— Кто бы это мог быть? — Камбер говорил со страхом и раздражением. Одновременно он поднял свои защиты, проверил, что его собеседники сделали то же самое, и мысленным приказом убрал преграды.

Когда Джорем пошел открывать, Камбер не встал и даже не повернулся, но использовал свои способности, чтобы установить, кто пришел. За дверью чувствовался мозг человека знакомого, но не связанного с какой-то конкретной личностью. Джорем открыл дверь и отступил в сторону.

— Райс, он хочет говорить с тобой.

Райс направился к двери, где ждал королевский слуга.

— Бертранд, не так ли? — спросил Райс.

Бертранд нервно кивнул.

— Да, милорд. Священник внизу сказал, что я могу найти вас здесь. Надеюсь, я не помешал. Прошу меня извинить, ваши милости, — добавил он, обращаясь к трем епископам, повернувшимся взглянуть на него.

Райс подбодрил юношу улыбкой.

— Все в порядке, Бертранд. — Он заметил, что юноша держит свернутый и запечатанный пергамент. — Это послание для меня?

— Да, милорд. Меня прислал лорд Тавис от имени своего хозяина принца Джавана. — Он посмотрел на остальных и смущенно опустил глаза. — Его Высочество очень болен, сэр, — продолжал он тише. — У него лихорадка. Лорд Тавис услышал, что сегодня утром вы прибыли в Валорет, и надеется, что вы придете к Его Высочеству. Он поручил мне отдать вам вот это. — Он протянул пергамент. — Он очень просит вас прийти.

— Он очень просит меня? — спросил Райс, беря юношу за плечи и проверяя его сознание.

В тот же миг Камбер присоединился к зятю и увидел лицо Тависа, принца, бьющегося в лихорадке и в бреду раскидывающего одеяла, Тависа и юношу, вытирающих горящее тело Джавана водой из растопленного снега, Джавана, мечущегося и стонущего под руками Тависа.

Господи, что-то случилось с Джаваном!

Мгновение спустя Райс выхватил пергамент, который слуга все еще неуверенно держал в руках, пробежал пальцами по печати, убеждаясь, что послание было действительно от Тависа.

Камбер окинул взглядом остальных и установил с ними контакт, чтобы все могли узнать содержание письма, — сначала посмотрел на Джорема, потом — на Джебедию и после секундного колебания — на Ниеллана и Кая. Глазами Райса они видели, как разворачивается пергамент, и с растущим беспокойством прочли первые неровные строки послания.

Послание было подписано: Тавис О'Нилл.

Они грабили храм Божий, словно и не было мстителя.[25]

— Господи! — прошептал Райс, сворачивая пергамент и в изумлении глядя на Камбера. Мысленно он повторял слова послания, ненавязчиво подталкивая Бертранда к выходу.

— Пожалуйста, подожди меня за дверью, — попросил он. — Сейчас я к тебе приду. — Он затворил дверь и на несколько мгновений прижался лбом к полированной поверхности, затем отвернулся и подошел к камину.

— Мне кажется, Элистер, — промолвил он, опускаясь на колени у огня и вновь заглядывая в письмо, — нам лучше опять установить защиту. Если регенты узнают, откуда мы получили эти сведения, то Тавису О'Ниллу грозит большая опасность.

— Если только это письмо не их рук дело, — возразил Джорем.

Камбер покачал головой.

— Нет, едва ли. Вспомните, что говорил нам Джеффрай о том, как вел себя Тавис после гибели Девина. Перечитай послание еще раз, может быть, увидишь там что-то новое, чего не заметил в первый раз?

С этими словами он прикрыл глаза и усилием воли воздвиг защиту. Затем вновь оглядел комнату. Джорем с Джебедией встали по бокам от Райса, чтобы собственными глазами прочитать письмо Тависа; Ниеллан и Кай застыли в неподвижности, выжидающе косясь на Камбера.

