— Значит, мы теперь свободны от позора Дерини, учитель? — прошептала Ивейн, уставившись на него остекленевшими глазами. — Мы можем получить ваше благословение?

— Благословляю не я, а Господь, — назидательно сказал Реван, возлагая свои руки на их макушки. — Склоните головы и молитесь о Его благословении и защите. Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

— Аминь, — прошептали в ответ муж и жена, снова превратившиеся в забитых крестьян. Иоахим с благоговейным трепетом взирал на происходящее.

— А теперь ступайте с миром, дабы любить Господа и служить Ему во всем, — произнес преисполненный религиозного рвения Реван и высоко поднял лампу, чтобы гости ненароком не опрокинули ее.

Не двигаясь, он смотрел на пламя, тогда как Райс и Ивейн встали и в сопровождении Иоахима покинули пещеру. Остальные дожидались снаружи, и Иоахим велел им сесть и терпеливо ждать, объяснив, что сейчас Учитель немного устал, но скоро выйдет к ним. Ему не сиделось на месте, и он расхаживал среди единоверцев, все еще ощущая на себе отблеск святости благословенного Ревана, а тем временем Райс и Ивейн спокойно спустились вниз по тропинке и покинули лагерь виллимитов. Ни один Дерини не попался им на пути.

Нет врачества для раны твоей, болезненна язва твоя.[20]

Ивейн с Райсом удачно съездили к Ревану, но оптимизма это не прибавило. Хотя, на первый взгляд, Реван отлично справлялся со своей задачей, стал своим человеком среди внушающих страх виллимитов, и они весьма почитали его, но слишком уж легко юноша принял свою роль пророка-отшельника, и это не могло не вызывать тревоги. Он еще не отдавал себе отчета, какие силы теперь подвластны ему, но рано или поздно осознает это сполна. Выдержит ли он искушение властью — пугающей властью главного противника Дерини? И справятся ли с ситуацией те, кто «сотворил» нового мессию? Дай-то Бог, чтобы замысел их послужил во благо Дерини, но что если, подобно движению «святого» Камбера, он выйдет из-под контроля? Сумеют ли они вовремя обуздать свое детище?

Обо всех своих надеждах и опасениях Райс и Ивейн поведали Совету. Джеффрай и Девин, тем временем, продолжали наблюдать за регентами и придворными в Ремуте. Судя по всему, лето не обещало никаких перемен к лучшему…

Не радовало также и происходящее в Ордене Святого Михаила, лишь усиливая предчувствие неминуемой беды, владевшее в эти дни всеми камберианцами. Уже в начале осени Джебедия был вынужден признать очевидное и сообщить своим соратникам печальную весть: Креван Эллин готовился распустить Орден. Большую часть братьев в тайне переправили в надежные убежища. Похоже, Аргод, который все эти тринадцать лет служил михайлинцам основной военной базой, доживал в этом качестве последние дни.

Окончательное решение приняли несколько недель назад. Когда в августе армия была разделена между Ремутом и Валоретом, даже для самых наивных михайлинцев стало очевидно, что регенты укрепляют военную мощь, чтобы держать в повиновении весь Гвиннед. Возводились укрепления, в городах ставились гарнизоны, новые крепости вырастали за ночь. Никакой видимой причины для такой активности не было, границам королевства никто не угрожал, но регенты еще весной ясно показали свое отношение к рыцарям михайлинского Ордена, изгнав их из армии.

Итак, в начале сентября Креван Эллин начал исход членов Ордена из Гвиннеда. Большинство монахов уже было вывезено из страны, теперь уходили рыцари, в большинстве своем перебирались в Джелларду на крайнем юге Форсинна. Один из принцев Форсинна страшно боялся муринского вторжения (на то была своя причина) и обещал защиту, земли и службу тем рыцарям Ордена, которые осядут на границах его владений. В каком-то смысле это было возвращением домой, ведь истоки Ордена шли именно отсюда, с окраины огромной пустыни, названной Божьей Наковальней. Когда михайлинцы получили приглашение от Гвиннеда, маленькая крепость была превращена в заграничное подворье Ордена, а штаб-квартира переместилась в Челтхем по приглашению короля Беренда. Вскоре Джелларде придется восстановить свой давешний статус.

