Сидят притихшие, как два сурка в клетке. Изредка опускают глаза, шарят ими по сторонам, опять смотрят на меня и в них явно читается непонимание происходящего. Даже боль от травм не главенствует над ними в этот момент.

— Ты кх… кхх.

У начавшего говорить пересохло в гортани, и он тут же оставляет своё плечо, и обхватив ладонью своё горло, трёт:

— Ты кто?

Прежде чем ответить, отдаю им два телефона и пластиковые карты. Один мобильник, демонстративно повертев перед своими глазами, кладу обратно в карман. Отдаю им ключи от машины и бросаю пистолет себе под ноги. Одним пальцем делаю призывный жест указывая на пачку сигарет на панели... Зажигалку тоже забираю:

— Бабло моё. Ей всё отдадите и… только тогда свалите. — смотрю на каждого. — Через десять минут она позвонит мне.

Вздыхаю и равнодушным, и уставшим голосом продолжаю:

— Если бы ни она, тебя сучонок… — указательным пальцем тычу ему в лицо, чуть-чуть не доставая до его ошарашенных глаз, — я уже подвесил бы, за твои собственные ноздри. Короче, вы живы, она просила. Если не позвонит...

Закрываю глаза и, опять вздохнув, подвожу черту под разговор:

— Верьте мне. — ответа не жду.

Выхожу из машины и уже стоя на земле, и намереваясь закрыть за собой дверь слышу:

— Да ты… в натуре, кто? — это всё тот, с вывихом, осевшим голосом до конца пытается расставить точки над несуществующим i.

Приостанавливаюсь. Хм. А ведь если по-серьёзному, то я и сам не знаю, как себя обозвать и к чему отнести. Вроде бы я есть, а получается что и… нет.

Закрываю дверь и повернувшись спиной, начинаю идти прочь, быстро и уверенно. Я ж не просто так, я ж ни с улицы — мне есть куда.

А из глубины сознания выныривает только одно слово... Изгой. Хм, прямо в цвет.

Слышу мягкое включение стартера, звук заведённого мотора…

Шуршание шин. И через несколько секунд всё стихает. Ещё пара шагов и сворачиваю вправо. Подхожу к ближайшему дереву и облокотясь спиной на его ствол, приседаю на корточки — свет от фонарей со стороны дороги сюда не достаёт и я долго могу оставаться незамеченным.

Молния сверкает неожиданно — слишком увлёкся собой и пропустил момент, как всё зарождалось. Почти без паузы, с сухим треском грохочет так будто бы внутри каждого уха резко разломили по огромной деревянной доске. Раскат такой силы, что я непроизвольно вжимаю голову в плечи и быстро окидываю взглядом ночное небо. Внезапно поднимается ветер — взметает вверх дорожную пыль, с шумом пригибает верхушки деревьев, взлохмачивает придорожные кусты и также внезапно стихает. Всё вокруг в ожидании… Ни пения птиц, ни стрёкота сверчков, ни даже шороха… Пахнет влажной землёй.

Сразу — мощным потоком, с громким шелестом начинается дождь и усиливаясь с каждой секундой вскоре перерастает в сплошную водяную стену. Снова поднимается ветер — легко и плавно, будто бы шторы на окнах, приподнимает нижнюю часть дождевой завесы и оставляет её наклонной.

В напоре ветра образуются скоростные островки — выпукло, опережая основной поток они гонят перед собой дождевые полосы, разбрызгивая по земле водяную пыль...

С первым же порывом ветра я уже бежал на противоположную сторону дороги, к забору, к тому его участку где от края начинался поблёкший фасад постройки с двумя колоннами из стальных труб, поддерживающих полуразрушенный козырёк и чернел прямоугольник двери, ближе к краю от которого, вновь начинался железобетонный забор.

Вся эта конструкция напоминала бывшую столовую — их в своё время понастроили в достаточном количестве для трудового люда, в таких местах. Но моя попытка защититься от дождя, встав под остатками козырька, была тщетной. Сильные водяные струи, под углом бьющие в землю, всё равно меня доставали...

Прикрываясь одной рукой над головой, другой не думая хватаюсь за уцелевшую ручку проржавевшей двери и почувствовав что она подается, повернувшись рву её на себя и чуть не расшибаю себе лоб — в образовавшемся проёме чётко видна кирпичная кладка:

— Чёрт, непруха! — снова прикрыв лоб и половину лица согнутой в локте рукой, и прищурившись, резко разворачиваюсь навстречу дождю.

