— Вот ты какой, внучок! — Дональд уже тряс меня за плечи. — Настоящий возмутитель спокойствия! Наша кровь! Одобряю! Готов Филиппу шею свернуть? — хохотнул он.

— Конечно, ваше величество, — кивнул я, несколько обалдевая от подобной непосредственности американца.

— Молодец, внучок! — он хлопнул меня по плечу и огляделся. — Для вас всех просто дедушка Дон. И познакомьтесь с моим сыном, Доном-младшим.

Дональд-младший был копией отца — улыбчивый любитель обниматься мужчина под пятьдесят без вредных комплексов, от которого тоже последовали слова одобрения в мой адрес. Дедушка Дон, дождавшись, когда с нами закончит знакомиться его сын, опять похерил протокол и взревел:

— Дорогие родственники, хочу вам представить короля Мексики Максимилиана Лотарингена и его наследника, тоже Максимилиана! Учтите, род Лотарингенов нам дружественен.

Американец мог этого и не говорить — все эти сложные переплетения между родами мы изучали в лицее. А так, оба Максимилиана внешне очень походили на европейцев, учитывая, что в Мексику их род перебрался из Австрии всего пару столетий назад.

— Генерал Пожарский! — Донни-старший все не унимался. — Для меня честь познакомиться с вами! — рукопожатие вновь переросло в обнимашки, и без перехода: — Принц, любые деньги за курс лекций в Вест-Поинте.

— Ваше величество, — дед Михаил кое-как выскользнул из объятий американца и поклонился, — благодарю за столь высокую оценку моих способностей, но я уже давно в отставке и многого не помню, а военная наука ушла далеко вперед…

— Любые деньги, принц, — улыбался король. — На эти деньги вы сможете устроить сколько угодно художественных выставок по Северной и Южной Америке. Естественно, под моим патронажем.

— Это очень лестное предложение, ваше величество, — дед Михаил опять поклонился, — но вынужден…

— Вы подумайте, принц, — Дональд остановил князя властным жестом руки. — Продолжим наш разговор позже. Родственники, — он оглядел нас, — пообщаемся потом. Приятного вечера!

Когда американцы и мексиканцы проследовали дальше, мы дружно выдохнули.

— Дональд не меняется, — улыбался родитель. — Ходячий тайфун без лишней скромности, но дела иметь с ним можно, как и с Максимилианами.

— Это точно, — кивнул дед Володя, — лишь бы для них выгодно было.

Следующими к нам подошли одетые в европейские костюмы император Японии Нарухито с сыном Акихито, якобы ведущие свой род от богини солнца Аматэрасу, поэтому аналога фамилии не имеющие. Оба представителя правящей династии страны восходящего солнца были невысоки, улыбчивы и отличались безупречными манерами. После обмена приветствиями я вновь был удостоен особого внимания:

— Александр, — на русском языке с характерным акцентом начал император Нарухито, пристально меня разглядывая, — ты воспитал достойного сына. — Мой отец поклонился, а японец повернулся к князю Пожарскому. — Михаил, а ты достойного внука. — Реакция деда была аналогична отцовской, а Нарухито продолжил: — Алексей, получил ли ты подарки от моих подданных?

— Получил, ваше величество, — поклонился я. — Огромное спасибо! Мотоциклы как раз сейчас собирают, и мы все вместе, — я мотнул головой в сторону молодежи, — собирались на днях испытывать байки в соответствующих условиях.

— Очень хорошо, Алексей, — покивал император. — Если ты не будешь против, мы с сыном хотели бы поприсутствовать.

— Конечно, ваше величество, — и опять поклон. — Но есть проблема с мотоэкипировкой…

— Мы позаботились о об этом, — Нарухито улыбнулся, — проблем не будет. Господа Романовы, Михаил Николаевич, увидимся позже…

Глядя вслед двинувшимся японцам, я обратился к родителю:

— Отец, надо бы Сандро Багратиона как-то премировать, это именно он настоял, чтобы мы байки из контейнеров вытащили в преддверии возможного визита императора Японии.

