Каллен, который отсутствовал почти неделю, приехал в форт на следующий день. Они долго обнимались с Романом, похлопывая друг друга по спине, шутливо боролись, улыбались во всю ширь, и от обычной сдержанности Романа не осталось и следа. Он привел Каллена в свою хижину, чтобы познакомить с Сарой.

Каллен с удивлением обнаружил там Китти. Недолго думая, он стиснул ее в объятиях, не обращая никакого внимания на ее протесты. Девушка покраснела до корней волос… впрочем, объятия Каллена не были ей неприятны. Потом он опробовал силу своих чар на жене Романа, и очень скоро в этом преуспел: Сара все время смеялась, чрезвычайно довольная такой встречей.

Подоспел обед, и Роман настоял на том, чтобы Каллен остался и разделил с ними скромную трапезу. После обеда оба верхом направились к реке. Сидя на высоком берегу, они любовались чистой зеленоватой водой Кентукки; лошади с удовольствием паслись в густом клевере. На другом берегу громадный индюк, распустив радужный хвост, важно разгуливал в ярком солнечном свете.

Роман рассказал Каллену о войне на востоке, о слухах и волнениях среди племени чероки.

— Говорят, за их спиной стоят англичане.

Каллен кивнул.

— Дэниэл сказал, что ты провел зиму где-то в районе Детройта.

— Да, — ответил Каллен, — и могу поклясться, что чертовы бритты приступили к осуществлению своей грязной затеи с шоуни. Но я проехал по рекам Ликинг, Огайо… везде спокойно… пока.

— Слишком спокойно, — отозвался Роман.

Каллен пососал веточку; роскошные темные кудри упали ему на уши.

— Поскольку ты, Роман, вернулся, чтобы вести разведку в этих местах, я не удивлюсь, если Дэниэлу придет в голову послать меня на север — разузнать, что там делается. Может, даже придется проскакать до Иллинойса.

— А разве ты сможешь расстаться с Китти?

Каллен широко улыбнулся, вскинув брови в удивлении.

— Мне бы, конечно, этого не хотелось, — искренне признался он.

Роман, опершись на локти, разглядывал Каллена Клеборна сквозь щелочки между веками. Они плечом к плечу сражались в Данморской войне и поровну делили все тяготы походной жизни… Никого он так не любил, как Каллена, но его бесцеремонность с женщинами не осталась, конечно, не замеченной им.

— Надеюсь, твои намерения в отношении этой девушки окажутся более честными, чем обычно, — тихо сказал он.

Каллен вскинул голову и заговорил сквозь зубы:

— В чужом глазу соринка, конечно, виднее…

Роман покачал головой.

Каллен отбросил в сторону веточку.

— Я устал от этих разговоров! Мне казалось, что ты бросил свои евнухоидные замашки, мой милый Роман! В стародавние времена, когда мы были вместе, мне часто приходилось удивляться, для чего тебя Бог наградил этим вот клювом между ног: только для того, чтобы помочиться?

Глаза Романа угрожающе сузились.

— То, что ты задираешь юбку любой самке на своем пути, не прибавляет тебе мужественности… — сказал он еще более тихим, чем обычно, голосом.

Оба они, выпрямившись, поедали друг друга глазами, и в их напряженных позах натянутой тетивой звенел вызов. Но через минуту широкая улыбка озарила лицо Каллена, и он дружески подтолкнул Романа локтем:

— Да я вообще-то не сомневаюсь в твоих мужских достоинствах, Роман Джентри! Знаешь, сейчас, когда я подумал об этом, мне вспомнилась одна ночь… Помнишь ту милашку, которая жарила нам ростбиф… Мы тогда еще сидели в таверне в…

Теперь уже улыбнулся Роман. Он вскинул руку, призывая Каллена замолчать.

— Виноват, виноват, — признался он. — Но сейчас речь идет о Китти Джентри, которая, напомню, моя родственница.

— Я это прекрасно знаю, Роман. Между нами ничего не было, кроме одного-двух невинных поцелуев.

Роман кивнул.

— Ну, если твои намерения по отношению к ней честны, то как ее кузен я одобряю твой выбор и думаю, что он вполне достоин тебя.