В Гвиннеде оставалась лишь горстка михайлинцев. Кроме троих в составе Камберианского совета, это были люди, рассеянные по всей территории от Аргода до Кьюэлтейна, чтобы создать видимость Ордена, живущего под властью регентов. В конце лета Верхний Эйриал и Моллингфорд, так и не восстановившие былого процветания после падения Имре, были переданы местным епископам. А епископы, никогда не пренебрегавшие даяниями в виде земли или строений, разместили там общины монахов. Новые хозяева даже не заметили изменений, для них люди по-прежнему уходили и приходили. Когда настал праздник святого Михаила, членов Ордена и его последователей осталось совсем немного.

К концу лета михайлинцы оказались не единственными, к кому регенты явно выразили свое отношение. Дерини чувствовали на себе все более сильные удары, особенно трудным их положение было в городах. Дерини-дворяне не лишились своих земель и титулов, однако новые назначения делались исключительно из людей. Если Дерини, занимавший какой-либо пост, умирал, его место не наследовалось, а переходило к не-Дерини. Деринийские ремесленники и купцы, раньше находившиеся под покровительством короля, обнаружили, что больше не нужны стране. К началу сентября, пожалуй, единственными Дерини, которые занимали должности в государстве, оставались архиепископ Джеффрай и Тавис О'Нилл.

О Тависе регентам пришлось хорошенько подумать. Он мог быть смещен и мог остаться как пример другим: Дерини следовало сделать более сговорчивыми. Многие из них, например Целители, сделались бы чрезвычайно полезными, если бы можно было поручиться в их лояльности властям.

Не все регенты были сторонниками такой политики. Ран и Эван раззадоривали друг друга рассказами о тайных заговорах Дерини. Однако по здравом размышлении вынуждены были признать: если решить избавиться от опасности Дерини раз и навсегда, нужно научиться безошибочно распознавать и выявлять Дерини. Конечно, были наркотики, чтобы решить эту проблему, они выводили из строя или убивали Дерини, но не могли привести мятежную расу ни к покорности регентам, ни к добровольной службе у них. Необходимо было, чтобы Дерини обнаруживал себе подобных, умел принудить их, разумеется, только так, чтобы силовые методы не повлияли на способности Дерини.

В результате в начале сентября было решено начать работу по ограниченной «вербовке» Дерини. Миссия была возложена на Рана, так как регенты решили, что он, обладая исключительной подозрительностью ко всему, сможет повести дело наилучшим образом. Итак, однажды ночью он и его офицеры двинулись по деревушкам и городам и взяли в заложники несколько известных деринийских семей, используя женщин и детей для более глубокого взаимопонимания с мужчинами. Такие рейды повторялись еженощно, пока регенты не «завербовали» более пятидесяти «агентов». Несколько дней узников держали в заключении, разлучив с семьями и накачав их специфическими наркотиками, чтобы они не могли использовать свои способности и попытаться бежать. Затем им изложили условия службы у регентов.

Через неделю у каждого отряда и в каждом военном формировании, даже небольшом, появился «ищейка-Дерини», который подлежал немедленному уничтожению вместе со всей семьей, если с командиром что-то случится. При неповиновении мужчин связывали, опаивали наркотиками до беспомощности, а затем у них на глазах убивали всю семью, включая детей и грудных младенцев, после чего их самих пытали и убивали. О казнях незамедлительно узнавали другие пленники и не могли не смириться. Оправдались и надежды Хьюберта — среди Дерини нашлись искатели наград или прощения, готовые служить по собственной воле.

О существовании предателей на службе регентов не было широко известно, но слухов и подозрений хватило, чтобы подтолкнуть Дерини к отчаянным поступкам. Возможно, одним из них было то, что произошло неподалеку от Ремута накануне Михайлова дня и крепко задело королевскую семью.