. Это место не предназначено ни для людей, ни для тварей. И все же мы пыли здесь — и те, и другие.

Откуда- то послышались крики, эхом разнесшиеся по всему пространству дома. Раздался еще один выстрел. Отринув класть рассудка, я отдался на волю инстинкта, и тот привел меня к дверному проему одной из комнат. Тускло мерцала керосиновая лампа, в полуразрушенном камине горел огонь, сломанная мебель и несколько старых матрасов составляли убогую обстановку комнаты. Пахло прелой одеждой, мочой и спиртом. В стенах я увидел дыры от пуль, оставшиеся, надо полагать, от других подобных ночей. Человек с пистолетом в руках был так пьян, что не заметил нашего появления. Он сосредоточил внимание на женщине и двух детишках, сжавшихся у камина.

— Я ж велел сготовить мне ужин, с-сука! — Мужчина попел пистолетом в сторону женщины и пнул разломанный ящик, подвернувшийся ему под ногу.

Женщина крепче обняла детей, прикрывая их своим телом.

— Не из чего готовить, — сказал она едва слышно.

— Найди че-нить! — приказал «стрелок», с трудом удерживая пистолет на весу, — А не то… — Внезапно он заметил меня. — Что за…

Взгляд Ридрека остановился на детях. Он испытывал особую тягу к юным и невинным. Я глянул на женщину, обнажил клыки и прошипел:

— Бегите!..

Мгновенно сообразив, что у нее появился шанс на спасение, женщина сгребла в охапку детей и исчезла в дверном проеме.

С видимым сожалением мой создатель повернулся к мужчине. Пьяный ухитрился еще раз нажать на курок, прежде чем Ридрек вынул пистолет из его дрожащих рук и отшвырнул в сторону.

Невероятно, как быстро инстинкт убийцы вернулся ко мне. Охота вдвоем похожа на танец или секс. Никакой спешки, никаких резких движений. Брать и отдавать, делая вежливые паузы, дабы партнер мог отыскать аппетитное местечко для укуса. Потом наступает время пить кровь…

Мы вздернули жертву в воздух. Ридрек пристроился с одной стороны, а я с другой. Мужчина издал последний клокочущий злобный вопль — и наши губы едва не соприкоснулись в кровавом поцелуе. Клык к клыку… Только горло жертвы разделяло нас. Потом мы насыщались — в тишине, без спешки и суеты. Один ботинок свалился с ноги мужчины и шлепнулся на пол. До меня донесся свежий запах мочи. Я заблокировал все свои чувства кроме жажды крови. Наверху тоже были люди, еще больше сладкого тепла, чудесной красной влаги — если придет их черед. Я ощущал чужой тихий страх, но злобы не было — лишь смирение и покорность.

А потом послышался вой сирен. Какой-то добрый самаритянин решил вызвать полицию.

Один вампир высасывает человека досуха примерно за пять минут. Двое могут сделать это гораздо быстрее, не потеряв не капли живительной влаги. Видимо, потому, что дух соревнования обостряет голод. Мы осушили жертву как раз в тот момент, когда полицейские фонари осветили холл. Что ж, копы оказались достаточно отважны, чтобы войти в эти темные покои. Здешние жители имели оружие, и кто-то из стражей закона мог поплатиться жизнью за свою работу. Если бы полицейские знали о нас, неуязвимых для их оружия, они, возможно, поумерили бы пыл. Ведь каждому хочется жить.

Ридрек подошел к заколоченному окну, выбил доски и выпрыгнул наружу, укрывшись в темном кустарнике. Я остался. Придерживая жертву, я созерцал две раны на ее горле, и жажда убийства не отпускала меня. Однако инстинкт самосохранения пробился сквозь кровавую эйфорию. В конце концов, Саванна была моим городом, и я потратил две сотни лет, чтобы упрочить здесь свое положение. Даже если эта ночь окажется для меня последней, я не стану предметом шумихи и сплетен, связанных с вампирами. Ведь Джеку еще жить в этом городе, даже если меня здесь уже не будет. Во всяком случае, стоило на это надеяться. Пойдя к огню, я порылся среди кухонных принадлежностей и нашел то, что искал. Нож. У него не было рукоятки, ну да ничего страшного. И так сойдет.