– Бедный мой сыночек, – приговаривала мать, и в ее темных глазах горели сострадание и любовь. – Что они с тобой сделали! Я все видела, сынок, я уже давно слежу за тобой, слежу и плачу. Да, сынок, даже мертвые умеют плакать – это единственное доступное нам утешение. Но теперь все кончилось, теперь ты будешь со мной. Здесь ты сможешь отдохнуть и набраться сил...
Рейстлин попытался сесть, но когда он посмотрел на себя, то с ужасом увидел, что все его тело и одежды покрыты кровью. Он не чувствовал никакой боли – значит, это были не раны. Отчего же тогда ему так трудно дышать? Он хватал ртом воздух и почти задыхался...
– Позволь мне помочь тебе, – сказала мать. Ее руки начали осторожно развязывать шелковый шнур, который он носил вокруг пояса и с которого свисали все его драгоценные мешочки с магическими снадобьями. Инстинктивно Рейстлин оттолкнул руки матери и...задышал свободнее. Теперь он мог позволить себе оглядеться.
– Где я? Что со мной? – Маг был растерян и сбит с толку. Снова на него волной накатили воспоминания детства...Воспоминания о двух детских жизнях: о его собственной и о чьей-то еще. В отчаянии он посмотрел на мать, узнавая и в то же время не узнавая ее.
– Что случилось? В чем дело? – раздраженно пробормотал он, гоня прочь воспоминания, которые уже грозили погасить его разум.
– Ты умер, сынок, – с грустной нежностью объяснила ему мать. – И теперь мы с тобой вместе.
– Умер?! – повторил Рейстлин в изумлении. Он снова унесся памятью к событиям, но теперь уже совсем недавним. Он вспомнил, как балансировал на краю гибели. Как случилось, что он потерпел неудачу?
Рейстлин схватился руками за голову и ощутил под пальцами твердую плоть, кости черепа, тепло жизни...И вдруг он вспомнил: Врата!
– Нет! – сердито крикнул маг. – Этого не может быть!
– Ты потерял контроль, сынок, – терпеливо объясняла ему мать. – Ты утратил всю свою власть над магическими силами.
Она протянула пальцы, чтобы снова прикоснуться к Рейстлину, но маг сердито отстранился, и рука матери упала ей На колени. По ее губам скользнула так хорошо знакомая Рейстлину легкая печальная улыбка.
– Магическое поле лопнуло, чудовищное заклинание разорвало тебя на части.
Кринн сотряс страшный взрыв, который выжег все живое и неживое на равнинах Дергота. Волшебная крепость Заман рухнула... – Голос матери дрогнул. – Я едва смогла вынести это зрелище. Ты так страдал, так мучился...
– Я помню, – хмуро пробормотал Рейстлин, снова сжимая виски ладонями. – Я помню боль...но...
Но он вспомнил кое-что еще: радужные всполохи разноцветного пламени; наполнявшее его ощущение победы и экстатического восторга; трубный рев драконьих голов, охранявших Врата, в бессильной ярости старавшихся – но не способных – помешать ему. И еще он помнил объятия, в которые он заключил Крисанию перед тем, как все исчезло.
Поднявшись на ноги, Рейстлин осмотрел окрестности. Он находился на какой-то унылой, серой равнине, напоминавшей пустыни Кринна. Вдали высились горы, очертания которых показались ему знакомыми. Ну конечно же, это Торбардин!
Королевство гномов!
Он повернулся и увидел руины крепости, напоминающие череп, пожирающий своим оскаленным ртом бесконечное пространство равнин. Значит, он в Дерготе, во всяком случае, ландшафт был ему знаком. И все же было в нем что-то странное.
Почему, например, все здесь имеет незнакомый красноватый оттенок, словно он смотрит вокруг налившимися кровью глазами? Да и рельеф местности показался ему каким-то неестественным.
Холм под названием Череп Рейстлин видел еще во времена Войн Копья, но он не помнил, чтобы тот скалился так явственно. Да и вершины гор, четко вырисовывавшиеся на фоне неба, казались ему чересчур острыми.
Да, а что там с небом?..
Рейстлин посмотрел вверх и ахнул. Небо было абсолютно пустым. Маг не увидел там ни солнца, ни звезд, ни лун. Он не мог даже сказать, какое сейчас время суток, потому что небо было очень странного цвета – что-то вроде приглушенного розового, – каким бывает оно после захода солнца.
