Глава 11

Последний из танков «AVK-13/1», весело фыркнув паром и коротко гуднув на прощание, выкатился из ворот нашего гостеприимного дома, унося на себе герра штурмбаннфюрера Остина Ликкендорфа, оказавшегося не только начальником этого батальона гуманитарной помощи, но также искренним ценителем огнестрельного оружия и прекрасным собеседником. Господа немцы показали себя чрезвычайно учтивыми гостями, поэтому с балкона мы им вслед махали вполне искренне. Впрочем, подозреваю, девушкам не особо нравились регулярные проверки, которые танкисты устраивали движкам своих монстров. Шино в эти моменты уползала к себе в комнату, Рейко кряхтела как старый мопс, злобно на меня посматривая, ну а Момо… Тут было всё сложно — надо было тыкать её чем-нибудь, чтобы проверить состояние, почти всегда неотличимое от легкой формы комы или смерти.

Рейко, впрочем, и не думала злиться на меня всерьез, скорее пользовалась случаем как-то проявить свою бурную энергию путем ворчания или мелких шкод. Она прекрасно понимала, что если бы я не пошел навстречу отцу Маргариты, то следующим уже просьбу озвучивал бы… ну, к примеру дед Цурумы, который до сих пор стоял во главе рода, а уж если я отказал бы и ему, то нас бы попросили уже от императорского дворца. Так смысл плодить сущности?

Жить в доме, где внутри орудуют строители, а по двору бегает сотня военных, оказалось не самым приятным опытом, хотя плюсов тоже было изрядно. Мы узнали о новинках автоматического огнестрельного оружия, после демонстрации которого Цурума несколько дней ходила сама не своя, чтобы затем написать деду письмо толщиной с толстую тетрадь. Покатались на танке (я и Легран). Получили в подарок два новейших автомата (Легран). Вызвали острейшую депрессию и сильную душевную ругань у штурмбаннфюрера путем демонстрации умения сгенерировать настоящую молнию (Рейко)… В общем, развлекались как могли и следили за отделочниками… вместе с вооруженными танкистами. Местные «джамшуты» от такого навязчивого внимания (девушкам и танкистам было скучно) работали просто ударными темпами.

Кроме позитива было и обратное. Несколько раз к воротам подходили некие «важные люди», настойчиво приглашавшие меня на встречу с «доброжелателями». Уходили они обычно под прицелом дробовика Уокера, быстро шевеля конечностями и почти даже не бурча под нос нечто озлобленное. Пара имен была всё же названа, и Шино, поморщив лобик, вспомнила, что имена эти принадлежат студентам нашей академии. То есть — никому важному. К этой же категории отнеслась и некая Скарлет Монтгомери, правда её, в отличии от незваных гостей, я всё же впустил в дом и даже напоил чаем. Кроме чая моя сестра захотела еще много чего другого, высказываясь в ультимативном тоне, но ей сильно не повезло — Таната, отсутствие которой в кабинете Скарлет сумела мастерски скрыть, наткнулась на Рейко, испепелившую пантеру вместе с хорошим участком паркета. Грузить мою неугомонную сестричку пришлось в карету к Баркеру в бессознательном состоянии — к всплеску боли от потери фамильяра та оказалась совершенно не готова.

Тем же вечером Рейко получила в подарок от меня торт раза в два превышающий размерами саму девушку. Выяснять, чего именно хотела добиться Скарлет, отправляя фамильяра ползать по моему дому, не хотелось. Логика и моя сестра всегда находились по разные стороны барикад.

Танки, кстати, понравились всем, включая даже страдающих от работающих ЭДАС-ов японок. Легкие как балерины, всего 35–40 тонн весом, эти сверхсовременные ласточки вполне были способны дать жару даже СЭД-у столетней давности, что по военным меркам нашего времени было «ого-го!». Калибр 200 миллиметров у основного орудия, гибридный ЭДАС, отличный, хоть и малокалиберный пулемет, запитывающие элементы между основными и вспомогательными гусеницами, позволяющие такому танку кататься чуть ли не неделями по городским кварталам вдоль трамвайных рельс… Очень симпатичные машины. То есть двухметровые приземистые монстры, состоящие из кубов и параллепипедов в самых угрожающих пропорциях. Больше всего они напоминали знаменитого «тигра» побывавшего в руках конструктора кубиста, который разнес бедолаге башню на большую часть корпуса, оставив сиротливо торчать короткую и прискорбно круглую «пипирку» дула. Прелесть.