Когда Камбер поднялся с места, они подошли ближе, и Райс, обведя взором всех троих, произнес, обращаясь, большей частью, только к Камберу:

— Вы думаете, это ловушка?

Камбер скрестил руки на груди и медленно качнул головой.

— Сомневаюсь, чтобы он подверг риску жизни стольких наших людей, — промолвил он негромко. — Боюсь, он говорит правду о намерениях регентов, и в этом отчасти есть и моя вина. Мне не следовало принимать предложение и становиться архиепископом. — Он шумно вздохнул и посмотрел на Джорема. — Вот Джорем думает, что ничто на свете теперь не исправит содеянного, и он прав. Разрушение уже необратимо, но мы должны уменьшить его последствия. Ниеллан и Кай, вы поможете нам?

Старший из двух епископов быстро кивнул.

— Что мы должны делать?

— Пока, если возникнет необходимость, просто прикрывайте меня, — ответил. Камбер. — Джорем и я отправимся в аббатство святого Неота и предупредим отца Эмриса. Джебедия, ты идешь в Верхний Эйриал и убедишься, что там никого из наших людей не осталось.

Джебедия кивнул.

— Там и так никого нет, но я проверю. Когда мы ушли, аббатство заняла другая община. Войска Рана могут и не обратить внимание на различие между михайлинцами и другим Орденом, если они хотят только крови. После Верхнего Эйриала я отправлюсь в Моллингфорд. Это поблизости.

Пока Джебедия говорил, Джорем нацепил на себя меч, которого обычно не носил в относительно безопасном жилище Камбера.

Теперь он в возбуждении покусывал нижнюю губу, его серые глаза превратились в холодную сталь.

— Милорд, прошу меня извинить, но кое-что пока не ясно. Послание звучит не вполне убедительно.

— Вы думаете, это простая уловка?

Кая Дескантора прервал Ниеллан.

— Мне кажется, Кай, я понимаю нерешительность Джорема. Весьма выгодно вынудить Элистера двинуться против регентов…

Камбер обвел взглядом двух епископов и своего сына, вопросительно поднял пушистую бровь.

— Тебя это беспокоит, Джорем?

— Что-то похожее, ваша милость.

Райс покачал головой и бросил пергамент в камин, глядя, как тот сворачивается и занимается огнем.

— Я не слишком осведомлен о планах регентов, но точно знаю, что принц Джаван сильно болен. Какие бы ни были у Тависа мотивы, чтобы отправить мне это послание, Бертранд не может обмануть меня в этом. Вам самим решать, как поступать. А мое место сейчас возле Джавана.

— Я тоже так думаю, — согласился Камбер, поднимая плащ Райса и протягивая его ему. — Когда мальчик будет вне опасности, передай ему мои наилучшие пожелания, Райс. А мы будем молиться за то, чтобы болезнь оказалась просто детской, лихорадкой.

— Надеюсь, вы правы, — ответил Райс, взявшись за свою сумку, и направился к двери. — Однако такой Целитель, как Тавис, не станет поднимать панику из-за ерунды. Может быть, он более обеспокоен тем, что узнал. Или, может быть, он в конце концов вспомнил, что он тоже Дерини. Преграды?

Когда он остановился у двери, Камбер улыбнулся и снял защиту.

— Удачи, сын мой. Наши молитвы будут с тобой.

— По-моему, вы в них нуждаетесь больше меня, — с улыбкой ответил Райс. — Я могу не вернуться до утра. Не ждите меня.

Когда он открыл дверь, Камбер увидел, что Бертранд взволнованно взглянул на Райса, но потом выражение на его лице сменилось облегчением, когда Целитель что-то тихо сказал ему. А затем дверь закрылась за обоими.

Пока Джорем и Джебедия прицепляли свои мечи, а Камбер возился с тяжелой, шитой золотом мантией, Ниеллан и Кай бесстрастно наблюдали, как их архиепископ накинул на плечи свое тяжкое одеяние и расправляет его.