— Сам с Сандро рассчитаешься из той суммы, которую тебе Нарухито за фотографии с японскими байками заплатит, — хмыкнул родитель. — Наши дипломаты в Париже тогда отказались детали рекламных контрактов обсуждать, а твой царственный дед предложил Нарухито утрясти этот вопрос в Монако. Но я твою информацию по своевременной инициативе Багратиона принял.

— Отлично, большего мне и не надо…

Еще минут через пятнадцать князь Гримальди наконец подвел к нам последних своих гостей, императора Китая Тунчжи с сыном Канси из рода Цин, и от них в нашу сторону шла такая плотная стена ненависти, тщательно скрываемая за внешними любезными улыбками, что я буквально приказал себе оставаться спокойным и с трудом протянул руку для пожатия, а вот вместо слов приветствия неожиданно даже для себя начал напевать:

С гранатою в кармане, с чекою в руке,

Мне чайки здесь запели на знакомом языке.

Я отходил спокойно — не прятался, не вор,

Дымился в небо бронетранспортер.

Когда туман растаял и проныла луна,

Из боя не вернулась молодая жена.

Вода отравится, погаснет свет, утихнет звук.

К тебе я больше не вернусь — такой теперь я друг.

Уходим, уходим, уходим,

Наступят времена почище.

Бьется родная, в экстазе пылая,

Хэйхэ 2000.

(слова и музыка И. Лагутенко)

***

Коля с Сашей автоматически напряглись и нахмурились, когда от Алексея повеяло плохо скрываемой угрозой. Когда же брат запел строчки из известной песни, посвященной давнему российско-китайскому противостоянию, оба великих князя привели себя в полную боевую готовность. Китайцы же спокойно дождались, пока Алексей закончит напевать, и обозначили хлопки:

— Молодой человек, — на французском начал китайский император, — у вас явный талант выражать свои эмоции как голосом, так и остальными… доступными способами. У нас в стране это очень ценится, приезжайте как-нибудь с конц… — он сделал многозначительную паузу, — просто приезжайте в гости.

Алексей поклонился, а угроза с его стороны усилилась:

— Спасибо за приглашение, ваше величество! Только доведу свои таланты до совершенства, чтобы соответствовать, несомненно, высоким стандартам ваших подданных, тогда обязательно и приеду… в гости.

Император остро глянул на Алексея и повернулся к дядьке Саше и деду Володе:

— Господа Романовы! Хорошего вечера.

И китайцы, демонстративно не замечая князя Пожарского, проследовали дальше.

— Алексей, — тяжело вздохнул цесаревич, — мы же тебя просили…

— Извините, не сдержался, — брат изобразил виноватое лицо, и угроза исчезла. — Но, если бы вы чувствовали ту ненависть, которую китайцы к нам испытывают, вы бы меня поняли. Деда, — Алексей посмотрел на князя Пожарского, — я обещаю за такое к тебе неуважительное отношение роду Цин отомстить.

Князь же только нахмурился:

— Лешка, отца лучше слушайся, а личную вендетту всегда объявить успеешь. О, а вот и Дональд возвращается…

***

Вечер заканчивали в ресторане при нашем отеле, причем народу с приема из дворца Гримальди с нами пришло достаточно много, хотя кто-то и потерялся по дороге в районе казино Монте-Карло, а русскую молодежь с моей подачи родитель отправил спать. Медичи, Бурбоны, младший Гримальди, Сингхи, оба бесфамильных японца, Аль-Нахайяны, Ольденбугские, Фатимиды, Саксон-Кобург-Готские с Лотарингенами, Георг Виндзор, братья Гогенцоллерны, Романовы и князь Пожарский — мы все с комфортом устроились вдоль фуршетных столов и под классическую музыку продолжили общение.

Чуйка засекла легкое призывное касание Ванюшиного внимания.

— Алекс, — улыбался Джай, — это не Иван Олегович за окном маячит? — индиец глазами показывал на улицу. — И вообще, Алекс, ты когда-нибудь от забот отдыхаешь?

— Да-да, Алекс, — хмыкнули братья Гогенцоллерны, — второй час ночи, а этот твой свитский вокруг тебя кругами ходит.