В соседнем доме находится «Приют книголюба», также известный как «Последний приют». Это прозвище закрепилось за ним из-за упорного нежелания признать поражение в борьбе с крупными сетевыми магазинами, когда все остальные книжные лавки в округе давным-давно закрылись. Его хозяйка Амелия моя близкая подруга, и подозреваю, что только благодаря мне она еще держится на плаву, потому что покупателей в магазине почти нет. Выбор книг у нее небогатый, их приходится заказывать, а кому охота тратить время. Амелия живет над магазином со своей больной матерью, за которой после обширного инсульта требуется постоянный уход. И колокольчик в зале чаще звонит не потому, что вошел посетитель, а потому, что матери нужна помощь и она зовет Амелию наверх. Она заболела, когда Амелия была еще подростком, с тех пор дочь неустанно о ней заботится, и мне кажется, она сама настоятельно нуждается в отдыхе, любви и поддержке. Как и большинству тех, кто ухаживает за больными, ей нужно иметь возможность в свою очередь на кого-то опереться. Книжный у Амелии на втором месте, а на первом мать, все свои силы и время она отдает ей.

– Привет, солнышко. – Амелия вскочила с кресла, в котором проводила бо?льшую часть рабочего дня, читая книжки в ожидании покупателей.

Тут она узрела Адама, который, оказывается, последовал за мной в магазин. Глаза ее восторженно округлились.

– Я думала, вы меня в машине подождете.

– Вы забыли оставить окно открытым, – невозмутимо парировал он, оглядываясь вокруг.

– Амелия, это Адам. Адам, это Амелия. Адам… мой клиент.

– А, – разочарованно протянула Амелия.

Я точно знала, зачем пришла, поэтому сразу направилась к разделу «Помоги себе сам», а он бесцельно прохаживался вдоль книжных полок с совершенно отсутствующим видом.

– Он потрясающий, – прошептала Амелия.

Я рассмеялась и шепнула в ответ:

– Он – клиент.

– Он – потрясающий.

– Фреду бы твои слова не понравились, – улыбнулась я.

Амелия принялась изучать свои ногти, задумчиво задрав брови.

– Он пригласил меня в «Перл» на обед.

– В «Перл»? Как романтично. – Вот так новость, Фред вовсе не романтик. Потом меня осенило: – Он хочет сделать предложение!

Амелия больше не могла сохранять равнодушный тон, она явно думала то же, что и я.

– Ну, может, и нет. Знаешь, вовсе не обязательно, но… ты думаешь…

Я восторженно ахнула:

– Господи, Амелия, я так рада за тебя! – Мы взволнованно обнялись.

– Не хочу радоваться раньше времени. – Амелия шутливо меня отпихнула. – Перестань, а то сглазишь.

– Ладно, пробей вот это.

Амелия посмотрела, что я беру.

– Ну наконец-то! Кристина, это замечательно, – с воодушевлением заявила она.

Я нахмурилась.

– Это не для меня. А ты вообще о чем?

– О, прости, пожалуйста. Это я так… ну, ни о чем. – Она покраснела и резко сменила тему. – Барри звонил вчера вечером.

– Да ну? – Я напряглась.

– На самом деле уже почти ночь была. Думаю, он хорошенько выпил.

Я нервно хрустнула пальцами.

Адам подошел к нам. Он, как акула, кружит поблизости и, почуяв запах крови, безошибочно идет на цель, то есть выбирает момент, когда я даю слабину.

– Знаешь, я уверена, что это неправда, то есть, может, и правда… но все равно он не должен был мне говорить. То, что вы обсуждали, должно было остаться между вами, даже если это касается меня. И я тебя не осуждаю, если ты так обо мне сказала. – Ее обиженное лицо явно противоречило этим словам.

– Амелия, что он тебе наговорил?

Она глубоко вздохнула и продолжала:

– Он сказал, что ты думаешь, будто я лузер, потому что живу вместе с мамой, и что мне нужно жить своей жизнью и отдать ее в дом престарелых, а самой переехать к Фреду, не то тебя не удивит, если он меня бросит.

– О боже. – Я закрыла лицо руками. – Боже мой, Амелия, прости, что тебе пришлось это выслушивать.

– Да ничего. Я ему сказала, что понимаю, у него мерзко на душе, но он и ведет себя мерзко. Надеюсь, ты не в обиде.

