— Алексей Александрович, вы расплатились с водителем? — сходу поинтересовался он, когда я только открыл дверь.

— У меня карточка привязана.

— Дима, дай таксисту хорошие чаевые. — Виктор повернулся к одному из своих подчиненных. — И объясни, что он в этот квартал никого не возил.

— Есть…

— Алексей Александрович, — Виктор укоризненно смотрел теперь уже на меня, — насколько я в курсе, была конкретная договоренность, что возить вас будем именно мы…

— Вот это видишь? — я продемонстрировал ему красный берет и повязку.

— Вижу, — вздохнул он. — Вопрос снимается. Добро пожаловать домой, Алексей Александрович.

— Спасибо, Виктор! — хмыкнул я.

В гостиной, как и должно быть по утрешнему времени, никого не наблюдалось, все потихоньку собирались в столовой.

— Явился… — прокомментировал Владимиру Ивановичу мое появление Прохор. — Да еще и с трофеями, судя по всему… — Он смотрел на берет. — А я уже все знаю, Алексей, можешь не оправдываться.

— И не собирался, — ухмыльнулся я. — Удовиченко доложил?

— Он, — кивнул воспитатель. — В красках все расписал, даже то, как ты на КПП воспитательную беседу с дежурным провел. В училище тревогу, говорят, совсем недавно отменили. А теперь вопрос на миллион, Лешка, — он усмехнулся, — чего ты домой-то заявился, раз все личные вещи теперь у тебя?

— А куда мне надо было пойти? — не понял я.

— На учебу, куда же еще? Мы с тобой вчера о чем договаривались? Что я тебя после обеда забираю. Вот и учился бы до обеда, а потом опять в бега.

— Чтобы на меня генерал Ушаков орал? — нахмурился я. — А перед ним капитан Уразаев?

— Именно, — кивнул воспитатель. — А еще ты должен извиниться перед всем подразделением военной полиции. Люди-то на службе, им деваться некуда, вот и валяются теперь в больничке после… происшествия. Да и вообще, Алексей, надо бы тебе подумать о личной материальной помощи училищу после всех этих выкрутасов, в том числе и предстоящих. Понимаешь, о чем я говорю?

— Понимаю… — буркнул я. — Ты же поможешь мне с этим вопросом?

— Распоряжения уже отданы. — Прохор отмахнулся. — Все будет в районе следующей недели.

— Так быстро? — удивился я.

— Еще с пятницы начали готовиться. — Воспитатель переглянулся с ротмистром. — Твой отец в мудрости своей предусмотрел подобную ситуацию.

— Понятно… — окончательно расстроился я. — А мне ничего не сказал.

— Ну, Лешка, кто-то должен думать, раз у тебя не получается. — Воспитатель вовсю ухмылялся.

— Прохор!..

— А что сразу Прохор? Все претензии предъявляй папашке, я тут вообще ни при чем.

— Ясно. Владимир Иванович, а почему ваши дворцовые въезд в квартал охраняют? — решил я сменить тему разговора.

— Не понял, Алексей Александрович?! — растерялся он. — Государыня выразилась вполне однозначно…

— Да, Алексей, поясни, — присоединился Прохор.

— Там и обычной полиции хватит, — пожал плечами я. — А то таксист, который меня сюда вез, сильно напрягся, а к обычной полиции он привычный. Ни к чему нашему с Пожарскими кварталу подобная слава.

— Лешка дело говорит, — протянул Прохор. — Иваныч, как тебе подобная конструктивная критика со стороны подростка с еще не до конца замутненным инструкциями и разными там параграфами сознанием?

— Подросток дело говорит, — кивнул ротмистр. — Но пока я через генерала Орлова буду тут на своем уровне отдельные полицейские посты пробивать… На въезде, на выезде… Столько времени утечет…

Михеев смотрел на меня очень хитро.

— Намек понял, Владимир Иванович, — улыбнулся я и посмотрел на воспитателя. — Прохор, как думаешь, сможем мы обойтись без протекции великого князя Владимира Николаевича? Тем более, я буквально вчера в клубе Долгоруких виделся с начальником московской полиции.

— Думаю, можно обойтись даже без протекции главы рода Орловых, — с довольным видом кивнул воспитатель, чьим мнением я только что так удачно поинтересовался. — Телефон Григория Ивановича у тебя есть?

