Иван не раздумывая выскочил из окопа и помчался к штурмовику.

Перед глазами снова возникла жуткая картинка горевшей заживо летчицы, а в мозгах, в такт бухавшему как барабан сердцу, билась одна мысль.

— Только бы не женщина, только бы не женщина…

Добежал первым, вскочил на крыло, заглянул через разбитый вдребезги колпак и машинально отшатнулся.

Летчик сидел, уткнувшись шлемофоном в приборную панель, а вся его спина превратилась в месиво из кусков куртки и мяса.

Ваня даже мотнул головой, не понимая, как он смог мертвым дотянуть до своих, да еще посадить машину.

— Ну, что там? Чего спишь, тащи его! — заорал Рощин, тоже опередивший остальных.

И сразу замолчал, тоже смотря на мертвого летчика. Но только на мгновение. Потом отрядил двух штрафников достать мертвого пилота, а остальных погнал матюгами назад.

После случившегося в окопах стихли разговоры, все угрюмо молчали. Бомбежка закончилась, советские самолеты ушли, уже не волнами, а в разнобой, Ивану показалось, что их стало гораздо меньше, но он сразу прогнал эту мысль.

Артподготовка постепенно стихала. Зато стал приближаться рев двигателей из тыла. Очень скоро через позиции штрафной роты прошли пять танков, два КВ и три Т-34. Иван уже успел насмотреться на советскую технику и сразу определил модели машин, правда, тридцатьчетверки были обычными, но КВ со странными короткими пушками*. Следом за ними рвануло пять легких Т-60, тоже хорошо знакомых Ивану. Но эти держались несколько позади.

КВ-8 — советский тяжелый огнеметный танк периода Второй мировой войны, модификация тяжелого танка КВ-1. Вместо штатной пушки в башню ставили сорока пятимиллиметровую, спрятанную в фальшствол и огнемет

Т-60 — советский лёгкий танк периода Второй мировой войны. Оснащался в том числе нарезной автоматической пушкой калибра 20 мм.

Вокруг них сразу плеснулись разрывы, но танки уверенно перли вперед. Т-34 и Т-60 на ходу вели огонь из орудий, а «Климы Ворошиловы», почему-то не стреляли.

Когда танки дошли до старой линии обороны, уши рванул громкий приказ.

— В атаку!!!

Ваня сжал зубы, выскочил из траншеи и побежал вперед, интуитивно стараясь прикрываться корпусом одного из КВ впереди.

Казалось бы, напрочь уничтоженные немецкие позиции, вдруг расцвели быстрыми, злыми огоньками. Один из легких танков рыскнул в сторону, развернулся боком, а потом резко вспыхнул.

Следом задымил второй, но вместо того чтобы остановится, только прибавил скорости.

Штрафники вокруг начали падать. Иван не слышал немецких пулеметов, но хорошо слышал крики умирающих людей и стук пуль о человеческие тела.

Затем среди атакующих порядков начали вспухать чадные, вонючие вспышки разрывов минометных мин.

Иван поднажал и рухнул в воронку возле разломанных кольев с остатками колючей проволоки. Страха по-прежнему не было, но заставить себя бежать дальше он просто не смог. Отказавшееся повиноваться тело сделало все за него.

Стуча зубами от дикого напряжения, Ваня заставил себя выглянуть, чтобы найти Петруху, Демьяненко и Аллахвердиева, не нашел их, но зато увидел, как одна из тридцатьчетверок, уже близко подошедших к немецкой линии обороны, взорвалась в огромной вспышке пламени, а ее башня взлетела высоко в воздух, неспешно и красиво крутя пушкой вокруг своей оси.

И в этот момент, из стволов, оставшихся целыми «Ворошиловых» и Т-34, почти одновременно сорвались длинные, брызжущие огненными каплями, струи огня.

Все впереди сразу превратилось в ад…

— В атаку, вперед! Вперед, мать вашу! — хрипло заревел ротный. Он носился среди воронок, свирепо матерился и пинал штрафников.

— Марш, марш… — подхватили взводные.

Как командир роты оказался в атакующих порядках, Иван не понял, но задумываться не стал. Слегка пригнулся, напружинил ноги, чтобы выскочить, но заставить себя не смог. Ноги в очередной раз отказались повиноваться.

Иван чуть не взвыл от стыда, зло ляпнул себя по щеке ладонью, и гаркнул самому себе:

— Марш…

И все-таки смог сломать сопротивление тела.

Выскочил и понесся вперед. Что творится по сторонам не видел, глаза намертво уцепились за неровную черточку немецких траншей, покрытых огромными выжженными, черными, еще тлеющими проплешинами.

Противно взвизгнуло над головой, раз, другой, с перепугу Иван шарахнулся влево, потом вправо, не снижая хода, дал длинную очередь от живота и побежал дальше.

Танки так и не добравшись до немецких окопов, сделали еще разрозненный залп зажигательной смесью и начали почему-то маневрировать, изредка стреляя из пушек и пулеметов. Одна тридцатьчетверка стояла, сильно накренившись на нос, бешено вращая гусеницами и выбрасывая снопы дыма из выхлопных труб, но с места сдвинуться не могла.

Спрятавшись за ее кормой, Иван осторожно выглянул и увидел, что впереди противотанковый ров с крутыми стенками. Танки маневрировали на его краю, но перейти пока не могли.

Немецкие пулеметы работали, но их огонь сильно ослабел. Правда минометный и артиллерийский обстрел не стихал, а только усиливался.

Штрафники начали ссыпаться в ров, Иван тоже на заднице съехал вниз.

В небе снова к немцам пролетели штурмовики и истребители.

— Молодцы, молодцы, немного осталось… — почему-то речитативом орал, весь черный от копоти политрук, носясь как заведенный по рву. — Последний рывок…

Сильно поредевшие штрафники явно его оптимизма не разделяли, наступательный порыв иссяк. Даже рык взводных и ротного не помогал.

Но тут, страшно перепугав Ивана, над головой со страшным визгом пронесся огненный смерч — танки снова сделали залп.

А потом раздался нарастающий рев и над противотанковым рвом по воздуху пролетел Т-60.

С грохотом брякнулся об противоположный край, бешено забуксовал гусеницами, чуть не съехал обратно, но все-таки выскочил.

Следом за первым Т-60, рванули еще два, один уткнулся мордой и пушчонкой в склон и завалился вниз, едва не передавив брызнувших в стороны штрафников, а второму тоже удалось перескочить.

Ваня присел с перепугу, но потом, рыхля землю сапогами вскарабкался по стенке, выглянул и увидел, что танки уже носятся по дымящимся немецким окопам.

— В атаку!!! В атаку… — снова заблажили командиры.

Штрафники с матами полезли из рва.

Грянул остервенелый рев:

— Урра-а-а!!!

Как Иван проскочил оставшееся расстояние он не понял, а пришел в себя уже когда зачем-то перепрыгивал траншею. При этом с ужасом понимая, что внутри нее сидит немец и с перекосившейся мордой, целится в него из винтовки, ведя ее за Ваней, распластавшимся в прыжке, словно за уткой на охоте.

Ничего предпринять Иван не успел, тело снова сделало все за него.

Приземлившись, Ваня оттолкнулся ногой в противоположную сторону и боком рухнул на немца, в полете двинув его локтем.

Сбил его с ног, несколько раз саданул прикладом, вскочил и, по наитию наставил ППД на изгиб траншеи.

Пистолет-пулемет рыкнул короткой очередью, выскочивший из-за угла немецкий солдат всплеснул руками и звеня амуницией рухнул.

Со всех сторон доносился яростный рев рукопашной схватки. Неожиданно в него вплелся приближающийся тоненький, жалобный визг. А через мгновение, из-за того же угла вылетел еще один немец, совсем молоденький, жалобно кривящий рот в пронзительном вопле.

Увидев Ваню, солдатик резко остановился и закрыл лицо руками.

Палец даванул на спусковой крючок, но ППД неожиданно отозвался только сухим щелчком бойка.

Передернуть затвор Иван не успел, потому что следом за немцем выскочил Мамед, почему-то без винтовки, но с подаренным Ваней кинжалом в руке.

— А-а-аргх!!! Иды сюда, шайтан… — свирепо рыча, Аллахвердиев сбил немца плечом на землю, задрал ему башку и одним движением перерезал горло. Спихнул в сторону слабо подергивающие руками тело, вскочил, ринулся уже на Ивана, но вовремя остановился и радостно ощерился.