И когда только сестрица так испортиться успела? Была добрая милая малышка, а теперь хамоватая наглая девица. Ужас! Впрочем, с кем поведёшься…
— Это твоя идея.
В общем, кресла создал Элли, поняв — ещё немного и мы точно подерёмся. Хотя это только так кажется, до драк у нас никогда дело не доходило. Красноречивый взгляд Габриэль напоминал, что в жизни все когда-нибудь случается в первый раз.
Так что кофе всё-таки создал я.
— Ну-с, — посмотрев, как Алир вцепился в чашку, я переглянулся с сестрицей. — И что вы хотите узнать? Элли, ты же присутствовал при втором слиянии?
Он кивнул, соглашаясь, что да — присутствовал, но всё равно знать хочет. Алир же не сказал ничего, впрочем, не заметить голодный до подробностей взгляд было невозможно.
— А почему остальных не позовете? — Габриэль оправила платье, явно чувствуя себя в нем неуютно.
— Зачем? Они засыплют вас совершенно лишними вопросами, устроят тут полный бедлам. И вообще, я потом им всё перескажу, — отмахнулся рыцарь. Могу поспорить, что он почему-то поссорился с остальными, но тщательно это скрывает. — Почему ты не сказал раньше? — обратился он ко мне. — Эта та сказка, что ты рассказывал тогда? Да?
— Во-первых, я сам не знал, — честно признался я. — Во-вторых, тогда с вами был третий, совершенно посторонний Габриэль с целостным сознанием. Это своего рода — я нахмурился, подбирая определение — защитный механизм. Представь, что станет с твоей психикой, если будешь знать, что твоё «Я» составляют сразу два, одно из которых женское?
— Или наоборот, мужское, — поморщилась сестричка.
Слушатели покачали головами, явно не желая это себе представлять.
— Так вот. Не знаю, по какому принципу работает этот механизм, но он, стараясь не нарушать память, полностью обрезает всё, что связано со слиянием, превращая реальность, ну например, в сказку, как та, что я рассказывал тебе, Алир. На самом деле, это было правдой, но механизм её переделал чуть-чуть, поставив в другие рамки. Понятно? Как только он дал сбой, произошло мгновенное обращение назад. Вот поэтому Элли этим так и интересуется. После того, как подобное обращение происходит в первый раз — в тот день оно случилось из-за сильного потрясения, — повторное слияние почти нереально. Как раз тогда я отправился на поиски того, кто мог бы помочь вернуть всё на круги своя. Нашел. Только проблема оказалась в том, что Элли-то помог, причём в ущерб себе, да только тот новый Габриэль тут же всё забыл. Ты ведь ждал объяснений?
— Да. Не каждый день встречаешь Тьму, что просит у тебя помощи, — согласился он.
— Но зачем вам это? Извини…те, Габриэл…и, но это напоминает какое-то извращение. — Рыцарь смешно покраснел. — И ты, то есть он… с Анабель…
Мы с сестрицей переглянулись и громко расхохотались. Сказал тоже, извращение… брр…
— Габриэль, в отличие от меня, смертна. А со мной ей ничего не может повредить. Для меня же слияние компенсирует некоторые особенности моей природы. Пол слияние выбирает по обоюдному согласию. То есть, как я уже сказал, это был посторонний парень, без каких-либо заскоков или извращений. Понятно? А дальше слияние всё делит пополам. Возраст создаваемого тела, внешность, привычки, интересы, поведение… — на последнем слове я специально сделал акцент.
Повисло молчание. Сестрица безмятежно улыбалась, полностью переложив весь труд по объяснению на мои плечи. Элли явно задумался. Ни за что не поверю, что он ничего не знал. Но зачем тогда все переспрашивает? Помнит же, что тогда откат от слияния и по нему крайне неудачно ударил, полностью отрезав от Света, — поэтому в этом мире теперь и прохлаждается. Бывший когда-то ангелом, теперь он по праву мог добавить к этому слову — «падший».
Что-то тут явно не так.
Тем временем за дверью столпились остальные светлые. Я чувствовал их интерес и нежелание вмешиваться в разговор. Видимо, они коллективно посчитали, что подслушивать куда как интереснее. Что ж, не буду их разочаровывать. Расскажу свой главный секрет.
— Алир, можешь задать свой вопрос. Будем считать, что у меня на сегодня была запланирована исповедь. Только задай его правильно. Или их, но не больше двух, — разрешил я, не зная как самому начать эту тему. Невозможно долго оставаться наедине со своими скелетами и тараканами, особенно когда они превышают все допустимые размеры.
