Ранняя весна…

Полдень какого-то дня. Заброшенный посёлок: трёхэтажные дома с выбитыми стёклами и сорванными с петель входными дверьми; буйно разросшаяся зелень сквозь трещины в асфальте и во дворах между домов; покосившиеся и проржавевшие игровые, и спортивные снаряды на детских площадках.

Повсюду мусор — отбросы повседневной человеческой жизни. Запах тления и нечистот. Тишина запустения...

Одноэтажная хозяйственная постройка площадью, примерно пять на десять метров. Два окна в одной из стен — рам нет, на оконных проёмах решётки.

Внутри помещения одна комната во всё здание, из мебели ничего нет. По периметру, плетьми висит оборванная электропроводка. Посередине потолка, в четырёх точках, несколько концов оголённого провода. Покосившаяся и разбитая пулями, почти до состояния решета, деревянная входная дверь. Следы от пуль и на стенах. На полу стрелянные гильзы…

Два трупа. Один — слева при входе, сидит в луже крови, привалившись правым плечом к стене. По его левую руку и немного сзади, двуствольный ружейный обрез. У трупа отсутствует больше половины черепа — по височные кости. Всё, что когда-то принадлежало его голове разбросано по стене выше и чуть сзади него. На разодранной — в некоторых местах видны оголённые кости — спине, клочья висящего мяса от шеи и вниз к пояснице, вперемешку с разодранной материей. Второй — справа от двери и на три метра чуть дальше внутрь, лежит на спине раскинув руки. В правой руке, за самодельную рукоять зажат ружейный обрез, такой же как и у первого. Вместо лица, шеи и верхней части груди кровавое месиво из вывернутого наружу мяса, сухожилий. Кровь толчками выходит из открытых вен и медленно стекает вниз в кровяную лужу.

Есть и третий — не труп. Стоит в глубине помещения влево от двери, у дальней стены. Невысок, большой живот, вытаращенные глаза и застывший взгляд. В опущенной вдоль бедра правой руке, пистолет…

В центре комнаты кроме этих, ещё трое — молодой парень в спортивной форме и с ножом в правой руке, и двое — напротив и лицом к нему, и почти вплотную. Один из них с пистолетом — он ближе к парню. Другой за ним — сзади, с автоматом...

Пятеро в камуфляже. Четверо из них высокого роста и крепкого телосложения. У всех, включая и толстого, на ногах военные ботинки с высокой шнуровкой…

Парень же среднего роста, средней комплекции и в кроссовках. У него два ранения: со спины, чуть ниже основания шеи — два входных отверстия, на расстоянии в ладонь друг от друга; на правом бедре и голени — три входных отверстия без выхода с обратной стороны, на таком же расстоянии друг от друга. Картечь в основной массе прошла по касательной — куртка от правого плеча и к позвоночнику, и вниз к пояснице, посечена почти в клочья. Материал в местах входа картечи в тело набух от крови. Кровь из-под штанины медленно, тонкими дорожками затекает в кроссовок. Но ранения не стесняют движений парня — он их будто бы не замечает…

Один из двоих, находящихся в центре — тот кто ближе к парню, выпустив пистолет прижимает к груди обе руки, сгибаясь и медленно проседая вниз. Рот, на посеревшем лице, широко открыт, глаза заведены под лоб. Его сердце, прижатое поломанной грудной клеткой к позвоночнику, мертво.

Второй, в освободившейся директрисе, наводит ствол автомата в грудь парню...

Своей левой ладонью, резко — снизу вверх, парень бьёт по стволу и сбивает директрису стрельбы и одновременно с раздавшейся очередью — ствол от вылетающих пороховых газов ещё больше задирается вверх и вправо, и три пули веером уходят в потолок — выбивает автоматный шомпол из зацепления с дульным тормозом. Шомпол в его левой ладони. Сразу же — в один шаг, перешагнув лежащее у ног тело, ножом в обратном хвате, резко — справа налево и сверху вниз, скользящим ударом лезвия бьёт по шее нападавшего. Ллезвие ножа войдя наполовину своей длины, выходит через кадык. Упругой струёй фонтанирует кровь и попадает ему на лицо, плечи и грудь.

