Ну а с Дашей как-нибудь половчее поговорю. Да. Всё ништяк…

Придумав так, удивился про себя, но не тому, что и как придумал, а тому, что не удивлён, сколь легко, спокойно и с вполне заметной холодностью внутри, я принял такое решение…

— Даша.

Беру за руки и преодолевая слабое сопротивление, отвожу её кулачки от лица:

— Дашенька, иди в машину и закройся. — пристально смотрю в её влажные глаза. — Ты меня поняла? Всё будет хорошо.

Секундное ожидание и она судорожно, несколько раз кивает головой. Я разворачиваю её и осторожно подталкиваю в направлении машины. Только убедившись, что она справляется с этой задачей, я её оставляю.

Пара секунд и первое, что я делаю — быстро подскакиваю к тому, который лодыжку свою убаюкивает. А поскольку одежда на нём — шорты из джинсы, футболка и кроссовки, впрочем как и на тех двоих, то я быстро нахожу где и что у него по карманам распихано. Секунда и его мобильник, и деньги вместе с карточками у меня.

А вот с первым так не выходит. Тот уже сидит и напряжённо глядя на меня подносит свою правую руку, с зажатым в ней пистолетом, к своей левой намереваясь взвести затвор.

— От, сучонок! Из-за спины достал.

Но он не успевает — я уже рядом и перед ним. Приседаю и одновременно ребром правой ладони по его левому плечу — поверх его руки, справа налево и вниз, наискосок и… с наслаждением — бью! Его левая падает как плеть:

— Ааыу!

Он корпусом подаётся влево, лицо перекашивается от боли, а правая рука с пистолетом дёргается к вывихнутому плечу.

Левой ладонью, подхватываю и прихватываю его ладонь с пистолетом. Одновременно правой — скользящим ударом ладонью поверху, от мушки к ударнику — взвожу затвор и молниеносно переношу руку к нему на затылок. Опираясь своими коленями на его бёдра, преодолеваю его сопротивление — в лёгкую, и надавливая на тыльную часть его ладони, своим левым большим пальцем — скручиваю её. Свободными пальцами обхватываю пистолетную рукоятку и одновременно втискиваю свой указательный палец под спусковой крючок, между ним и рукояткой — оптимально, случайный выстрел исключён. Всю эту конструкцию подвожу к его лицу, уперев ствол в его правый глаз и придавливаю, спокойно перемещая свой указательный палец над его, на спусковом крючке...

Вообще-то можно было бы всё проще сделать и быстрее — убить его, перебив ему кадык напрочь. Или кадык вырвать.

Но тут Даша. А взыгравшая и отложенная эмоция требует выхода. Поэтому я и решил — пусть он больше и не жилец, и пусть реализация чуть запоздалая — в тот момент рядом стояла Даша, я его просто поломаю — для начала, пусть пока почувствует только боль, прямо здесь и сейчас. Поэтому так и получилось…

— Пукалку отдай.

Для него всё произошло очень уж неожиданно. Ему больно, он тяжело дышит и другим, вытаращенным глазом, ошарашено смотрит на меня. И не мудрено — я пеленаю его, как малолетнего. Вдавливаю ствол ещё — должно быть существенно больнее.

— Аы. — он разжимает ладонь.

Перехватываю и забираю пистолет, и сразу же понимаю — это травмат. Забираю мобильник и бумажные деньги, распиханные по карманам. Он не реагирует — оно и понятно, боль не тётка.

— Мордой в землю. — говорю спокойно, тихо.

Встаю и делаю шаг назад. Судя по тому как он неловко, застонав и придерживая левую руку плюхнулся на здоровое плечо, я добился того чего хотел — сместил его плечевой сустав вниз. Серьёзность травмы очевидна, поэтому я не настаиваю на точном исполнении своей просьбы.

Теперь тот, что с битой — бросаю взгляд через плечо.

— Опять ты с ней!

Успел ведь найти, поднять и уже в паре метрах от меня, с намерением со мной поквитаться.

Молниеносно разворачиваюсь и с разворота — на вытянутой левой руке, наставляю ствол на его правый глаз, почти вплотную. Он останавливается как вкопанный: не ожидал так близко увидеть срез канала ствола. Я тотчас же, на полшага, не теряя директрисы, сближаюсь с ним — теперь срез касается его ресниц, а мушка почти упирается в надбровную дугу. Спокойно, что полностью соответствует моему внутреннему состоянию, и проникновенно говорю:

— Деревяшку-то… брось.

