Маргарет поставила на стол корзинку с хлебом и пошла ко мне, лучезарно улыбаясь. Слишком лучезарно. Боль в ее глазах невозможно было скрыть за маской.

— Мне очень приятно познакомится с тобой, Уиллоу. Я так много наслышана о тебе, и ты такая же красивая, как и обещал Маркус.

— Я тоже очень рада познакомиться с Вами. Большое спасибо за приглашение на обед, — ее улыбка стала непринужденной и более искренней.

— Я взволнована твоим приходом. Маркус никогда не приводит девушек на обед. Твоему присутсвию здесь очень рады.

— Я могу чем-нибудь помочь, мамочка?

Он звал ее мамочкой. Как чертовски это было мило?

— Нет, милый, ты и Уиллоу занимайте свои места. Аманда принесет кувшин с чаем, и мы будем готовы.

Маркус отодвинул для меня стул и задвинул его, когда я садилась. Потом он подошел и сделал то же самое для своей матери.

— Давай начнем, — сказал он, улыбаясь ей. Любовь в ее взгляде, когда она смотрела на него, была безошибочной. Маркус был очень любим. Не важно, какие были в его семье проблемы, его мать и его сестра обожали его. Но как они могли его не любить.

Мама лепетала о предстоящем в Sea Breeze Seafood Фестивале и благотворительном мероприятии, которое она возглавляла. Уиллоу была идеальна. Она проявляла интерес к бессмысленной болтовне моей мамы и поддерживала разговор, задавая вопросы об этом мероприятии. Аманда дважды привлекала мое внимание. С Уиллоу она была счастлива. Прямо сейчас занятость моей мамы была лучшей вещью и Уиллоу делала потрясающую работу. Мне потребовалась вся моя сила воли, чтобы не наклониться и безумно ее поцеловать. Когда Уиллоу спросила, есть ли что-то, в чем она может помочь, лицо моей мамы осветилось, как на Четвертое Июля. Облегчение от того, что я увидел на лице ее настоящую улыбку позволило мне спокойнее есть. Болезненный узел в моем желудке, от опустошающего сияния в ее глазах, когда мы приехали, разливался как свинцовый вес в моем животе. Но с каждой улыбкой, которую вызывала у нее Уиллоу, я мог есть легче и расслабиться. Напряженная поза Аманды тоже ослабилась. К концу ужина я использовал все отговорки, чтобы не быть таким же очарованным Уиллоу, как и моя мама. Я открыто уставился на нее, впитывал ее гладкую кожу, шелковистые волосы, которые рассыпались по ее плечам, и эти выразительные глаза. Легкий румянец на ее щеках говорил мне, она знала, я рассматривал ее.

— Я буду рада помочь. Маркус напишет вам мой номер. Тогда вы сможете дать мне знать, когда я буду нужна.

Она собиралась проводить время, помогая моей маме. Черт, я так далеко ушел от этого пункта, я бы сделал все, что она у меня попросила.

— Маркус, дорогой, — голос моей матери прервал мои мысли, и я оторвал взгляд от Уиллоу и повернулся, фокусируя взгляд на матери.

— Да?

Она усмехнулась и казалась очень довольной. После всего вечер не был уничтожен. Уиллоу спасла день.

— Помоги мне, пожалуйста, достать карамельный пирог и десертные тарелки.

Кивая, я поднялся и Аманда прикрыла смех салфеткой. У меня было чувство, что прежде чем я услышал, мама звала меня не один раз. Маму и сестру было так легко позабавить.

Я последовал за мамой на кухню и в тот момент, когда мы были надежно скрыты от столовой, она развернулась и крепко меня обняла.

— Ох, милый, она идеальна. Я люблю ее. Она великолепна и умна, ты такой сильный рядом с ней. Мое сердце так радо это видеть. И она местная. Я всегда беспокоилась, что ты встретишь девушку в колледже и уедешь от меня. Это идеально. Не могу дождаться, чтобы представить ее дамам в клубе, когда она придет помочь мне с оформлением для нашего стенда на фестивале.

Я ничего не мог поделать и рассмеялся, глядя на мамин энтузиазм. Отсутствие моего отца было окончательно забыто.

— Она особенная. Я тебе говорил.

— Она определенно особенная. Я ее обожаю.

— Я тоже ее обожаю, мама.

Последние две ночи Уиллоу работала и провела вчера весь день у сестры, присматривая за Лариссой. У меня была ломка. Сегодня она нужна была мне только для себя. У нс должен быть пикник при луне на пляже. Немного танцев под звездами, потом я собирался заняться с ней любовью. Пришло время. Я хотел ночью спать с ней в постели, обнимая всю ночь. Этот диван отстой. Но прежде, чем иметь с этим дело, я должен встретиться с отцом. Он звонил мне дважды и оставлял сообщения, которые я удалял не слушая. Этим утром мама позвонила мне ради него. Она просила увидеться с ним. Она ненавидела то, что мы не в ладах друг с другом, и это озадачило меня, потому что он разрушил ее мир. Женщина была чертовски всепрощающей.

Я приехал в его офис в Морском Бризе. Отец всегда был в нем. Он просто посещал остальные свои офисы. Этот был его штаб-квартирой и наибольшим местом. Глубоко вдохнув, я вышел с фургона и направился к главному входу. Кудрявые рыжие волосы его секретарши, которую он предположительно уволил, сразу бросились мне в глаза. Сердитый взгляд направленный на неё заставил её улыбку дрогнуть, и впервые в жизни я захотел ударить женщину. Я не спрашивал был ли он в офису. Разговаривать со шлюхой, которая развалила мою семью не было в моих планах на день.

Отец поднял глаза, когда я вошел в офис.

— Маркус, — он выглядел удивленно.

— Мама попросила прийти. Я здесь. У тебя 10 минут.

Нахмурившись, он кивнул, и указал мне на стул. Я сначала хотел отказаться и остаться стоять, чтобы смотреть на него сверху вниз, но решил, что сидя я представляю меньшую опасность. В таком случае если я на него брошусь, он успеет пригнуться. Прочистив горло, отец ослабил галстук и оперся о стол обоими локтями, наклонившись вперед.

— Я знаю, то, что я не показался на семейном ужине расстроило тебя.

Я тяжело рассмеялся, — Нет, пап, факт, что шлюха все еще работает на тебя, когда ты сказал маме, что уволил ее, вот что приводит меня в ярость на данный момент.

Его рот сжался в тонкую линию и я увидел как мой комментарий о его оплачиваемой игрушке обеспокоил его.

— Давай оставим ее в стороне. Есть вещи, которых ты не понимаешь и никогда не поймешь, пока не достигнешь моего возраста и не окажешься в моей шкуре.

Ярость застлала мне глаза.

— Твоя мама и я жили как соседи по комнате задолго до этого, Маркус. Она была поглощена своим миром и я был занят работой, чтобы обеспечивать ей жизнь, которой она жила. Делать все возможное, чтобы Аманда получала все, что она хотела. И я бы делал тоже самое для тебя, если бы ты позволил мне это. Ты отказывался принимать мою помощь в чем-либо, что волновало меня. Ты мой сын. Я хочу, чтобы у тебя было все лучшее. Я могу обеспечить тебя лучшим. Но ты боролся с каждой моей попыткой. Но не в этом суть, — он махнул рукой, как будто отметая эти слова прочь, — Твоя мама и я больше не делаем друг друга счастливыми. С нашим браком было покончено еще до того, как я переехал. Мне нужна привязанность —

— Стоп, — прорычал я, поднимаясь. Я больше не мог это слушать.

— Меня. Не. Волнуют. Твои. Нужды. — Я выплюнул каждое слово с такой злобой, какой я только мог представить. — Я волнуюсь только о женщине, которая посвятила свою жизнь, заботе обо мне и Аманде. Заботе о тебе. Ничто из того, что она делала, не оправдывает то, что ты сбежал и трахаешь девку, которая младше тебя на половину. Ты и правда думаешь, что она любит тебя? Правда? Это глупо и жалко. Ей нужны только твои деньги, ты глупая задница.

Отец вскочил со своего кресла, швырнув его в стену позади него.

— Я не собираюсь слушать, как ты обзываешь меня. Ты мой сын. Я заслуживаю большего уважения.

Злой смешок отвращения сорвался с моих губ и я потряс головой.

— Все уважение, которое я испытывал к тебе, умерло, когда ты предал мою маму.

Я не стал ждать ответа. Я толкнул дверь и ударил ее в моей острой необходимости позволить своему гневу выйти до того, как я взорвусь. Клиенты и продавцы подпрыгнули и повернулись, уставившись на спектакль, который я начал. Я надеюсь, все они уйдут не купив ни одной чертовой вещи. Скользя своим раскаленным взглядом по выстовочному залу, я нашел девушку, ответственную за все. Я наблюдала за мной с потрясенным, почти боязивым выражением. Я хотел причинить ей боль. Прижать к стене и кричать на нее. Но я не мог. Поэтому я рассчитывал на слова.