Нападавший, жив ещё несколько мгновений — бросив автомат, инстинктивно обеими руками хватается за горло, пытаясь удержать почти отрезанную голову — быстро синеющее лицо и выпученные глаза, кровавая и пузырящаяся масса на губах, сиплый звук то ли вдоха, то ли выдоха. Тело обмякает и заваливается назад, и чуть вправо — он мёртв.

На освободившейся директрисе — человек с большим животом. Стоит как и стоял всё это время — не двигаясь и не меняя своего положения.

Очень резкий — неуловимый для глаз, взмах руки с шомполом и бросок невиданной силы! Почти мгновенно пробив в голове толстого правую глазницу, шомпол, одним концом вытолкнув фрагменты костей и кровяную массу, выходит со стороны затылка и застревает в черепе — толстый человек только дёргает головой и… стоит. Выбитое глазное яблоко, повисает на собственных мышцах и развернувшись зрачком к щеке наблюдает за вытекающей, алого цвета, кровью. Пистолет всё также в его опущенной руке.

Парень склоняет голову к плечу. Левой рукой быстро смахивает кровь с бровей. Выпятив нижнюю губу резко дует, сдувая кровь со своей верхней и тут же нагибается, напряжённым взглядом исподлобья контролируя действия толстого — пистолет с пола уже у него в руке. Распрямляется и с пояса направляет ствол в его сторону. Медлит, всё же пытаясь понять — кто перед ним.

Ухмыляется и не глядя, чуть опускает ствол. Ещё ждёт пару секунд и нажимает на спусковой крючок — выстрел.

Грохот взрыва выбивает ушные перепонки! Кровавая масса из мелких фрагментов мяса и костей, из почти мгновенно разросшегося в размерах и лопнувшего тела, летит ему в лицо, заставляя на инстинкте отворачиваться и закручивать голову вправо и вниз.

Скорость ударной волны слишком велика, а расстояние очень мало и он не успевает увернуться. Неимоверная сила, достигнув и приподняв над полом, ломая кости и сминая внутренности, швыряет его уже бездыханное тело, на почти рухнувшую стену...

За приспущенным стеклом машины череда столбов, деревьев, домов плавно скользящих вдоль движения и тут же скрывающихся за границей зрения…

Всё воспринимается отстранённо, не задевая, как фильм с выключенным звуком — разрозненные кадры подсмотренные из полусонного состояния...

За рулём Даша. Ведёт машину аккуратно и плавно, как подавляющее большинство женщин. Выглядит первоклассницей на уроке за школьной партой. Спина прямая, расстояние от груди до руля — по инструкции. Руки на руле — обе, чётко расположены по противоположным сторонам, можно не проверять — угол между ладонями совпадает до секунды. Вопросов не задаёт и ничего не уточняет. Молчит, сосредоточенно глядя на дорогу и лишь иногда бросает на меня короткий взгляд — как там я?..

Я же с опрокинутым лицом, что называется, в подавленном состоянии и обмякший мозгами и телом, и тоже еду — пассажиром на пассажирском сидении, кивая головой всем неровностям на дороге и лишь на инстинкте, успевая затормозить свою голову и не выбыть, собственным лбом, внезапно и быстро набегающее, дверное стекло. Может ладонь подставить? А может наоборот…

Но в конце концов жизнь, всё ж таки и как бы невзначай, начинает брать своё — на чём-то взгляд вдруг задерживаю, что-то начинаю подмечать. Да и обстановка вокруг, начинает очертания приобретать и не только вблизи, но и вдали, контрастнее как-то становится, заметнее.

Эмоции вдруг начинают взбрыкивать — реакция на тех кто едет, особенно на тех, кто норовит поперёк.

За воспоминания начинаю цепляться и тоже так, как бы невзначай. Даже анализировать пытаюсь, правда, без особой надежды. А чего делать-то? Ну вот, от нечего делать и пытаюсь...

Нет, вообще-то надо бы — мозги пожёстче впрячь и вспомнить всю эту канитель. И если уж не потому, так… Ну хотя бы для того, чтобы определиться наконец, куда мне податься — то ли пойти и записаться в люди Y, на полном серьёзе и без дураков. Ну а уж если нет… Ну тогда пойти по накатанному пути и так будет ловчее, по веками проверенному — таблетки начать глотать, для мозгов, или наоборот — от них, а это уж куда серьёзней и тоже… без дураков.