Минус, конечно, был. Немцы знатно погорячились с основным калибром, из-за чего их инструкторы были уже наполовину глухими. Как они орали между собой этот месяц… Я пару раз даже не выдерживал и уезжал в ночь, выполнять свои «особые» контракты в качестве Посланника, чтобы хоть немного отдохнуть от постоянных криков солдат, криков их офицеров, криков бригадиров у мастеровых, криков Рейко по поводу криков…

Мои отношения же с Рейко продолжали оставаться замысловатыми. С одной стороны, мы оба демонстрировали, а местами даже ощущали серьезную близость друг с другом, которая с аристократического на простой язык легко могла бы быть переведена так: «можем друг друга терпеть и большую часть времени делаем это с удовольствием». С другой стороны… слишком много лиц со стороны обозначили интерес в расторжении нашего союза. Сложности накатывали как снежный ком — тут и мой шаткий статус, и её вовсе не гарантированное признание императором, секреты, тайны, висящие на мне обязательства… В результате складывалась странная картина — мы оба широко шагали друг другу навстречу с самыми серьезными планами, но постоянно готовясь как отпрыгнуть назад, так и «свернуть всю лавочку».

Даже если тебе нет и шестнадцати, даже если в теле «заиграл гормон», дураком ты можешь себе позволить быть только под крылом своей большой и влиятельной семьи. Иначе сожрут, подомнут, прогнут. Книги про молоденьких героев, открывающих двери к королям с ноги — врут безбожно, представляя правителей и их двор беззубыми жирными спаниелями. А ведь они политики, умеющие виртуозно обращаться с собственным богатейшим арсеналом и обладающие злопамятностью слона. Не умеешь играть по правилам — не лезь. В богатство не лезь, во власть, в высший свет.

Пока мы «играли» на очень неудобной для всех интересантов, включая императора, фазе — я гость империи, Рейко моя личная заложница, отдавшая сама себя доброй волей. Тут не подкопаешься, повода нет! Мелкая рыбешка еще может на меня рыпнуться, просто не зная положения дел, но в таком случае мне нужно только продержаться несколько дней, пока «большие дяди», заинтересованные становлением Героя, не дадут этой мелкой рыбешке по голове. А вот если мы с Иеками хотя бы поцелуемся… даже Шино, несмотря на всю демонстрируемую прямоту, честность и порядочность, тут же «стуканет» в высшие инстанции, откуда мне сразу же и с удовольствием поставят на вид — мол, что ж ты, гад без гражданства, нашу деву высокую опорочил? И устроят последствия, давя этим невинным поцелуем как тысячетонным рычагом, прогибая «провинившегося» под свои планы и цели.

А еще, именно сегодня, в день отъезда немцев, ко мне пришла долгожданная беда.

Созревание.

Утром, проснувшись в своей собственной спальне, которая наконец-то стала просто спальней без всяких совмещений, я обнаружил, что нахожусь в кровати не один. Рядом лежала, крепко вцепившись в меня, ни кто иная, как Момо, имея на себе из одежды лишь частично украденное у меня же одеяло.

Первым делом я меланхолично подумал: «Ну правильно, ей же было запрещено появляться в кабинете». А теперь это спальня. Теперь можно.

Вторым делом впал в тихую панику, не шевеля ни единым мускулом. Испытываемый компот мыслей и ощущений был очень разнообразен! Тут был и шок от того, что некто смог вот так пролезть вплотную ко мне… ко мне! Параноику, держащему три револьвера возле кровати! Голым! Не скрипнув специально настроенной дверью! Более того, это была девушка! Более того, похожая на ребенка больше, чем дети её комплекции! Более того… это была не Рейко!

Стоило большого труда успокоить носящиеся как вспугнутые тараканы мысли. Ну лежит. Ну спит. Что-то случилось? Нет. Моя пижама в целости и сохранности. Устраивать сцену? Ерунда какая… вот сейчас встану, почищу зубы, а за завтраком обсужу этот забавный курьез с Рейко и Шиной…