— Не все же люди простые как амебы! — рявкнул Вовик. — Витка, заткнись, когда говорят о том, в чем ты не фига не смыслишь!

— Вовик, не кипятись, — успокаивающе заговорил Саня, а Виолетта непонимающе захлопала густокрашеными ресницами.

— Да задолбала она меня своей простотой! — почти кричал Вовик, не обращая внимания на попытки Сани его утихомирить. — Что за гадство, попадаются все время такие дуры! Олег вот счастливый, повезло…

— Ну, все, проехали, — оборвал его Саня. — Ты, парень, перебрал чуток, проветриться надо. Олег, мы за домом погуляем.

— Ноги не поломайте, там разрыто, — Олег потряс пачку «Примы», но вместо сигареты высыпались только табачные крошки.

— Сиди, — сказала я. — Все равно в дом иду, заодно прихвачу курево.

Посетив нужное место, я включила на кухне свет, пошарила на шкафчике, где Олег обычно хранил запасы своей отравы, и почти сразу натолкнулась на полную пачку.

— Эй ты, умная, — сказали за моей спиной.

Я обернулась. В дверях стояла Виолетта. На хорошеньком личике была лютая злоба.

— Ты из меня дурочку не делай, — прошипела она. — Я вижу, как ты на Вовика облизываешься. Еще бы, сама только такого заморыша подцепить и смогла. А хрен тебе, Вовик мой, поняла? Мой!

Это Олег-то «заморыш»?! Мне стало смешно.

— Тебе нельзя много пить, Вита, — сочувственно сказала я. — Во-первых, нос краснеет, во-вторых, глупости болтать начинаешь. Пропусти.

На мгновение показалось, что Виолетта сейчас вцепится в меня, как сорвавшаяся с цепи злобная собачонка, но она все же отступила и только бросила мне в спину:

— Смотри, пожалеешь.

Выходки парочки подпортили настроение, да и Саня, видимо, выдохся. Приведя обратно успокоенного Вовика, он устало сказал:

— Что, ребятишки, убираем со стола — и по коням?

Возражений не было, и народ засобирался. Юрик, действительно выглядевший абсолютно трезвым, хотя и пил больше всех, галантно вызвался доставить Алену в целости и сохранности к самому дому.

— К самой двери, — благожелательно согласилась Алена.

Мы с Олегом приводили гостей до калитки. Саня задержался, пропуская остальных, и тихо спросил:

— Рука в порядке?

— Светка трепанула? — недовольно сказалОлег. — Ведь просил же… Не бери в голову, Сань, все нормалёк.

Саня неожиданно коротко и крепко обнял Олега.

— Ну, будь.

— Угу, и ты.

— А что у тебя с рукой? — поинтересовалась я, когда Олег закрыл калитку.

— Так, ерунда, — неохотно ответил он. — Повредил зимой в одной разборочке.

— Я смотрю, ты любитель подраться, — хмыкнула я, возвращаясь к столу, где все еще горела керосиновая лампа. Олег подсел рядом на скамейку и спросил:

— Ты считаешь, что я слишком жестко обошелся с этими сопляками?

— Почему? — искренне удивилась я.

— Ну, ты человек добросердечный…

Я пожала плечами:

— Детки сами напросились, а я не сторонник непротивления злу насилием. Другое дело, что насилием не сделаешь человека лучше. Встретят в следующий раз не такого подготовленного, как ты, и сорвут зло на нем, только и всего.

— А может, в следующий раз они сначала подумают, стоит ли цепляться. На лбу ведь не написано, у кого какая подготовка.

— Тоже верно, — задумчиво кивнула я.

Одной из немногих тем разговора, на которые было наложено жесткое табу, была служба Олега в армии. На завуалированные намеки он не велся, а на прямой вопрос: «Где служил?» коротко ответил классической фразой из культового фильма: «При штабе, писарем», что в переводе явно означало «Не твое дело». Я решила не лезть в душу человеку немытыми руками. Если сам захочет, когда-нибудь расскажет.

Я взъерошила Олегу волосы и поцеловала в кончик носа. Он обнял меня и твердо сказал:

— Сегодня я тебя никуда не отпущу.

— А я сегодня никуда и не собираюсь, — ответила я.

Будильник Олега верещал еще противнее, чем мой. Было воскресенье, но я знала, что отчим попросил Олега отвезти с утра товар на одну из своих рыночных точек.

Олег продолжал сладко спать. На фоне белой простыни его нагое тело казалось особенно смуглым. Бронзовый донателловский Давид. Каким он был ночью — нетерпеливым, властным, почти грубым, и я повиновалась ему, сначала не очень понимая, нравится мне это или нет, потом — забыв обо всем кроме бездумного животного наслаждения. Впервые в жизни я почти теряла сознание в объятиях мужчины, и разноцветные искры кружились перед глазами. А когда чуть выровнялось дыхание и вернулась способность соображать, я испугалась. Испугалась самой себя и той силы, что неодолимо тянет меня к Олегу. «Ты попалась», — сказала Алена. Нет, не хочу. Как спокойно было мне с компьютером и котом, пока не появился Олег. Олеженька… Солнышко мое…

Однако надо было вставать. Потормошив Олега и услышав обычное «Иду, иду…», я пошла готовить завтрак и тут вспомнила о кое-чем важном, что не сделала вчера вечером.

— Тебе нехорошо? Заболела? — обеспокоился Олег, войдя на кухню и увидев, как я запиваю водой таблетку.

— Нет, все нормально, — ответила я, но он продолжал смотреть так вопросительно-тревожно, что пришлось объяснить: — Это контрацептивное.

— Так ты предохраняешься… Жалко, — разочаровано протянул Олег.

— Естественно, предохраняюсь, — удивленно подняла я бровь. — А что такое? Я думала, мужчины обычно только рады подобной женской предусмотрительности.

— Ну, я бы не возражал, если бы ты залетела, — серьезно сказал Олег. — Тогда бы ты точно вышла за меня замуж.

Я открыла рот. Закрыла. Собралась с мыслями.

— Олег, не будем пока об этом говорить.

— А почему нет? Переезжай ко мне и все дела.

Я засмеялась немного принужденно:

— Ты думаешь, мы уживемся вместе?

— Конечно. Я же тебя люблю.

— Но мы постоянно спорим.

— Ну и что? Ты умная, с тобой интересно.

— Спасибо.

— Я серьезно. Ты умная… и добрая… и красивая…

Каждое новое определение сопровождалось поцелуем. Я чувствовала, что таю, как мороженое на солнышке, но все же собрала остатки здравого смысла.

— Давай поговорим об этом в другой раз, когда тебе не надо будет спешить на работу.

— И заботливая, — Олег снова поцеловал меня. — Мы с тобой очень хорошо уживемся…

— Олег, не надо!

Лицо Олега потухло.

— Да, конечно, — ровно сказал он. — Я понимаю.

— Ничего ты не понимаешь, — жалобно проговорила я. — Дело не в тебе. Просто я уже была замужем и меня само это слово пугает.

— Голову оторвал бы твоему бывшему, — проворчал Олег. — Ладно, молчу, но учти — я тебя люблю и я очень упрямый.

— Знаю, — согласилась я.

* Песня Дениса Шмидта использована с разрешения автора.

Я проснулась поздним утром от того, что вернувшийся с прогулки Котя запрыгнул на кровать и с тихим урчанием стал месить лапками мой живот. Некоторое время я лежала, лениво гладя кота, и прислушивалась к своему организму — хочется ему вылезать из уютной постельки или нет. День предвиделся абсолютно бездельный, работу я закончила и сдала, удостоившись — редкий случай! — одобрительной улыбки шефини. Продукты закуплены, вещи перестираны, можно лениться с чистой совестью.

Решив, что вставать все-таки придется, я проследовала на кухню и со скоростью черепахи, страдающей анемией, стала готовить завтрак: тарелку творога со сметаной и кофе — себе, отварную рыбу — коту. Как хорошо, когда нечего делать! А вот Олежке предстоит весь день возиться с «Газелью», в которой что-то не вовремя забарахлило. Бедняга! Может, поехать к нему, а то ведь и поесть забудет? Вообще-то я собиралась сделать это ближек вечеру, но зачем ждать? Решено, еду! Кстати, удобный случай вывести в свет новый бело-желто-зеленый сарафан.

Одевшись и наложив легкий макияж, я задумчиво посмотрела на телефон. Позвонить и предупредить? Нет, пусть лучше будет сюрприз!

Сидя в автобусе, я мечтательно улыбалась, предвкушая, какими именно способами буду отвлекать Олега от ремонта машины. Ему понравится, могу спорить, ему даже очень понравится…