Габриэль покосилась на меня, потом на дверь, словно спрашивая, наложить ли полог тишины или же оставить всё как есть. Я мотнул головой. Анабель должна узнать с кем не так давно всерьёз собиралась связать свою жизнь. А я-то в своём незнании размечтался…
— Почему тебя нельзя убить? — спросил рыцарь, пряча глаза, потом тихо добавил, — кто ты?
— Кто ты?
Вопрос был сказан шепотом, но его услышали все. И встрепенувшийся Азраэль, и сестра Тёмного Князя, и светлые столпившиеся за дверью. И странно сгорбившийся в кресле Габриэль… другой Габриэль. Анабель признавала, что этот новый был куда привлекательнее предыдущего, и вёл себя взрослее, только полюбила-то она того. Сейчас же её осторожно-осторожно, словно она могла обернуться ядовитой змеёй, обнимал за плечи счастливый Ририэль. Он почти не прислушивался до этого к разговору, но теперь услышав вопрос, довольно сощурился.
— Нельзя убить того, кто никогда не рождался, — выдержав невообразимо утомительную паузу, наконец ответил Габриэль.
В этот момент от небольшой щелочки эльфийку оттеснила Лин, но Анабель очень живо себе представила, как тот передёргивает плечами и опускает взгляд.
Опускаю взгляд только для того, чтобы никто не заметил выражение, совсем не соответствующее серьёзности рассказа.
— Смерть удел тех, кто живёт. Я же не самый удачный эксперимент одного тщеславного Творца, которого привык считать своим отцом. Как вы знаете — мир не может существовать сам по себе. Поэтому все островки межреальности связаны между собой и таким образом поддерживают и подпитывают друг друга. Но моему отцу хотелось оригинальности. Он решил, что можно сделать мир сразу из чистой энергии, чтобы в результате получившийся мир сам себя питал. Не знаю как, но ему удалось отщепить часть первородной Тьмы и заключить её в телесную оболочку. Всего лишь в телесную,… — на создание целого мира, той части тьмы, что он взял — не хватило. В результате появилось взрослое существо с уже сложившимся сознанием — я. Тьма захотела видеть своё дитя именно таким, каким сейчас видите вы меня. Точнее нет, какие-то черты моего характера всё-таки перетерпели изменения, но только благодаря Габриэль. Сам я не могу влиять ни на своё развитие, ни на привычки. Всё выбрали за меня: интересы, чувство юмора, образ мышления, представления о морали и шкаф с тараканами и скелетами. Тьма сделала это в присущей ей манере, наделив меня не лучшими качествами, и многими пороками. К тому же, в спешке отец забыл мне создать душу. Так что не удивительно, что за очень короткий промежуток времени у меня появилась репутация очень жестокого и беспринципного существа. Потом, когда отец всё-таки сотворил слабый, крошечный мирок, привязал меня к этому творению своей кровью. Наверное, из любопытства, или мести… Не знаю. Так что пока есть я, есть этот мир. Если со мной что-то случится, он станет безжизненной пустыней.
Габриэль же появилась потом. Она была рождена от обычной смертной. Эта женщина приняла меня, как родного сына. Хотя я её ненавидел. Я ненавидел отца, сестру, этот мир, свет и мечтал разорвать привязку на крови, чтобы снова слиться с Тьмой. Потом пришли другие Творцы. Для них этот мир — хуже плевка в лицо. Отца убили, ведь он и до этого считался отступником. Мать без него продержалась совсем недолго. Наверное, в этом была и часть моей вины. Я часто на ней срывался, делал все для того, чтобы ей жилось только хуже. А она не обращала на это внимания, в задумчивости называла то меня, то сестру Габриэль — так звали отца. С каждым днем все сильнее угасала. В конце концов, я и Габриэль остались одни. Вот и всё. Тьма во мне с каждым днём все больше и больше забывала, что когда-то была часть единого целого, и ощущала себя как другую силу. Ненависть остыла под натиском одиночества и чувства вины. Я начал заботиться о сестре, мы решили обустраивать этот мирок. Потом придумали слияние. Оно полностью компенсировало смертность Габриэль, давало мне подобие души, в общем, приводило нас именно к тому равновесию, что и было необходимо для нашего маленького мира. Если вкратце, вот и всё. Ещё вопросы? — я горько усмехнулся, понимая, что теперь вопросов точно не будет.
