Неровное пламя свечи осветило противное лицо дю Буа. В его холодных глазах, жадно пожирающих Марию, промелькнуло удивление, когда он увидел ее большой живот. Что-то похожее на улыбку промелькнуло на его похотливом лице.

— Не думаю, что твой брат рассчитывал на это.

Но мое дело только доставить тебя к нему, а уж в каком состоянии, у нас договора не было. Главное, чтобы ни я, ни мои люди тебя не тронули. — Он мерзко захихикал. — Хотел бы я посмотреть на лицо твоего братца, когда он поймет, что Ланкастер нас уже опередил!

Сопровождающий дю Буа человек вытащил из шкафа первые попавшиеся под руку вещи, и через минуту комната опять погрузилась во мрак. Наскоро сделав из наволочки кляп, француз сунул его Марии в рот и, перекинув бедную женщину через плечо, направился к выходу. Они старались не шуметь, но Зевс, чутко спавший и отличавшийся феноменальным слухом, неожиданно проснулся от смутного чувства тревоги. Ему показалось, что он слышал какой-то посторонний шум. Встав с постели и взяв длинный кинжал, с которым никогда не расставался, он легкой походкой пантеры подошел к двери. Остановившись и прислушавшись, он осторожно приоткрыл ее. В доме было темно, но острый слух Зевса уловил слабый шорох и еле слышные всхлипы, которые издавала Мария, беспомощно повиснув на плече дю Буа. Не допуская даже мысли, что кто-то чужой может быть в доме, и решив, что Мария ударилась или, еще хуже, упала в темноте, Зевс с криками: “Мария! Голубка! Где ты?” — бросился вперед.

Испугавшись поднявшегося шума, дю Буа выругался сквозь зубы и, не теряя времени, заспешил по лестнице вниз; Мария, как мешок с картошкой, лежала у него на плече. Узнав голос француза, Зевс бросился за ним, но второй пират, притаившись в темноте у лестницы, толкнул его в спину с такой силой, что бедный Зевс кубарем скатился вниз. Сильная боль в пояснице и громкие крики Зевса разбудили Пилар, и, взяв свечу, она вышла посмотреть, что там за шум. В прыгающих отсветах пламени Зевс разглядел дю Буа с Марией на плече. Но он не мог подняться, мешала сильная боль в ноге, вероятно, он сломал ее при падении. Из глубины дома послышался сонный голос Ричарда:

— Что там стряслось, черт возьми?

Поняв, что им надо быстрее уносить ноги, налетчики бросились к входным дверям, и Зевс услышал, как дю Буа вполне отчетливо произнес:

— Теперь нам осталось доставить эту потаскушку к ее братцу в Санто-Доминго. — И они исчезли в темноте.

Стоя наверху лестницы, Пилар увидела лежащего внизу Зевса и заспешила к нему, приговаривая:

— Боже мой! Дорогой! Что случилось? Кое-как с помощью Пилар Зевс добрался до стены и, морщась от боли, привалился к ней. В это время в холле первого этажа появился заспанный Ричард со свечой в одной руке и пистолетом в другой. Прибежали перепуганные шумом Фиби и Делисия и подняли такой гвалт, что Зевс долго не мог вставить ни слова. Наконец, когда все немного успокоились, он объяснил, что произошло.

— Это был мерзавец дю Буа. Он похитил Марию, чтобы отвезти ее к Диего в Санто-Доминго. — Новый приступ боли в ноге заставил его поморщиться. — Ричард, тебе придется отправиться вдогонку, я, как видишь, не гожусь для этого.

— Я, правда, не моряк, как вы, но постараюсь сделать все, что в моих силах. Главное сейчас раздобыть корабль.

Зевс кивнул.

— Нет проблем. Шлюп “Каролина” сейчас находится в гавани Порт-Рояля. Его капитан, Уил Блэкуелл, наш хороший друг. Единственная трудность, которая тебе предстоит, — отыскать капитана в это время ночи. Тебе придется обойти множество кабачков и борделей. Я бы посоветовал начать с “Желтой девушки”.

— А как быть с вами? — спросил Ричард. — Может, следует сначала позвать врача?

— По-моему, это неплохая идея, — сказала Пилар извиняющимся голосом. — Я понимаю, что все это совершенно не вовремя, но боюсь, что мне пришел срок рожать.