— Иыы... — от неожиданности я озвучиваю свой вдох и не могу выдохнуть.

От увиденного руки и спина моментально покрываются мурашками, шею сводит судорогой и одновременно — от прилива адреналина, всё тело как в лихорадке начинает колошматить мелкой дрожью.

От наплывающего панического ужаса я совсем закрываю глаза и выбивая зубами мелкую чечётку разворачиваюсь к двери. Лихорадочно ощупываю её руками и сразу же понимаю, что это не та дверь. Меня как столбняком пробивает — не могу двинуться. Чтобы хоть как-то унять дрожь и снова не отключиться, как в прошлый раз, я с усилием и в такт пляшущим челюстям, и вслух начинаю сквозь зубы выталкивать слова, затягивая их на гласных:

— Нет дождя… параллельные миры для недоумков… я как в игре, режим бога, смена легенды одномоментно… в пределах фрэйма… ты хоть усрись... шарь не шарь руками за монитором, там ничего нет и быть не может… ты не можешь знать какая картинка выплывет, если локально… только для тебя, легенда изменена. — едва завершив я начинаю произносить сначала.

Так я стою некоторое время с закрытыми глазами, вновь и вновь повторяя эту фразу, как мантру, не особо вдумываясь в её смысл.

Это помогает. Постепенно лихорадочное дрожание тела и челюстная свистопляска прекращаются. Почувствовав, что уже могу управлять речью и смогу, внутренне, принять увиденное я медленно поворачиваюсь спиной к двери.

Широкий, заасфальтированный проезд между многоэтажными домами. Одним краем — справа, выходит во внутренние дворы — в глубине виден освещённый клочок детской площадки, сзади неё в темноте можно различить деревья. Другим краем — слева, выезд на широкую и освещённую улицу, городскую улицу. За моей спиной скорее всего служебный вход какого-нибудь магазина, а фасад с центральным входом и витриной, по всей видимости, находится за углом — вдоль улицы…

За то время пока я стоял возле двери, не прошло ни одного прохожего — я не слышал шагов, и не проехало ни одной машины. Дождя здесь не было, но в движении воздуха и в далёких раскатах грома угадывалось его приближение — я всё ещё находился в том же городе...

Озираясь по сторонам и постоянно прислушиваясь, быстро прохожу в глубь двора. Увидев кустарник, разросшийся рядом с хозяйственным строением, подхожу и залажу между ним и стеной, и опершись на неё спиной, сажусь на корточки — до этого места не достаёт ни один луч от фонарных столбов и в такой темени меня никто не заметит. Достаю сигарету и накрыв бортом рубашки руку с зажигалкой, прикуриваю. Сигарету перехватываю за фильтр — огонёк внутрь ладони.

Стараюсь расслабиться и освободиться от состояния подавленности. В памяти всплывает то, что произошло несколько минут назад и высвечиваются моменты из того, что было до этого. Отношение к этому — уже ко всему, сложное, не могу ничего объяснить, нет связанной картины — разрозненные пазлы, нет представления о целом.

Внутри меня будто бы звук высокого тона — звенящее, давящее чувство одинокости. Щемит сердце. Сижу долго, борясь с самим собой, лишь изредка привставая и давая затекшим ногам восстановить кровообращение…

Неожиданно меня посещает гостья — кошка, и я с готовностью на неё переключаюсь. Проходя мимо по своим неотложным делам она не оставляет своим вниманием моё присутствие. Остановившись и сверкнув, от отражённого луча света, кошачьими глазами, моргает и тихонько мяукает — привет, мол, чего тут прячешься? Привет тебе, а я совсем и не зашкерился, а так... Отдыхаю. Она стоит ещё некоторое время и мне кажется что она в раздумье — остаться ли со мной или, всё-таки, пойти дальше и решать свои насущные проблемы.

Наконец, мяукнув на прощание и бесшумно переступая лапками она меня покидает. Я только и успеваю мысленно сказать ей вслед — не рассказывай никому, что я здесь. Как ни странно слышу в ответ её: «Мурр-мяу». — мол, не волнуйся всё останется между нами…