— Вроде… — мне действительно было уже легче.

— Истерик точно больше не будет?

— Не будет, отец, обещаю.

— Вот и молодец, сынок! — заулыбался он. — А то я вчера испугался, только Михаил Николаевич меня и успокоил…

Оказалось, что с нами в аэропорт едут еще король Франции с наследником, так что кортеж получился нехилый, учитывая дворцовых и французскую охрану.

— Прохор, что-то мне это все не нравится, — поделился я с сидящим слева воспитателем своими ощущениями. — Ты в курсе подробностей?

— Поляки родичей твоего Западловского должны привести, — натуральным образом оскалился он.

А сидящий справа Ванюша с хищной улыбкой добавил:

— И выдадут поляки их нам на блюдечке с голубой каемочкой.

— Вон оно что…

У меня пропало всякое желание задавать напрашивающиеся вопросы — ответы меня явно не обрадуют. А вообще, Алексей, не лги себе, ты знал, что так будет, иначе в этом мире наступит полный хаос… А не всепрощение с непротивлением, как мечтали всякие там графы…

На стоянку порта кортеж поворачивать не стал, а проехал в открытые ворота, ведущие прямо на взлетную полосу. Как оказалось, поляки уже прилетели и ждали нас в полном комфорте — под натянутым тентом, защищавшем от солнца. Там же наличествовали и столы с напитками и легкими закусками, и стулья, и даже небольшие диванчики. Метрах в тридцати от тента под польской же охраной стояла сбившаяся в кучу группа из двадцати с чем-то человек, от которых буквально разило отчаяньем и обреченностью. Самое поганое, что я насчитал как минимум троих подростков обоих полов и двух малолетних детей. Сука!

Приветствия и знакомство прошли довольно сухо, и мой родитель в конце концов буквально потребовал у короля Сигизмунда:

— Хотелось бы ознакомиться с протоколами допросов, ваше величество.

Отцу по знаку короля принесли три папки, содержимое которых последний тут же и прокомментировал:

— В первой оригиналы на польском, во второй и третьей заверенные мною лично переводы допросов на русском и французском.

— Ваше величество, а если говорить коротко, есть информация, достойная нашего внимания?

— Ни малейшего намека на таковую, Александр, — развел тот руками. — О наших внутренних делах — да, а вот что касалось службы самого Западловского, фактически ничего.

— Ничего личного, ваше величество, но мы будем проверять.

— Конечно, Александр, бумаги и родичи в вашем полном распоряжении.

И закипела тихая, но такая необходимая работа — за соседними столиками расположились русская и французская «следственные» группы, возглавляемые Нарышкиным и Бланзаком, соответственно, которые приступили к изучению протоколов. Мы же предались уже осточертевшему светскому трепу о Монако, о погоде и о море.

— Лешка, — меня пихнул в бок Александр, — время уже половина двенадцатого, надо бы нашим позвонить, предупредить, что нас не будет.

— Точно! — хлопнул я себя по лбу. — Байки эти японские, будь они неладны!

Пока мы обзванивали друзей и сообщали им, что временно пребываем по делам рода в Ницце, обе следственные группы закончили изучение документов и выдвинулись к родичам Западловского проводить уже свое дознание. Понятно, что «основной ударной силой» сводной следственной группы был Кузьмин, поэтому мероприятие заняло от силы минут сорок. Краткий доклад, разочарованные лица старших Романовых и Бурбонов, быстрый разговор с Сигизмундом, который в очередной раз развел руками и кивнул.

— Прохор! — родитель окликнул моего воспитателя. — Не отставай!

Стена огня, созданная отцом, дедом Владимиром, двумя Людовиками и Прохором, с ревом прокатилась по бетонному полю, достигла Западловских и за несколько секунд превратила их в пепел.

— Закругляемся, — крикнул отец.

У меня в голове стояла звенящая пустота, с бледными лицами переглядывались и Коля с Сашей.

