Археология убеждает нас, что обычаи тихоокеанских «охотников за черепами» были распространены среди людей еще тогда, когда они и людьми-то, собственно, не были. Черепа «людей прямоходящих» (Гомо эректус) из китайской пещеры Чжоукоудянь либо несколько более развитого человека из пещеры Штейнгейм в ФРГ свидетельствуют об этом с еще большей определенностью, чем плохо сохранившийся череп «Араго XXI».
Минуло почти 100 лет с тех пор, как Эдуард Пьетт нашел в пещере Гурдан в верхнем течении реки Гаронны в Пиренеях множество черепов со следами скальпирования, осуществленного кремневыми орудиями. Не менее примечательно было и то, что во всех случаях черепам сопутствовали два последних шейных позвонка, что наводило на мысль: в пещеру были принесены уже отрубленные головы.
Это походило не только на ритуальное людоедство, но и на какой-то своеобразный культ голов и черепов. Так получила новую поддержку идея о том, что в представлениях древних людей головам и черепам отводилось особое значение. Решающим аргументом в пользу такой идеи явились находки, объяснить которые иначе, чем ритуальным сохранением и захоронением, мотивированным каким-то весьма важными в древнекаменном веке, хотя ныне уже непонятными, представлениями, было просто невозможно.
О том, что культ черепов не был чужд и неандертальцам, свидетельствует необыкновенная находка в пещере Гуаттариго (Гротта Гуаттари), в скалах горы Монте-Чирчео у селения Сан-Феличе-Чирчео в окрестностях Рима.
В пещере обнаружили полностью сохранившийся человеческий череп, в том числе нижнюю челюсть. Пещера оказалась изолированной самой природой начиная со среднего палеолита, так что люди в нее с тех пор не проникали; не было там и глинистых наносов. Когда же в феврале 1939 г. туда добрались открыватели пещеры, то под низким сводом коридора, на полу, устланном костями животных и рогами оленей, они обнаружили череп, частично прикрытый натечной коркой. Череп поражал с первого взгляда тем, что он лежал словно бы в рамке из округлых камней, причем камни имели приблизительно такой же размер, как и сам череп. Подобно «Араго XXI», череп лежал вниз теменем, и в его основании было также выломано большое трапециевидное отверстие.
Очевидно, это была жертва: череп сохранил на себе следы тяжелых ран – у глазницы на правом виске. Римский антрополог профессор С. Сержи определил, что раны две: первую, более раннюю, владелец черепа пережил, однако вторая оказалась смертельной и, вне всякого сомнения, связана была с преднамеренным (ритуальным?) умерщвлением жертвы. Состояние сохранившихся шейных позвонков свидетельствовало о том, что голова была отрезана.
Вместе с черепом найдены каменные орудия так называемого мустьерского типа, а также кости животных, которые обитали в сравнительно теплом климате. Иначе говоря, предполагаемая церемония могла происходить около 50 000 лет назад, где-то в начале последнего ледникового периода. Не вызывало сомнений, что того, кого принесли в жертву, убили вне пещеры ударом в правый висок. Голову отделили от тела, мозг извлекли и, вероятно, съели, а саму голову с подобающими церемониями захоронили в пещере. Кто знает, что стало с телом жертвы: может быть, оно тоже было съедено? Но зачем вокруг черепа сложили круг из камней? Некоторые ученые считают, что он мог символизировать Солнце и что весь обряд мог быть связан с поклонением нашему главному небесному светилу. Однако эти рассуждения кажутся несколько умозрительными.
Если уж эта простая, хотя и необычная и несколько странная находка породила различные смелые гипотезы, то что же говорить о таком волнующем открытии, которое пока так и осталось непревзойденным в цепи археологических доказательств существования культа черепов! Только представьте себе плоскую впадину, где в черноватой, смешанной с охрой глине покоятся тесно друг возле друга 27 черепов, «словно яйца в гнезде». А рядом другое углубление с шестью черепами.
Именно такая картина предстала в 1908 г. перед глазами профессора археологии из Тюбингена Р. П. Шмидта, когда он проводил раскопки в пещере Большой Офнет на голом известняковом холме в горах Раух-Альб неподалеку от Нордлингена в Баварии.
Нельзя сказать, что это место не было известно археологам. Напоминающую своей формой печь пещеру (отсюда и ее название: от «офен» – печь) еще в 1875–1876 гг. обследовал основатель немецкой науки о палеолите Оскар Фраас. Позднее пещера Офнет стала излюбленным местом деятельности коллекционеров-любителей, но ничем особенным не отличалась. Только исследования Шмидта подарили неожиданные открытия и вызвали бурную дискуссию.
Сняв слой, состоящий из обломков известняка, обрушившихся со свода пещеры, почти у самого входа в нее вскрыли глинистый горизонт, а в нем черноватое пятно площадью несколько квадратных метров. Углубив раскоп, рабочие наткнулись на черепа в двух неглубоких, тщательно обработанных ямах.
Черепа в углублениях были уложены специально, причем особым способом: глазницы всех их обращены туда, где заходило солнце, а не в сторону входа в пещеру (не было ли это опять-таки как-то связано с культом Солнца?). Очевидно, черепа укладывались не одновременно. Речь могла идти, скорее всего, о родовом погребении, его неоднократно вскрывали, причем хоронили лишь головы умерших членов рода. У некоторых черепов сохранились и последние шейные позвонки, часто со следами воздействия режущих кремневых орудий.
Группа черепов в пещере Офнет
Факт почитания умерших подтверждают и находки ожерелий из просверленных зубов оленя и раковин средиземноморских моллюсков, украшавших некоторые черепа. То не были принесенные в жертву пленные, а предки и родичи тех, кто их в пещере хоронил (как поступали с телами, этот вопрос опять-таки остается открытым).
Антрополог Моллисон, которому мы обязаны описанием и исследованием черепов, хранящихся ныне в мюнхенском музее, нашел у многих из них следы смертельных ран, что, как ни странно, никем не отмечалось ранее и что значительно усложнило понимание смысла всего этого странного местонахождения. Конечно, можно предположить, что речь идет о членах рода, павших в стычках с врагами, но большое число женских и детских черепов скорее говорит о сходстве с находками в уже известных жертвенных пещерах.
Группа южнонемецких местонахождений, относящихся к одному и тому же периоду – между эпохами древнего и младокаменного века, свидетельствует о существовании особой погребальной церемонии, предполагающей захоронение голов в пещерах; мы не знаем, исполнялся ли этот ритуал потомками и родственниками покойника, или же, может быть, род приносил своих соплеменников в жертву неведомым силам, жаждущим человеческой крови, либо там хранили свою добычу доисторические «охотники за черепами».
Существует несколько достаточно убедительных находок, свидетельствующих о том, что в среднем палеолите и на начальных этапах позднего палеолита отдельные группы древних людей использовали в своих проводимых в пещерах обрядах охотничьей магии черепа пещерных медведей, иногда укладывали в каких-то ритуальных целях в каменные «лари», специально для того устроенные, или закрытые стенные ниши.
Какое конкретно отношение к медведю или какой культ медведя следует иметь в виду (был ли он связан с охотничьей магией, поклонением тотемному животному или божеству, культом предков, особым положением медведя в системе представлений древнего человека о мире и природе), едва ли можно установить. Ясно лишь то, что особое отношение к медведю, которое прослеживается у охотничьих племен Северного полушария (в Сибири и у айнов Северной Японии), а также в языке и мифологии древних исторических европейцев, имеет действительно древнюю традицию.
«Пещерный человек», претендент на роль будущего владыки природы, и пещерный медведь, властелин делювиальных лесов, выступал, скорее всего, как соперник, причем благодаря оружию, которым располагал человек, и коллективным методам охоты это были соперники почти равные по своим возможностям. Чем был человек для медведя (кроме носителя опасности), этого нам, конечно, ни один медведь не поведает, что же касается значения медведя для человека, то, видимо, оно было намного более важным, чем это осознавал сам палеолитический человек и чем это представляется нам. И дело было не только в охотничьей добыче (мясе, шкуре, нижней челюсти, из которой могло быть сделано весьма действенное оружие с острием – единственным оставленным клыком на конце). Это было еще не все.