Потом он опустил глаза и посмотрел на женщину, стоявшую на коленях рядом с ним.
Рейстлин улыбнулся, мрачно сжимая губы.
– Нет! – громко и уверенно сказал он. – Я не умер. Напротив – я победил! – Маг сделал руками размашистый жест. – И все это – тому подтверждение. Я узнаю это место – кендер описал мне его достаточно точно. Он сказал, что это место похоже одновременно на все те края, в которых он когда-то бывал. Такая местность была вблизи Врат, сквозь которые я прошел. Теперь я уверен – я в Бездне!
Наклонившись, Рейстлин схватил женщину за руку и заставил подняться.
– Чудовище! Привидение! Где Крисания? Скажи мне, кто и что ты такое?!
Признавайся, или, клянусь богами, я...
– Остановись, Рейстлин! Ты делаешь мне больно!
От неожиданности маг вздрогнул и вытаращил глаза. Это Крисания говорила с ним, и именно ее он тряс за плечи. Потрясенный, Рейстлин ослабил свою хватку, но уже через несколько мгновений полностью овладел собой. Жрица попыталась вырваться, но маг держал ее крепко.
– Крисания? – переспросил он, пристально вглядываясь в знакомое лицо.
– Да, – Крисания ответила ему удивленным взглядом. – Но что случилось, Рейстлин? Ты говорил так странно...
В ответ маг только сильнее стиснул ее руку, так что жрица невольно вскрикнула. Да, боль в ее глазах была настоящей, неподдельным был и страх.
Рейстлин улыбнулся, вздохнул и, обняв Крисанию, крепко прижал к себе. Это было настоящее, живое, теплое тело, ровно бьющееся сердце и знакомый запах волос.
– О Рейстлин. – Крисания прильнула к его груди. – Я так испугалась. Мне было очень одиноко в этом жутком месте.
Пальцы мага запутались в ее черных волосах. Аромат ее тела опьянял Рейстлина, заставляя почувствовать жгучее желание. Крисания чуть шевельнулась в его руках и запрокинула голову. Губы ее были зовущими, мягкими.
Жрица затрепетала, Рейстлин посмотрел ей в глаза и...
...И увидел озера пламени.
– Итак, ты наконец вернулся домой, мой маг! Гулкий хохот раздался в его мозгу; тело, которое он обнимал, стало извиваться, и Рейстлин почувствовал, что сжимает в руке одну из шей Пятиглавого Дракона. Ядовитая, едкая слюна закапала из разверзшейся над его головой пасти; жаркое пламя опалило его; сернистые испарения заполнили легкие и гортань. Страшная голова неумолимо быстро скользнула вниз...
В отчаянии Рейстлин призвал на помощь свое магическое искусство, однако даже составляя в уме сложное защитное заклинание, он почувствовал, как сомнения закрадываются ему в душу. Что, если магия не сработает? Что, если у него, ослабевшего после перехода через Врата, не хватит силы, чтобы замкнуть и удержать заклятье?
Острый и холодный, словно лезвие кинжала, страх пронзил его сердце. Слова заклинаний куда-то исчезли, и горячая волна ужаса охватила все его существо.
Владычица! Королева Тьмы! Это она! Лет такар чет...Нет, не так...Что же делать?
До слуха Рейстлина снова донесся смех, но смех этот был торжествующим, победоносным...
Яркий и резкий свет почти ослепил мага, и он почувствовал, что проваливается куда-то в бесконечность, плавными кругами опускаясь из темноты навстречу дню.
Открыв глаза, Рейстлин увидел Крисанию. Перед ним несомненно было ее лицо, но он почему-то помнил его не таким. На его глазах Крисания старела, покрывалась морщинами и умирала. Ее старушечья рука сжимала платиновый медальон Паладайна, ослепительно яркое сияние которого заставило поблекнуть неестественное розовато-черное свечение неба.
Рейстлин снова закрыл глаза, чтобы не видеть состарившегося лица жрицы, и призвал на помощь воспоминания о том, какой он видел ее в прошлом – изящной, красивой, источающей любовь и страсть. Голос Крисании, прозвучавший над самым его ухом, показался Рейстлину неожиданно спокойным и твердым.
– Я едва не потеряла тебя.
Не открывая глаз, маг протянул руку и, нащупав пальцы жрицы, прижался к ним щекой, словно испуганный ребенок.