— Пойдемте, — сказал я им охрипшим голосом. — Это надо было сделать. Око за око, зуб за зуб, чтоб остальным неповадно было…

Примерно на половине дороги от Ниццы в Монако наши машины отстали от шедших впереди авто французов и остановились на обочине. Высыпавшие наружу дворцовые оперативно заняли круговую оборону, не забыв перекрыть трассу для проезда левых машин, а мы с братьями, Прохор, Ванюша и Владимир Иванович подошли к «Майбаху» отца и деда Владимира. Открывавшимися великолепными прибрежными видами мы любоваться и не подумали — поганое настроение убивало всю тягу к прекрасному.

— Как дела, молодые люди? — осведомился дед Володя, глядя на меня с Колей и Сашей.

— Нормально, — кивнули мы.

— Необходимость применения жестких мер, которым вы стали свидетелями, надо обосновывать, или вы и так все понимаете?

— Понимаем…

— В легкой анестезии в виде пол-литровой бутылки водки на брата нуждаетесь?

— Нет, деда…

— Отлично! — кивнул старик. — Саша, твоя очередь.

— Спасибо, дядька, — родитель оглядел нас всех и вздохнул: — У меня плохая новость, господа, сегодня на Лазурное побережье прилетают китайский император с наследником.

Я буквально почуял, как напряглись и Прохор, и Ванюша, и Владимир Иванович, хотя последний внешне этого никак не показал, а вот воспитатель с колдуном нахмурились и на автомате сжали кулаки. Несколько не по себе стало и мне — Прохор с дедом Мишей в моем детстве много рассказывали про зверства китайцев на той войне, хоть и без лишних подробностей, способных навредить детской психике. Эти же зверства мы проходили и в лицее на уроках истории.

— Вот-вот, — покивал родитель, тоже заметив реакцию Прохора и Вани, — об чем и речь. Мне надо напоминать о культурном и вежливом поведении в присутствии членов китайской делегации?

— Не надо, — буркнули те.

— Вот и чудно! Еще должны прилететь японцы, но у нас с ними, слава богу, любовь и дружба. — И без всякого перехода: — Иван, что у нас по поиску контролера из Сен-Тропе?

Кузьмин покосился в мою сторону:

— Последнее мероприятие мы провели в твоем присутствии, Саша, больше сделать ничего не успели — возможностей не было, да и дергать тварину надо не так часто, чтобы клиент успевал собственными мозгами доходить до нужных нам мыслей.

Теперь родитель смотрел на меня:

— Лешка, прямо сейчас сработать сможешь? А то у нас сроки поджимают, а график жизни в Монако становится все плотнее.

— Сработаю, отец, — кивнул я.

Родитель огляделся и указал на небольшой пригорок метрах в пятнадцати от дороги:

— Подходит?

— Да.

— И постарайся сработать без ненужных сейчас эффектов присутствия, сынок, пока это не нужно.

— Сделаю…

Вернулся минут через десять и доложил:

— Клиент в тонусе, истерика и панические настроения зашкаливают.

Родитель кивнул и перевел взгляд на Кузьмина:

— Иван, контроль, как мы и договаривались, на тебе.

— Сделаю, Саша.

— Все, закругляемся, нам еще с Гримальди и Медичи общаться.

Коля с Сашей от вопросов и комментариев воздержались — начали привыкать к тому, что, если потребуется, им все объяснят.

Князя Гримальди нам пришлось ждать больше сорока минут — он продолжал встречать очередных гостей, — и все эти сорок минут я буквально кожей чувствовал, как мысленно ликуют король Италии с сыном, которым Людовик-старший вкратце рассказал о бесполезно потраченном времени с покойными Западловскими.

— Отец, — улучил я подходящий момент, — итальянцы точно в теме… Радуются, мрази, что мы никакой дополнительной инфы не нарыли.

— Кто бы сомневался, — родитель широко улыбался, как будто мы с ним обсуждали что-то крайне приятное. — Будем разбираться…

Внутреннее «ликование» обоих Медичи усилилось, когда тот же старший Бурбон докладывал уже в присутствии отца с сыном Гримальди об остальных членах пятерки:

— Два албанца, румын и серб, — поморщился король Франции. — Все четверо, в отличие от Западловского, к спецслужбам своих стран отношения не имели и занимались фрилансом…