– Нет, конечно. И вообще ты вправе говорить ему все, что хочешь.

Щеки у меня горели, что подтверждало мою вину. Мы и правда обсуждали это с Барри, но как он посмел рассказать Амелии! Черт побери, кому еще Барри спьяну позвонил вчера ночью и что еще наговорил людям, которых я люблю, чтобы, обидев их, обидеть меня?

Амелия ждала, что я скажу – это все неправда.

– Пойми, я говорила это совсем не так.

Лицо у нее обиженно вытянулось.

– Меня просто беспокоит, что ты заботишься только о других, а о себе забываешь. Было бы лучше, живи вы с Фредом вместе, совместной жизнью.

– Кристина, ты прекрасно знаешь, я так живу с двенадцати лет. – Амелия начала злиться. – И я не собираюсь отдавать маму в дом престарелых, чтобы самой развлекаться и прожигать жизнь.

– Да я знаю, знаю… но ты даже не бываешь нигде, ни разу из города не выезжала. У тебя и выходных-то не бывает. Я только это сказала, клянусь тебе. Потому что я за тебя переживаю.

– А нечего переживать. – Она сердито задрала подбородок. – Фреда вполне устраивают такие отношения. Он все понимает.

Нас перебил звонок колокольчика. Амелия торопливо извинилась, сказав, что ее зовет мама. Я вышла из магазина в ужасном настроении, но в сумке у меня лежала полезная книжка. Адаму я ее показывать не хотела.

– Значит, теперь он еще и вашим друзьям названивает. Весело, – сказал он. – И час от часу все веселее.

Я небрежно пожала плечами.

– Да, но здесь главное, как ты относишься к происходящему. Понимаете, Адам, надо позитивно воспринимать события.

Он сделал круглые глаза:

– Точно, с этим у меня проблемы. Я, например, считаю, что вашу подругу не стоило обнадеживать насчет сегодняшнего обеда.

– Вы подслушивали.

– Нет. Это вы вопили.

– Он пригласил ее в «Перл»!

– Ну и что?

– А то, что там обычно делают предложения.

– Вообще там обычно просто обедают. Рано радоваться, ничего еще не произошло. Может, и не произойдет.

Ну что за человек, вздохнула я, прямо сил нет.

– Вот это нам надо обязательно проговорить. Вы все воспринимаете негативно. И постоянно прокручиваете в голове, что может случиться плохого. В итоге оно случается. Вам известен закон притяжения? – Я вспомнила сцену с женой Саймона в больнице, тысячу раз я проигрывала ее в уме, и в конце концов кошмар обернулся реальностью. – Если будешь думать, что жизнь – дерьмо, жизнь будет дерьмом.

– Боюсь опять показаться недоверчивым, но я сомневаюсь, что «дерьмо» – признанный в психотерапии термин, – усмехнулся он.

– Ну так идите к психотерапевту.

– Нет.

Мы зашли в дом и поднялись по лестнице на второй этаж.

Я достала ключи и хотела отпереть дверь в свой офис. Ничего не вышло. Попробовала другой ключ, потом еще один, и еще – у меня их на брелке штук десять.

– Вы что, тюремный надзиратель?

Я проигнорировала этот выпад и вставила очередной ключ.

– Черт, опять они дурью маются. Пошли. – Я сердито потопала на верхний этаж.

Войдя в контору, мы обнаружили отца и моих сестер за круглым столом. На папе был костюм в тонкую полоску, розовая рубашка и галстук, из кармашка изящно торчал носовой платок. Черные туфли начищены до блеска, прическа – волосок к волоску, ногти отполированы и сияют так, что глазам больно. Роста он небольшого и скорее похож на модного портного, чем на адвоката.

– Ну, я так и знала, у нее новый парень. – Бренда громко щелкнула пальцами, едва Адам переступил порог. – Господи, да Барри сдохнет, когда его увидит. Разве можно сравнить его лысую голову с такой шевелюрой? – Она махнула рукой на светлые кудри Адама.

– Привет, семейство. Это Адам. Он – мой клиент. Адам, это мой отец, Майкл, а те две ведьмы – Бренда и Адриана.

– Имена даны в честь двух других ведьм, которые здесь когда-то жили, – пояснила ему Адриана и, поглядев на меня, добавила: – Третью звали Кристина, так что ты одна из нас, как ни открещивайся.