— Нет.

— Достанем, — продолжал «важничать» Прохор. — Позвонишь напрямую и все вопросы решишь, пора тебе и подобными вещами начать заниматься.

Тут решила «появиться» Вика Вяземская, которая уже минут пять «подслушивала» из гостиной наш разговор, и чье присутствие я чуял:

— А что это у нас тут курсант Романов в понедельник утром делает? Не иначе как он у нас в очередном самоходе находится?

Девушка стояла «руки в боки» в дверях столовой.

— По вам соскучился, госпожа штаб-ротмистр! — я повернулся к ней и помахал красным беретом, зажатым в руке. — И даже военная полиция не смогла остановить мой романтический порыв!

— Рассказывай кому другому, Романов! — хмыкнула девушка, прошла к столу и уселась на свое место рядом со мной, не забыв поцеловать в щеку. — Ты мне лучше другое скажи, родная гауптвахта осталась целой и невредимой?

— Все с ней в порядке. А что, у тебя с ней связаны каки-то воспоминания? — удивился я.

— А как же, — с важным видом кивнула Вика. — Как сейчас помню, целых три залета на старших курсах.

— А подробности? — не выдержал даже Прохор. — Если верить личному делу, ты училище с отличием закончила, вся из себя положительная была.

— Так-то по ерунде влетела два раза, а вот третий… — заулыбалась она. — Только-только с будущим мужем встречаться начала, крышу снесло, вот и исполняла… В общей сложности девять суток ареста, от звонка до звонка, а потом на свободу с чистой совестью!

— Девять суток? — хмыкнул Прохор. — За ерунду? Надо будет справки навести.

— А ты еще не навел? — Вика хихикнула. — А я думала, уже. Ну вломила я в последний залет курсовому офицеру за постоянные придирки, так ничего же ему не сломала! Вот и командование училищем так же рассудило, так что не отчислили, а быстренько отправили на стажировку к валькириям, где мне оперативно мозги и вправили множественными ударами по почкам и в печень. Через месяц как шелковая была, да еще и государыне глянулась за характер свой незлобивый да отходчивый.

— Ясно, — вздохнул Прохор. — Ведьма, вот скажи мне как родному, куда Лешку на стажировку отправить, чтоб и ему через такую же конструктивную критику организма уважение к окружающим привить?

Вика демонстративно оглядела меня ироническим взглядом, после чего выдала:

— Этого только пограничные войска исправят. Годика два на какой-нибудь глухой заставе проведет, о жизни подумает на свежем воздухе и вернется шелковым! Только ведь не отпустит его никто на глухую-то заставу, Лешка же у нас следующий наследник престола, так что остается только родичам по печени и почкам упражняться, да господину Кузьмину нашего Алексея до блевоты доводить.

— В корень зришь, Ведьма! — вздохнул Прохор. — И у меня мысли аналогичные. Сам-то я уже не могу сынке от души душевно в душу дать, сопротивляется, подлец малолетний, а вот папаша евойный с другими родственниками еще способны таким образом подростка покритиковать, да и Ванюша, ирод, еще не старый. Ладно, ты Орлова предупреди, что мы пораньше сегодня приедем, и завтракай уже! А то одним кофе сыта не будешь. О, вот и наш Рембрандт Смоленский пожаловал!

— Всем доброго утра! — вполне бодрый Петров уселся за стол. — Леха, ты чего вернулся?

— А ты не рад? — усмехнулся я и поинтересовался. — Шурка, как спалось после вчерашнего триумфа?

— Хорошо, а, главное, спокойно, теперь времени чуть больше на учебу останется. Лешка, а правда, ты же вчера в училище уехал? Вместе с Колей и Сашей. Чего вернулся?

— Дела, Шурка, — отмахнулся я. — И вообще, это была инициатива Прохора по возвращению меня из училища, у него в одном месте присутствует сердечный интерес, вот и приходится мне занятия пропускать ради любимого воспитателя…

— Точно-точно, — важно кивнула Вика. — Подтверждаю.

— Шурка, не слушай их, — откинулся на стуле воспитатель. — Брешут.

— Решетова ее фамилия, я в курсе, Прохор, — улыбнулся Сашка. — Кстати, наметки ее портрета у меня уже есть, очень интересное лицо. Правда, только наметки.