Мне захотелось немедленно ответить, сказать дедушке, чтобы больше не беспокоился так за меня, потому что Орфеем мне, ясное дело, не быть. И Тоби тоже! Не придется торчать перед зажженными юпитерами и ходить взад-вперед по фанерным улицам! И Росица тоже не будет сниматься, а наша дружба продолжится где-нибудь в пионерском лагере на Черном море! Ура!

Только я успел спрятать тетрадки в тайник, только собрался черкнуть дедушке несколько строчек, как мама вернулась в сопровождении доктора Алексиева. Я был в ту минуту в ванной, смывал грим, которым мне на студии разрисовали физиономию.

И тут в моей жизни произошло величайшее событие: я заметил на щеках шесть волосинок!!! Еле заметные, но настоящие! Я поскорей сдернул с себя рубаху, поглядел на грудь: там тоже пробились четыре волосинки.

Ура, ура, ура, сто раз ура! Я стал Мужчиной! Настоящим Мужчиной с большой буквы. Теперь уж никто у нас в классе не будет задирать передо мной нос. И в комсомол я вступлю настоящим Мужчиной!

Я долго любовался своими новыми мужскими атрибутами (это слово я услышал от доктора Алексиева), не обращая внимания на мамин зов. И вышел, только когда вдосталь насладился своей мужественной внешностью. В гостиной ждал доктор Алексиев. Он был недоволен, что его сорвали с работы посреди дня, но все же спросил меня:

— Твоя мама утверждает, что ты простудился. Дай-ка послушаю!

Долго выслушивал мне грудь, спину, мял живот, а под конец сказал:

— Он совершенно здоров.

— Откуда же эта хрипота? — не поверила мама. — Я слышала, в Софийской опере был случай — у знаменитого тенора проглядели рак голосовых связок, прооперировали с опозданием, и теперь он даже говорить не может, только хрипит: «Х-х, х-х…»

Доктор скептически покачал головой:

— Хорошо, посмотрим и голосовые связки, раз они так беспокоят твою маму.

Я раскрыл рот. Он посветил мне в горло фонариком, смотрел, смотрел, засунул ложечку в рот так глубоко, что меня чуть не вырвало, велел сказать: «А-аа» — и отослал меня в другую комнату. Ясно: хотел поговорить с мамой с глазу на глаз, конфиденциально (какое красивое, умное слово!). Но я приложил ухо к замочной скважине и понял абсолютно все, о чем они шептались.

Доктор.Никаких оснований для беспокойства. Самая нормальная мутация. Если помните, я еще в прошлый раз обратил ваше внимание, что у Энчо переходный возраст. У него на груди пробивается растительность, вы не заметили? Неизбежные атрибуты возмужания. И одновременно появляется другой признак: голос. Голос из детского превращается в мужской.

Лорелея (в панике). Так что же? Исчезнет его божественное сопрано?

Доктор.Неизбежно. Сопрано превратится в тенор, баритон или бас.

Лорелея.А нельзя его сохранить? Хотя бы еще на год-два?

Доктор (смеясь).Можно. Есть один способ, но я не стал бы его рекомендовать. Он применялся в 17–18 веках в католической Европе, когда женщинам не дозволялось петь ни в церковном хоре, ни в опере, и женские партии исполнялись мужчинами.

Лорелея.Не понимаю… Как же так — мужчины исполняли женские роли?!

Доктор.Они пели тем голосом, какой имели в детстве.

Лорелея.А как это достигалось?

Доктор.Неужели не знаете? Странно… Это достигалось с помощью операции, прерывавшей развитие в мальчике мужского начала. Операция называлась кастрированием, а певцы такого рода — кастратами. Естественно, они были редкостью и потому богаты и уважаемы. Подобные певцы пели в свое время в операх Моцарта, например.

Мама долго молчала. А я от страха леденел, приближаясь к температуре минус двести семьдесят три по Цельсию, то есть абсолютному нулю.

Какое решение примет Лорелея?

А она по-прежнему хранила молчание…

Я напряг свой мозг. Мысль работала быстрее, чем компьютер; нет, не желаю, чтобы меня оперировали, и уколов для акселерации тоже не желаю. И кинозвездой быть не хочу! Не нужны мне ни деньги, ни слава! И точка!