Секундное раздумье и он выпускает биту из рук, и тут же подносит их к своему лицу, а я опускаю ствол и засовываю его в задний карман штанов...

Малому явно не по себе. Нижняя челюсть смещена — это видно. На левой да и на правой, скулах проявились полосы зарождающейся гематомы. Рот перекошен и чуть приоткрыт. На нижней губе и в правом уголке рта дорожка крови, стекающая на подбородок. Но меня это никак не трогает — у меня не полный комплект и подойдя к нему вплотную, проделываю с ним то же, что и с его подельниками. Но это не всё:

— Ключи от машины.

— В замке. — он еле говорит.

— Вторые.

— Одни. — но на разговор на коротке у него хватает сил и терпения.

— Иди к нему. — показываю на того, с поломанной лодыжкой.

Его я фиксировал краем зрения постоянно, пока возился с этими двумя. Судя по безучастному отношению к происходящему, перелом у него серьёзный и ему не до шоу. С плечевым вывихом который — я его направляю туда же, подчиняется без возражений. Поднимается тяжело без резких движений, придерживая свою левую руку…

Когда, таким образом они собрались все в кучу, этим двоим, которые могли передвигаться на своих двоих я, уже отыскивая глазами Дашу, говорю:

— Тащите его к своей машине. — они понимают кого.

Превозмогая собственную боль, поднимают его и подставив плечи, со сдерживаемыми стонами, на пяти здоровых ногах, потихоньку начинают движение. Я же, опережая их, быстро подхожу к приоткрытой двери и вынимаю ключ из замка зажигания. Теперь Даша...

Она сидит на заднем пассажирском сидении. Двери и не думала блокировать — забыла. Мягко сказать, что она напугана — её всю трясёт, губы дрожат. И я так полагаю не только от вида оружия, а главное от ожидания того, что могло бы произойти. Её лицо, имеющее природную привлекательность от пережитого и в ежесекундной готовности к рыданиям, от припухлости носа и глаз, приобрело вид пронзительной незащищённости и доверчивости.

— Даша, сейчас ты пересядешь за руль и отъедешь по прямой… ну там… пару километров и подождёшь меня. Хорошо?

Она молча, несколько секунд смотрит на меня и что-то для себя уяснив, бросает взгляд на бредущую троицу и я отвожу глаза в сторону:

— Не думай, Даша. Я с ними разберусь.

Даша испугано вздрагивает и отстраняется:

— Не надо.

К глазам опять подступают слёзы, но она, тяжело сглатывая комок в горле, справляется с ними и умоляюще глядит на меня:

— Я не думала, что так… Я бы лучше другое взяла, тогда бы отдала бы уже. — и ещё раз, отрицая, качает головой. — Не надо.

Вот же дотошная-то, всё-таки. Всё-то она чувствует. И вообще — уже себя считает виноватой за всё произошедшее и проклинает в душе тот день, когда взяла эти деньги — она им почти что сочувствует.

Я, так и не подняв глаза, медлю с ответом — такой расклад ставит меня в почти тупиковую ситуацию. Это же просто твари и лишняя возня с ними мне совсем не нравиться — закопать бы их и дело с концом. Теперь же придётся выкруживать:

— Да ладно. — я стараюсь выдать равнодушное отношение. — Я и не думал ничего такого… Дашек, садись за руль.

И старательно избегая её взгляда помогаю ей выйти, и перейти к другой двери, и не представляя, что мне делать дальше, лихорадочно прокручиваю в мозгу различные варианты, пока Даша садится за руль. Один вроде бы… ничего так, и я за него цепляюсь…

За то время пока я разговаривал с Дашей эти трое, на пяти здоровых ногах, наконец-то достигли цели и сейчас обсуждали вопрос о внедрении того, с лодыжкой, в салон…

Даша уже на месте водителя и взгляд у неё отрешённый — через руль вниз, и руки опущены.

— Даша.

Она вздрогнув, смотрит как затравленный зверёк на заклании и у меня возникает щемящее чувство жалости к ней, и желание тут же сгрести её в охапку, взять на руки и успокоить. Но всего лишь, на мгновение прикрыв глаза встряхиваю головой: