Март 1775 года

Роман Джентри устроился поудобнее, оперевшись спиной о гладкий ствол платана. Пристальным взглядом окинул он вигвамы из звериных шкур, усыпавшие склоны Желтой горы и зеленые берега реки Ватауги.

Солнце клонилось к вершинам гор на западе, а терпкий запах дыма от бесчисленных костров будил приятные воспоминания о жареной оленине, крольчатине и свинине. Шлейфы дыма поднимались и над печными трубами приземистых хижин небольшого поселка Платановая Мель.

Несмотря на затянувшееся на неделю присутствие чужаков из-за Кряжа — так местные жители называли голубой хребет на востоке — и целые орды индейцев, явившиеся сюда с юга, женщины в поселке, как всегда, занимались ужином. Торги все еще продолжались. Вожди индейского племени чероки сидели за столом с кислыми физиономиями, удивленно взирая на стулья, которым отдавали предпочтение белые. Густые шевелюры индейцев были украшены темными перьями, на мускулистых руках поблескивали серебряные браслеты.

По другую сторону стола сидели представители недавно созданной Трансильванской компании, выглядевшие очень странно в своих шерстяных камзолах и мятых чулках. Среди них был и Ричард Гендерсон — основатель компании, бывший заместитель главного судьи колонии поселенцев Северной Каролины.

В двадцати шагах от них и устроился Роман Джентри, с терпеливым безразличием наблюдая за происходящим. Вдруг его внимание привлек мальчишка лет девяти-десяти бочком пробравшийся к нему. Его когда-то голубая рубашка высунулась на спине из прочных домотканых штанов. Мальчишка лениво оглядел Романа с ног до головы: его охотничью с бахромой куртку, бриджи из оленьей шкуры, угловатое с ястребиным профилем лицо и копну рыжих волос; любопытный взгляд паренька задержался на длинноствольном ружье, которое молодой человек ловко удерживал в полусогнутой руке.

— Вы раньше бывали в Кантуке? — Мальчишка большим пальцем указал на западные горы и на бескрайнее пространство за ними.

Роман утвердительно кивнул, и глаза мальчишки задумчиво сузились.

— Кстати, — сказал Роман, — не в Кантуке, а в Кентукки.

К мальчишке подбежала худосочная костлявая девчушка с развевающимися по ветру волосами.

— Генри, хозяин уже устал ждать! Он сдерет с тебя шкуру, если ты сейчас же не нарубишь дров!

Мальчик скорчил недовольную гримасу и неохотно поплелся за девчонкой.

Роман смотрел им вслед с полуулыбкой, на минуту озарившей его лицо. Кантуке. Кентукки. Племя ирокуа называет эту страну «Кен-ту-ке», что означает «Большой луг». На языке племени виандотов она называется «Ка-тента-те» — «Земля завтрашнего дня». Но как бы она ни называлась, эта богатая земля за горами, которую чероки и шоуни считали своей исконной охотничьей территорией, всегда манила к себе белых людей, иногда доводя их до безумия.

Сначала о своем праве на нее заявили французы, но их победили англичане, и вопрос с этой страной был бы уже давно улажен, если бы не вышедший в конце войны эдикт английского короля, запрещавший все поселения к западу от Аллеганов. Англия не хотела ставить под угрозу свою прибыльную торговлю мехами с индейцами, и даже сейчас, двенадцать лет спустя после французской и индейской войн, в Кентукки нечасто встречались белые люди.

Друг Романа Дэниэл два года назад предпринял попытку провести партию поселенцев через плато Камберленд, и эта неудачная затея стоила ему жизни старшего сына Джеймса: индейцы подвергли его перед смертью страшным пыткам. Но трагедия не могла остановить Дэниэла даже после того, как остальные, спасая жизнь и не желая искушать судьбу, повернули вспять.

В прошлом году Джим Хэррод — опытный охотник и землемер — отправился туда же с горсткой мужчин, чтобы поставить несколько хижин у Солт-Ривер, но индейцы вскоре и оттуда их прогнали.

Роман предупредил храбрецов, что Маисовый Стебель и его племя шоуни встали на тропу войны, но остановить людей, которым казалось, что они самой судьбой призваны освоить эту прекрасную плодородную землю, было невозможно: ни английский король, ни дикие индейцы не могли воспрепятствовать им.

