– Мне тебя так не хватало сегодня, – наконец сказала Реджина, шагнув в его объятия.

– Я очень рад, – ответил Джонатан и с загадочным видом поцеловал ее.

Они не замечали времени, наслаждаясь долгим чудесным поцелуем. Наконец Джонатан отпустил ее, и Реджина вернулась с неба на землю. Она вспомнила, что велела Бисби подать ужин пораньше.

– Небо чистое как стеклышко, – улыбнулась она. Джонатан засмеялся.

– Значит, сегодня опять не удастся отдохнуть у камина.

Он посмотрел на камин, и выражение его лица изменилось, как только он заметил портрет Абигайль.

– Я велела Бисби перевесить его, – сказала Реджина. – Он слишком красив, чтобы прятать его в кабинете.

Удивление на лице Джонатана сменилось радостью.

– А как же кабинет? Теперь там будет мрачная голая стена?

– Нет, – возразила Реджина, испытывая облегчение оттого, что ему больше не нужно скрывать свое прошлое. – Я велела привезти сюда твою картину из дома в Нью-Йорке. Ее доставят поездом.

– Ага, – подмигнул он. – Значит, на стене в кабинете будет висеть портрет красавицы. Если мне не удастся убедить инвестора обещаниями богатства и власти, то, уверен, взгляда на мою очаровательную жену будет достаточно, чтобы привлечь его на мою сторону.

– Я имела в виду совсем другую картину. – Она хлопнула его по руке. – Картину с парусником. Она такая величественная, будто специально создана для кабинета джентльмена.

– Я предпочел бы мое последнее произведение, – поддразнил ее Джонатан, обняв за плечи. – Думаю, в одной из комнат для гостей нужно устроить библиотеку. Конечно, слуги будут шокированы, когда увидят хозяйку дома в таком неприличном виде. Ты только представь себе их лица!

– И не думай, – возмутилась Реджина. – Эта картина навсегда останется в мансарде на Тридцать четвертой улице. Просто не верится, как тебе удалось уговорить меня позировать для нее!

Джонатан поцеловал жену.

– Насколько я помню, это был весьма приятный разговор.

На крышу они поднялись рука об руку. Реджина с удовольствием вдыхала свежий морозный воздух. Она огляделась, любуясь красотой ночи. Возле телескопа стояла скамья, которую принес туда заботливый дворецкий. На скамье их ждали бутылка виски, два бокала и шерстяной плед.

– Нужно поблагодарить Бисби, – сказала Реджина мужу. – Он такой внимательный.

Джонатан закрыл дверь, ведущую с крыши на чердак. Его тоже очаровала красота зимней ночи. В небе сияли звезды. Их хрустальный свет мерцал, мигал и растворялся в непроглядной тьме. Полная серебряная луна висела в небе, а по ее поверхности скользили легкие облака. Воздух был прохладный, с реки Гудзон доносился шум волн, бьющихся о берег.

– За кем бы ты хотела пошпионить сначала? – спросил Джонатан жену, снимая с телескопа покрывало и свинчивая металлическую крышку с объектива.

– Мы не шпионим, а ведем расследование, – уточнила Реджина.

– Называй это как хочешь, – возразил Джонатан, – но не забывай, что мы занимаемся не своим делом. У каждого есть свои секреты.

Эти слова заставили Реджину задуматься. Она не собиралась совать свой нос куда не следует, но Джонатан прав. Они могут увидеть вещи, которые им видеть не следует – личные, частные вещи, их совершенно не касающиеся. И все-таки Реджина не могла исключить вероятность того, что им удастся обнаружить что-нибудь полезное для раскрытия преступления.

Она проверила фокусировку телескопа, села на скамью, накрыла колени пледом и стала наблюдать. Как и следовало ожидать, большинство горожан сидели по домам. Сначала она навела телескоп на железнодорожную станцию. Из окошка вокзального здания свет падал на крыльцо. Вокзал был, конечно, закрыт, перрон пуст. Реджина медленно перевела трубу телескопа вправо, на север, вдоль Гарднер-стрит, к городской площади. Время близилось к десяти, и она удивилась, увидев свет в окне кабинета Фрэнка Фаулера.

Подождала некоторое время и была вознаграждена за свое терпение. Свет погас. Реджина продолжала ждать затаив дыхание. Наконец дверь полицейского участка открылась, и на пороге появился Фрэнк Фаулер.

– Что ты там видишь? – спросил Джонатан, откупоривая бутылку.

– Полицейского, – шепнула Реджина, сделав знак мужу, чтобы говорил тихо. Ночью голоса звучали особенно громко и отчетливо. – Он отправился в ночной обход.

– Прекрасное занятие, – заметил Джонатан, отпивая виски. Он сидел рядом с женой и, к своему удивлению, с нетерпением ждал, когда наступит его черед посмотреть в телескоп. – Рассказывай, что ты там видишь.

– Фаулер идет по Гарднер-стрит, проверяет двери магазинов, чтобы убедиться, что они закрыты. Он уже почти у вокзала. Оттуда, наверное, пойдет домой. Его дом сразу за углом.

Но Фрэнк Фаулер не пошел домой. Вместо того чтобы направиться на запад к Лаури-стрит, он двинулся к пивной.

– Он идет к Маккинли, – сообщила Реджина. Джонатан засмеялся:

– Ничего удивительного. Полицейский тоже может позволить себе иногда кружечку пива. А почему ты наблюдаешь именно за Фрэнком Фаулером?

– Если он мог заподозрить тебя, то я могу заподозрить его, – отрезала Реджина.

Джонатана сначала удивила, а потом обрадовала ее преданность. Эта скандальная, несдержанная леди встала на его защиту прошлым вечером, хотя и не самым удачным образом. Повела себя как и подобает преданной жене. Теперь ему остается лично завоевать ее сердце.

Но это нелегко: Реджина – гордая, упрямая и очень умная. Ему удалось соблазнить ее. В этом ему помогло страстное желание девушки познать тайны жизни, но сердце свое она просто так не отдаст.

Неизвестно, полюбит ли его Реджина, но он ее полюбил навсегда. И жизни себе без Реджины не мыслил. Весь день он думал об их будущем, детях, которые появятся, внуках.

– Что происходит? – спросил он Реджину, не отрывавшую глаз от телескопа.

– Ничего, – буркнула она.

– Дай мне посмотреть, – попросил он, мягко отодвигая жену от телескопа.

Джонатан прильнул к объективу и увидел белую с синим вывеску над входом в пивную Маккинли. Зная мужчин и их любовь к спиртному, Джонатан нацелил телескоп на другую часть города. Может пройти много времени, пока Фаулер покинет пивную. Вдруг Джонатан улыбнулся.

– Что там?

– Сцена прощания, – хихикнул Джонатан, дав Реджине возможность заглянуть в объектив. – Эмили Фаулер ждет прощального поцелуя.

Реджина заглянула в объектив. Дэвид Куинлан, очевидно, провожал Эмили домой после вечера, проведенного в городе. Парочка стояла у железной калитки, ведущей в маленький палисадник перед домом Фаулера. Дэвид стоял спиной к ней, зато Реджина могла рассмотреть лицо Эмили, на котором было написано ожидание. Но если девушка и ждала поцелуя, то ждать ей пришлось бы долго. Дэвид даже не держал ее за руку.

– Понять не могу, что она в нем нашла, – заметила Реджина.

– Тебе он действительно не нравится?

Реджина пожала плечами.

– Не то чтобы я не любила его, просто… Сама не знаю. Какое-то смутное чувство. Он всегда такой серьезный. Мне кажется, я никогда не видела его улыбающимся.

– Семинаристы – народ серьезный, – ответил Джонатан. – Радуйся, что он не собирается получить наш приход.

– Еще чего не хватало!

Реджина еще несколько минут наблюдала за парочкой. Если между ними и происходил разговор, то говорил в основном Дэвид. Эмили смотрела на него и согласно кивала.

Несколько минут спустя Дэвид открыл калитку и проводил Эмили к двери дома. Реджина затаила дыхание. Ей было интересно, поцелует ли Дэвид девушку на прощание. Он поцеловал Эмили, но это был очень короткий, очень целомудренный поцелуй в лоб. Реджина задумалась, так ли серьезно настроен мистер Куинлан, как Эмили.

Когда Эмили вошла в дом, Дэвид Куинлан направился к церкви. Преподобный Хейс с женой занимали пасторский дом на ее территории. Дэвид завтракал у пастора, но жил в пристройке к церкви. Реджина наблюдала, как он открыл дверь своей квартиры и вошел внутрь.

– Что-нибудь интересное? – спросил Джонатан. Он был рад, что Бисби снабдил их виски и теплыми пледами. Кажется, его жена намерена изучить каждый дюйм Мерриам-Фоллс.