Я тоже возвращаюсь не из близкого. И совсем ещё не успокоенный. Обнимаю Дашу за плечи — она, согнув обе руки в локтях, и их устроила у меня на груди.

Даша чувствует меня — еле заметно усмехается, но не отстраняется. Поднимает ко мне глаза — тепла через край, и умоляющим тоном произносит:

— Не сейчас, Илюшенька. Ладно?

Да. Ну и воля у этой девочки. Я же, как пёс на псовой свадьбе — слюна до колен и каким-то чудом не достиг точки невозврата. У меня ж от неё чуть башку ни снесло — мозги-то потекли. Мне бы присесть, уж очень у меня всё выпирает и всё ещё подкапывает — пах мокрый. Да и контролировать себя, чтобы не сжать её, причинив ей боль, мне приходится с усилием. Внутри меня, от её тела в моих руках, всё ещё дрожью пробирает. Прям съел бы её сейчас, начиная с её умопомрачительных пяточек. А она… Ох и девчонка — сильна. Верной будет тому, кому достанется. Фух, ладно. Мне хорошо с ней даже и так. Я растворяюсь в её нежности, её чувства сейчас главнее и я здесь ведомый…

Даша у меня на груди и затихшая. Потом отстраняется и привстав на пальчиках ног, поднимает руки и потянувшись за ними всем телом, и едва слышно охнув обхватывает меня за шею, положив свои ладошки мне на затылок. Кладёт голову мне на плечо, уткнувшись носом мне в щёку и вновь, еле слышно хмыкнув, затихает. Я же ещё пока весь выпуклый, но это её не смущает. Так мы и стоим некоторое время — обнявшись и молча...

Вдруг у Даши вздрагивают плечи, она вздыхает и я слышу её шёпот:

— Я думала уже не дождусь.

Медленно возвращаюсь к действительности и не успеваю ничего понять. Даша поднимает голову и разомкнув руки чуть отстраняется. Берёт меня за плечи и опускается с пальчиков ног — глаза полны слёз, покрасневший и с трепещущими крылышками, кончик носа:

— Гле же ты ходил? — вздрагивающий голосок.

Это для меня полный атас, а тёмная синева её глаз начинает срываться первыми слезинками.

— Собралась-то я сейчас к тем, к троим, узнать где ты. — она говорит с трудом, сквозь слёзы. — Я в больницу звоню... — у неё всё-таки перехватывает дыхание, но сомкнув губы и судорожно вздохнув она продолжает. — Потом по знакомым, а мне никто и ничего сказать не может... — голос осекается и она сглатывает подступившие слёзы.

— Даша, я…

— Я же ничегошеньки не знаю… откуда ты, ни фамилии… — уголки губ опускаются, вздрагивает подбородок, голос срывается.

— Дашенька, ну я ведь…

— Тебя же… — у неё опять не хватает дыхания.

— Даня подожди, я сейчас всё… расскажу. Я…

Пока я говорю она, пытаясь совладать с собой, несколько раз судорожно всхлипывает и сжав мои плечи, перебивает меня:

— Я же не знаю где ты, что с тобой... — голоса уже почти нет.

Слезинки ручейками скатываются по её щекам и Даша, уже в не в силах сдерживать нахлынувшее, шепчет:

— Хоть глаза закрыть...

Дальше ничего не успеваю сказать — стукнув по моей спине кулачком и в бессилии положив свой лоб на мой подбородок, она изо всех своих девчоночьих сил прижимает меня к себе.

— Дашенька… я же... вот...

А Дашины плечи начинают содрогаться в почти беззвучных рыданиях. Всё происходит быстро и неожиданно...

Чёрт бы меня побрал! И чего только эта девочка не передумала за эти часы, пока меня не было рядом! Но я же не знал! Даже не думал об этом! А Даша не перестаёт плакать, а я перестаю внятно соображать и уж тем более не знаю что делать. По наитию беру её лицо в свои ладони и целую её лоб, губы, влажные щёки, чувствуя солоноватый вкус её слёз. Отстраняясь, пытаюсь заглянуть ей в глаза и всё время говорю ей что-то хорошее. Ничего не помогает! Даша плачет навзрыд и уже чуть ли ни в голос. Слёзы из-под опущенных век текут сплошным потоком. И я чувствую как мной овладевает натуральная паника! Караул! Чего делать-то?! И я, лихорадочно пытаясь хоть как-то разрядить ситуацию, леплю что-то несусветное:

— Изг... Дашенька, не плачь! Изоев я! — первое, что приходит на ум…

Обнявшись, не желая размыкать руки, мы стоим и молчим уже несколько минут. Её состояние навеянное пережитым, ушло вместе с её слезами и моя паника перешла в стадию лёгкого напряжения и сиюминутного ожидания.

Даша не пытается что-либо предпринять. Глаза у неё ещё закрыты и её волосы щекочут мне лицо — я втихую наслаждаюсь их запахом.

— Изоев… — вдруг произносит Даша. — Ну и фамилия у тебя, Изоев.

Я застываю на вдохе, но тут же собираюсь с мыслями, я очень лаконичен:

— Другую не усп... Вот кто-то ж придумал, а? Где мозги только были?

— Не говори глупости, хорошая фамилия… Хм. Изоева Дарья Сергеевна.

Даша поднимает голову и открывает мне небесную синь своих глаз. А я… А чего я? Всё на лице написано, крупно и читаемо — не ошибёшься.

— Испугался? — с еле уловимой грустинкой смеётся и привстав на цыпочки коротко целует меня в губы. — Не бойся… Чего там звенело-то у тебя?

Она практически овладела своими эмоциями, только всё ещё изредка тыльной стороной ладони смахивает со щёк редкие слёзные дорожки.

— Да там мыльное, нательное… воняю, думал помыться... Где-нибудь.

— Совсем и нет, куревом только... Выпивал?

Как сразу-то не заметила, ох и… Ну я же не знал:

— Пива немного… банку одну. — мне ж сбре… как дышать.

— Ой, — машет рукой, — ладно. Сейчас вымою тебя, погоди.

Ладошкой легонько прихватывает и треплет мою щёку, потешно сморщив свой носик и отпустив, с улыбкой уходит в ванную комнату...

Она всё делает быстро и без суеты, в её руках всё спорится. Каждый раз проходя мимо бросает на меня улыбчивый взгляд. За эти несколько минут я успеваю осмотреться…

Однокомнатная квартира в панельном доме с типовой планировкой. В обстановке ничего особенного — всё по необходимости. Но на всём, во что бы ни упирался взгляд, чувствуется её заботливая рука.

И ещё. У неё очень уютно. Это ощущение приходит неосознанно, на каком-то потустороннем уровне. Уют чего-то давно забытого и родного, к моему немалому удивлению, захватывает меня сразу — целиком, а совсем не через череду и расположение вещей. В каждой мелочи её душа и сердце?..

— Не стой, пойдём там разденешься.

Мм-гм, значит вымою это совсем не к слову. Так. И я захожу в ванную.

— Даша…

— Стесняешься.

Она улыбается, но в следующий момент посерьёзнев, разворачивает меня лицом к себе и прижавшись своей щекой к моей груди уютно устраивается у меня под подбородком, уткнувшись носиком в шею, свои руки смыкает у меня за спиной. Обнимаю Дашины плечи и в который уже раз вдыхаю дурманящий запах её волос.

— Ты-то со стороны не видал, а они же тебя... — она не заканчивает фразу, а только вздыхает. — Там-то я в шоке каком-то была, ничего не соображала. Страху натерпелась, мамочка родная. И этого-то… довезла как в тумане. Потом уж дома, целую рюмку водки выпила и не помню, как до постели дошла, отключилась, даже в ванну не полезла. А утром... ещё только расцветать стало, вскочила как ошпаренная думаю, а как же ты-то… — её голос вздрагивает. — Дошло до меня… Перепугалась за тебя.

Чуть отстраняюсь и аккуратно приподнимаю её подбородок. В её глазах теплая синь летнего неба, чуть подёрнутая облаками. Даша коротко вздыхает и опять устраивается у меня на груди.

— Ты же… без разговоров, а сразу… за меня. — в этом месте она опять вздыхает и на мгновение погружается в себя, но это лишь на мгновение. — Жду тебя, жду, а тебя нет и нет… Чуть с ума ведь не сошла! — и Даша открытой ладошкой легко прихлопывает меня по спине.

Через мгновение отстраняется и за затылок притянув мою голову к себе, коротко целует меня в губы. Опять отстраняется и чуть склоняет голову с своему плечу:

— Ноги мои понравились. — смотрит со смешинкой, и с вопросом, и утвердительно одновременно. — Взгляд у тебя Изоев. Ммм. — покачивает головой, склонив её к плечу. — Никакого секса не надо. — смеётся. — Я подумала, что уже без ног стою. — и подняв лицо вновь смеётся. — Прям глазами...

И я вижу пульсирующую жилку на её шее, мочку уха с серёжкой, чуть приоткрытые влажные губы, ямочки на щеках и ещё... Слышу её смех — лёгкий, мягкий, задушевный. Хм, надо же. Синеглазка. С синими колокольчиками.