Хотя у всех маршрутов Лондонского метрополитена есть свои недостатки, Северная ветка, вероятно, самая убийственная. И именно по утрам она предстает в своем худшем свете. Города заслужили славу одиноких мест, которые только разобщают своих жителей, но, вероятно, это одиночество и разобщенность ощущаются особенно остро во время поездки в замкнутом пространстве, глубоко под землей, когда тебя окружают незнакомые люди и ты совершенно один. Моим самым ярким воспоминанием о тех получасовых утренних поездках из Южного Лондона в Сити останется плечо безымянного рабочего, вдавленное точнехонько в мою физиономию.

Помимо привычных огорчений от ежедневных поездок на работу и обратно, я совершенно разобиделся на Северную ветку, так как она отнимала у меня свободное время, а я с удовольствием посвятил бы эти утренние часы медитациям в позе лотоса. В них была не только бодрость только что пробудившегося ума: само утро указывало мне верный смысл рутины, когда часто приходилось работать допоздна и я не знал, во сколько вернусь домой. Нынешняя проблема заключалась в том, что я участвовал в проекте, который настоятельно требовал моего присутствия в офисе с самого раннего утра, и у меня физически не оставалось времени на медитации.

В то утро мне каким-то чудом удалось втиснуться на скамейку. И вот я уселся, упиваясь жалостью к себе, несчастному человеку, которого лишили его любимых часов утренних медитаций. Ум вообще любит делать из мухи слона, и, естественно, я убедил себя, что любимая работа уже никогда не позволит медитировать так, как мне хочется. Все было кончено.

В то время я занимался медитацией, которой, как водится, обучают новичков. Сосредотачиваясь на физических ощущениях собственного дыхания и всякий раз отвлекаясь, вы просто возвращаетесь к нему назад, развивая как бдительность, так и принципиальность. Моя медитация в вагоне Лондонского метрополитена была связана с другой проблемой: даже с закрытыми глазами я испытывал множество других физических ощущений. В тряске, шуме, духоте и толкотне пассажиров я не мог даже вспомнить о своем дыхании и тем более остаться наедине с ним. Раздражение вышло из-под контроля. Я был бесполезен. Метро было бесполезным. Все. Было. Бесполезным.

Я чувствовал себя настоящим трусом. Но вдруг в моей голове словно зажглась лампочка. Раз я не могу медитировать по утрам, так как в это время уже должен находиться в метро, то почему бы не заняться медитацией там же? У поездок и медитаций было нечто общее – это продолжительность по времени и моя поза. Выбор места, правда, казался немного странным, ну и что? Это озарение вдохновило меня, и в ближайшие двадцать минут мое понимание медитации изменилось полностью.

Когда мы сосредотачиваемся на дыхании, то именно сознание и наше умение погрузиться в настоящий момент и место действия гораздо важнее, чем сам дыхательный процесс. Как только я это понял, то уже не боялся, что не смогу сосредоточиться на дыхании, – я мог просто осознавать то, что было наиболее реальным в настоящий момент. Постепенно до меня дошло, что значит медитировать в позе лотоса в настоящем. Я ощутил вибрации вагона, его прямые углы и линии. Такие ощущения я испытывал впервые. Я почувствовал, как мои мускулы реагируют на ускорение и замедление хода поезда. Обращая внимание на процесс, а не объект осознанности, я естественно достиг уровня неотвлеченного восприятия.

Затем горизонты моего внимания расширились, и я прислушался к звукам вокруг. Теперь, когда мое сознание было открытым и расслабленным, я заметил, как разные звуки сами входят внутрь моего сознания без каких-либо усилий с моей стороны, как это было всегда во время более привычных и формальных медитаций. Когда я открыл глаза и посмотрел на попутчиков, то даже ощутил тихое чувство благодарности. Оно напомнило мне чувство, испытываемое в конце медитативных занятий в группе: может быть, сами того не подозревая, эти люди сыграли свою роль.

С тех пор мое отношение к медитации никогда не будет прежним.

Очень часто люди путают такие понятия, как осознанность и медитация. Это одно и то же? Или это разные вещи? Может быть, они одно и то же и в чем-то различны одновременно? Ну и ну.

Эти слова используются самыми разнообразными и запутанными способами во всевозможных контекстах, даже в таких уважаемых трудах, как клинические научно-исследовательские работы. Неудивительно, что они сбивают с толку. Но, как человек, который занялся постановкой вопроса, я обязан взять на себя свою долю ответственности. Так что давайте разберемся раз и навсегда.

Из двух вышеупомянутых понятий легче всего дать определение медитации.

Существует много различных интеллектуальных навыков, которым можно обучиться. Также существуют различные техники совершенствования какого-то одного навыка. Медитировать можно, соблюдая все каноны, допустим, в классической позе лотоса с закрытыми глазами в течение заранее определенного периода времени. Или же она может осуществляться в более динамичной и подвижной манере наряду с повседневными делами, о чем будет рассказано подробнее в этой книге. Все это означает, что медитация – всеобъемлющее обобщающее понятие, которое охватывает целую вселенную техник всевозможных традиций, используемых для достижения различных результатов.

Определение осознанности подчас ускользает от нашего понимания. Фактически, осознанность – это знание о том, что происходит с нами, именно в тот момент, когда это происходит. Когда мы понимаем, что происходит в нашем опыте в любой отдельно взятый момент, будь то физические ощущения нашего тела, или мысли, или эмоции нашего сознания, то именно это состояние называется осознанностью. Состояние осознанности очень важно в медитации, особенно в том ее виде, который известен как медитация прозрения: последняя есть специфическая разновидность, от которой собственно произошло современное движение осознанности.

Некоторая путаница в определениях возникла потому, что был такой исторический период, когда слово «медитация» резко вышло из моды. В общественном сознании это понятие впервые появилось в 1960-1970-е годы. Представители так называемого поколения хиппи были очарованы романтическими духовными традициями Азии и привезли с собой на родину те из них, которые успели изучить, прежде чем истек срок действия виз и закончились деньги. С тех пор нас преследует то, что я называю наследием хиппи.

Медитация начиналась в первую очередь как духовная практика. За последние 40 лет все изменилось. Медитация, в частности медитация, основанная на осознанности, теперь используется в многочисленных и самых разных контекстах: от вопросов организации труда до клинических исследований психического здоровья.

Несмотря на то что медитация постепенно утрачивает свои духовные корни, люди ошибочно принимают медитацию за некий довесок к альтернативному образу жизни, в чем их трудно переубедить. Поэтому они решили, что лучше заняться финансированием медицинских исследований и добровольно подписываться на учебные программы, которые предлагают транснациональные корпорации, предпочитая рассуждать об осознанности, а не о медитации. В этом все дело.

В этой книге я буду использовать слова «медитация» и «осознанность» попеременно, потому что именно так они употребляются сегодня. Существует много различных технических определений осознанности, но я думаю, что лучшие из них стоит приберечь для научной литературы. В конце концов, независимо от того, как мы называем некое понятие – осознанность, медитация или как-то иначе, мы говорим о преднамеренном и активном использовании нашего ума ради его же блага. Это действительно все, что нам следует знать.