Низко над водой пролетела пара чернокрылых ястребов. Сделав круг, они исчезли за зелеными макушками деревьев, заслонивших собой крутые склоны холмов на противоположном берегу. Важно вышагивая, дикий индюк исчез в прибрежных камышах, откуда время от времени слышалось его громкое призывное уханье.

— Ну а если выяснять, кто из нас лучший мужчина, — сказал Каллен, — то ты, наверное, слышал, что в ближайшее воскресенье в Хэрродтауне будут состязания по борьбе, стрельбе… скачках на лошадях?

— Дэниэл сказал мне об этом.

— Вряд ли ты рискнешь бросить мне вызов против моего черного жеребца.

Роман посмотрел на лошадь.

— Неплохой кусок конины. Он достаточно резв?

— Быстрее пука алкаша! — похвастался Каллен.

Роман притворился, что осмысливает предложение.

— Хорошо, — наконец согласился он. — Но сначала, может, попробуем себя в стрельбе?

— И в борьбе, а? — подхватил Каллен с самым невинным выражением лица.

Роман кивнул.

— Может, все же заключим небольшое пари — на всякий случай? — Теперь он уже не скрывал улыбки.

— Идет! — с размаху хлопнул его по плечу Каллен.

За те недели, что Сара Джентри провела в Бунсборо, она очень старалась как можно быстрее приспособиться к неустроенной жизни форта, и в этом ей с радостью оказывали помощь дружески настроенные добрые женщины, особенно Ребекка, Элизабет и Элви. Но больше всего Сара зависела от Китти. Китти, казалось, знала все на свете, и особенно то, в чем прежде Сара не испытывала никакой необходимости. Иногда ей в голову закрадывалась тревожная мысль, а смогла ли бы она вообще обойтись без Китти?

В Виргинии к ней всегда была приставлена пара девушек, занимавшихся грязной и тяжелой работой по дому, и Сара росла без всяких забот. Даже когда она вышла замуж за Романа, мать направила к ним в дом служанку Летти… Ей никогда не приходилось варить мыло, делать свечи, ткать полотно для одежды и даже готовить.

Теперь же, очертя голову бросившись в эту авантюру, Сара начала воспитывать в себе приграничную жену с такой решимостью, что это подчас превышало силы ее изнеженного организма, и она, пользуясь отсутствием Романа, давала волю слезам. Несмотря на отчаянные усилия побороть страх, на нее всегда давила тяжким гнетом эта бесконечная первозданность за частоколом форта. Однажды она попыталась рассказать о своих чувствах Роману, но он только посмеялся над ней… хоть и мягко, незлобиво, но посмеялся… И все-таки главное — она по-прежнему была с ним!

Она любила его целых четыре года до того, как он потряс и свою, и ее семью безрассудным поступком: бросил все, ради чего так долго работал — успешную адвокатскую практику, растущее уважение окружающих, — и уехал к Дэниэлу Буну; отправился с ним в джунгли, чтобы предупредить Хэррода о грозившей ему опасности, потом со своими приятелями принял участие в войне, объявленной индейцам лордом Данмором.

Ее отец, который когда-то пришел в восторг от молодого человека с многообещающим будущим, теперь приходил в дикую ярость только при упоминании имени зятя и посоветовал ей забыть о нем навсегда. Но Сара не сдалась — даже не получив от него ни одного письма в прошлом году: Роман сказал, что приедет за ней, когда появится возможность, и Сара была уверена, что он сдержит слово.

Насколько прежде Роман чувствовал себя в клетке, не находил себе места, настолько теперь он был раскованным, душевно умиротворенным, нежным с ней, терпеливым, никогда не упрекал ее в неловкости — даже когда она однажды сожгла его ужин. Она видела, как Роман счастлив здесь, в Кентукки, и была готова сделать все, чтобы не лишать его этого счастья, хотя, конечно, его дозорная служба приводила ее в ужас.

Сара больше не могла сдерживать своих чувств и однажды, когда они сидели с Китти за чашкой лаврового чая, раскрыла их подруге.

— Неужели ты не чувствуешь того же, когда Каллена нет рядом? — воскликнула она. — Неужели ты за него не боишься?

Китти однажды призналась ей наедине, что по уши влюблена в этого очаровательного шотландца. Теперь же она покачала головой: