— Второй раз за два дня, сам виноват, — вздохнул Сема. — Только я — пяткой.

— А тут как даст! Граната твоя, — больше не отвлекаясь, продолжал Гена. — И здоровый присел, на протоку смотрит, ни до чего ему. А я сзади подошел, бердан ему к спине приставил и говорю: «Руки вверх!» Ну он клешни-то и поднял. А дальше вы знаете.

— Я гранату-то для испуга кинул, вроде психической атаки, — уточнил Сема. — Швырнул ее вниз по протоке подальше, чтобы никого не задеть. И, вишь, сработало.

— Сработало, — согласился Гена.

— Здорово, — подвел итог Сема, — значит, и «Титаник» наш у вас.

— Ну.

— И «Змия» залатать можно, — мечтал Сема.

— У нас есть и клей, и резина, залатаем, — уверил Никита.

— А «Барракуда»? — спросил Лыка.

— Достанем, посмотрим. Если скелет целый, в Москве купим новую шкуру, а может, и эта как-нибудь сгодится.

Снова забренчала гитара, Лыка затянул новую песню. Костя встал от костра и пошел к Шойне. День кончился, но белая ночь скрывала время. Костя знал, что все теперь хорошо. И время еще есть. «Пройдем Шойну, потом Кижи посмотрим, может, и на Кивач пойдем», — говорил им оправившийся от потрясений Сема. Только Косте не хотелось себе признаваться, что ему все-таки не совсем хорошо, потому что Наташка не отходит от Сереги.