Распространились слухи, что Хэррод уже отстраивает заново свой небольшой поселок.

Только когда горы окрасились в красновато-жемчужные тона, вожди племени чероки и представители компании вышли из-за стола переговоров. Они расставались до завтра, и вели себя как и подобает представителям двух великих наций: белые, сбившись в небольшие группки, оживленно обсуждали достигнутый успех, индейцы же с важным, торжественным видом направились к своим кострам, где их поджидали кипящие котлы и вертела с нанизанными на них большими кусками сочного мяса, исходящего растопленным жиром.

Судья Гендерсон — мужчина лет сорока — направился к Роману. Его безупречно завитой пудреный парик смотрелся довольно забавно на берегах реки Ватауги. Он шел молодой пружинистой походкой, в глазах его светилось возбуждение.

— Боже праведный, кажется, мы уже почти все решили, мистер Джентри! Подписание договора не за горами! Мы подняли ставки до десяти тысяч фунтов и намерены приобрести на них всякие товары. Не хотите ли отправиться с этой вестью к капитану Буну, как только индейцы примут наши условия?

— Всегда готов, — просто ответил Роман.

Дэниэл ожидал его в нескольких милях от Лонг-Айленда на реке Холстон. С ним были тщательно отобранные им люди, которым предстояло проложить путь через горы к берегам реки Кентукки, где уже выбрали место для строительства поселка. В отряд, насчитывавший не более тридцати человек, входили брат Дэниэла, Сквайр, и старый полковник Ричард Кэллоувэй. Как только Роман принесет им известие о заключении сделки, они немедленно начнут прокладывать тропу, по которой за ними двинутся все остальные.

— Великолепно! — просиял Гендерсон. — Как только ваша группа отправится туда, я выступлю вслед с дополнительным отрядом и с провизией… Мне сегодня сообщили, что лорд Данмор, губернатор Его королевского величества в колонии Виргиния, согласился с нашим здешним губернатором и осудил предпринимаемые нами попытки. Кажется, он даже обозвал нас преступниками! Пусть себе грозят карами… Это все равно что пытаться остановить начавшийся прилив.

Роман молчал. Если сделка состоится, то компания Гендерсона получит огромные барыши. Трансильванская компания намеревалась не только создать правительство землевладельцев, не только брать плату за землепользование, но и ежегодно взимать особый налог с фригольдеров — пожизненных или наследственных держателей земельных участков. И все же их нельзя было винить в этом: Гендерсон и другие держатели акций и сами шли на колоссальный риск.

— Я знаю, — продолжал Гендерсон, — что вы, молодой человек, да и ваш славный мистер Джентри, получили солидное образование. Кроме того, вы, по отзыву Дэниэла Буна, превосходный разведчик, к тому же учились у Уильяма и Мэри и изучали законы под руководством Томаса Джефферсона и Альбермаля Каунти.

Роман кивнул.

— Выражаю надежду, что вы тоже обзаведетесь участком земли и поселитесь в Кентукки, лишь только мы туда проникнем.

— Мне не хотелось бы торопиться с этим, сэр, — уклончиво ответил Роман.

— Хорошо. Подумайте еще… Но помните, что нам понадобятся такие люди, как вы. — Со стороны реки вдруг подул холодный ветер, Гендерсон зябко поежился. — Ну ладно, прощаюсь с вами… Уже начинает темнеть, хочется тепла и вкусной еды, правда?

Роман задумчиво наблюдал за удаляющейся фигурой. Сам он не был связан с компанией: он имел с ней дело только из-за Дэниэла, которого все считали главным разведчиком и агентом компании, потому что ни один белый человек лучше его не знал эти дикие места. Именно Дэниэлу удалось уговорить вождей племени чероки явиться на переговоры. И Роман решил, что если уж Дэниэл готов окончательно связать свое будущее с компанией, он к нему непременно присоединится, но не сразу. Недовольно сморщившись, Роман размышлял над тем, что чероки намереваются продать миллионы акров земли, на которую имеют такое же право индейцы племен ирокуа, майами, виандотов и шоуни, — продать компании, не имевшей никакого юридического права на ее приобретение. Но все еще больше запутывалось из-за того, что в силу своих хартий и Виргиния, и Северная Каролина претендовали на ту же землю, и чтобы добиться поставленной цели, компания не должна была сбрасывать со счетов угрозу индейской войны.