Значит, пришло время доказать, что я не плазмодий, не клоун и не павлин. Пробил час исполнить обещание, которое я дал дедушке Энчо. Наступил звездный миг, когда все на свете убедятся, что я Мужчина с большой буквы!

Не колеблясь больше ни минуты, я вытащил из тайника свои тетради, сунул их за пазуху и бегом на чердак. Дверь была распахнута — видимо, я забыл ее закрыть, когда примчался за бинарной бомбой. Я обвел взглядом свое Орлиное гнездо: сколько счастливых часов провел я тут, с МП-1, с Квочкой Мэри, с запрещенными мамой книгами! Квочки Мэри уже нет в живых, к запрещенным книжкам я интерес потерял, но вот что делать с МП-1, который я смастерил собственными руками, как дедушка — подпольный типографский станок? Схватив железный шест, я двумя ударами расколотил аппарат. Потом забрал из тайника бритву и лезвия. Теперь-то они мне обязательно понадобятся.

Вылез из слухового окна на крышу — осторожно, чтобы не поскользнуться на черепичинах и не сверзиться на тротуар. Спрятался за дымовую трубу с телеантенной и стал ждать, когда стемнеет. И когда стемнело, сполз на верхний балкон. В точности как Жан-Поль Бельмондо. Город вокруг мигал, как электронное табло, пролетел самолет Ту-104, внизу поблескивали баки для мусора, но мне не было страшно. Потому что я стал Мужчиной. На балконе было уже просто: от лестничной площадки меня отделяла только стеклянная дверь, я выдавил локтем стекло, просунул руку, повернул замок, дверь открылась, и я сбежал вниз.

Вышел на улицу. Тетрадки были спрятаны за пазухой. Я шел не торопясь, чтобы никто не догадался о том, что я беглец, и поэтому довольно поздно добрался до дома, где живет наш классный руководитель товарищ Боянов. И в подъезде, при свете лампы, наскоро дописал заключительные строки этих мемуаров.

…Чуть погодя я позвоню ему в дверь. Он мне откроет, не очень удивится, я отдам ему свои тетрадки, кое-что объясню и уйду.

Я не скажу ему о том, что задумал побег. Но убегу обязательно! Потому что я Мужчина!

Подпись: Энчо Маринов, ученик 7-го класса «В» 2-й средней школы.

Этим категорическим заявлением и заканчивалась рукопись Энчо Маринова. Больше я не получил ни единой строчки. Но поскольку мне хотелось во что бы то ни стало узнать, как сложится дальше судьба Энчо, я решил познакомиться поближе с нелегкими обстоятельствами, с которыми ему пришлось столкнуться, изучить все, что ему довелось пережить на пути к карьере кинозвезды. Побеседовал с его родителями, друзьями, с «Золотыми колокольчиками». Порасспросил Северину Миленкову и кинематографистов, которые побывали у нас в городе, навестил инженера Чернева — словом, провел анкету среди всех, кто так или иначе был связан с его злоключениями. Более того, ради документальной точности я прошел по всем тропам и тропкам, которые привели Энчо к логическому финалу: от чердака с разбитым МП-1 к последнему его убежищу.

Поэтому все, что вы прочитаете на последующих страницах, — чистейшая правда, хотя некоторые главы, возможно, покажутся вам вымышленными. Но разве жизнь не сложнее, не невероятнее любого вымысла?

Боян Боянов,

преподаватель географии 2-й средней школы

Как вы уже знаете из предисловия к этой книге, я прочитал рукопись Энчо лишь на следующий день и поэтому узнал о его побеге довольно поздно.

Признаюсь, я не сразу решил, что мне следует предпринять. Исповедь Энчо в перепачканных сажей тетрадях встревожила меня. В особенности последняя глава, полная яростной воли к решительным действиям. Куда направился Энчо, чтобы реализовать свою решимость? В город, в деревню, в Софию?.. Ответа на этот вопрос не было. Мальчик был один, без еды, без денег, без дружеской поддержки, убежденный в том, что уже стал Мужчиной. В таком состоянии любой, даже взрослый и опытный человек способен совершить роковые ошибки.