Все повернулись к ней и увидели на ее ночной рубашке быстро расплывающееся пятно. Тут поднялся такой гвалт, что Ричард с трудом разобрал, что Зевс просит его немедленно привести врача.

Это была сумасшедшая ночь. Когда в десять часов утра Ричард, усталый и голодный, обойдя за ночь бесчисленное количество увеселительных заведений, наконец добрался до дома, его встретила необычная тишина. Только поднимаясь по лестнице на второй этаж, он услышал крик новорожденного. Судя по силе звука, малыш обладал хорошими легкими. Миновав последнюю ступеньку, Ричард остановился, как вкопанный. Нога Зевса с наложенным на нее лубком покоилась на табурете, а сам он, восседая на принесенном из столовой стуле, держал в руках большую кружку, которую к тому времени уже успел опустошить. Глупейшая улыбка сияла на его лице. Из открытой двери спальни были слышны голоса Пилар и Фиби, перебиваемые низким глухим голосом доктора, а все эти звуки перекрывал здоровый детский плач.

Улыбка моментально сбежала с лица Зевса, как только он увидел Ричарда.

— Ты нашел его? — быстро спросил он.

Ричард устало кивнул головой.

— Мы выходим через час. — Он посмотрел в сторону двери. — Все в порядке? Лицо Зевса опять засияло.

— Двойня! Моя Пилар подарила мне сразу двух сыновей!

Счастливое оживление, вызванное благополучным разрешением Пилар от бремени, быстро прошло, уступив место тягостному состоянию страха и ожидания. Зевс проклинал все на свете — и дю Буа, и свою сломанную ногу, и коварную судьбу, позволившую случиться такому несчастью. Но делать было нечего, и, пожелав Ричарду счастливого плавания, он строго наказал ему не возвращаться в Порт-Рояль без Марии.., или по крайней мере достоверных сведений о ее судьбе.

Уил Блэкуелл был отличным капитаном и хорошим другом. Ради Габриэля Ланкастера он был готов на все. Опытный моряк не понаслышке был знаком с течениями и изменчивыми ветрами Карибского моря. С таким капитаном при удачном стечении обстоятельств они вполне могли догнать дю Буа, прежде чем тот достигнет Санто-Доминго, и вырвать Марию из его грязных лап. О том, как это осуществить, Ричард предпочитал пока не задумываться. Еще меньше ему хотелось думать о том, как он будет смотреть в глаза Ланкастеру: ведь Марию похитили прямо из-под носа у двух мужчин, которым Габриэль доверил ее безопасность. Ричард молился, чтобы с Марией ничего не случилось и чтобы Бог дал ей силы пережить это потрясение.

Мария, в свою очередь, была уверена, что Зевс расслышал последние слова дю Буа, когда тот покидал дом Габриэля, и помощь уже идет. Это, правда, было слабым утешением…

То, что ее везут к брату, несколько успокаивало Марию: это было все-таки лучше, чем полностью оказаться во власти мерзавца дю Буа. Она старалась не думать о реакции Диего, когда тот узнает, что она не просто в положении, а носит под сердцем ребенка Габриэля Ланкастера. При одной мысли об этом ее бросало в дрожь.

Мария успокаивала себя тем, что скорее всего сможет уговорить Диего отправить ее обратно в Порт-Рояль — все-таки они брат и сестра. В глубине души она понимала, что это вряд ли возможно, но с упорством, достойным лучшего применения, продолжала убеждать себя, что Диего не может причинить ей зла, брат по-своему любит ее — ведь порой он бывал очень добр к ней.

Мария могла предполагать все что угодно, уговаривать себя, храбриться, но быть пленницей такого подлого человека, как дю Буа, на самом деле было страшно. Прежде чем запереть Марию в крошечной зловонной каюте, он подошел к ней и, похотливо облапав ее грудь, прорычал:

— Не вздумай доставлять мне неприятности, крошка, иначе я плюну на договор с твоим братом и, несмотря на твой вздувшийся живот, уложу тебя на палубу и сделаю то, что не смог сделать в Пуэрто-Белло. — Мария вся сжалась от его прикосновения и посмотрела на француза взглядом, полным ненависти и презрения. — А когда я натешусь с тобой, продолжал дю Буа, гнусно хихикая, — то отдам команде, — то-то ребята порадуются, — а потом мы выбросим тебя за борт на съедение акулам. Так что веди себя тихо, то-то а акулам. крошка.