— Жэней, ты ведь эксперт, — подошёл к киборгу Найн. — Подскажи нам что-нибудь.

При последних словах он почти сорвался на крик, спотыкаясь и падая на песок. Группа испуганно переглянулась. Никто из них не видел его таким, и, если даже всегда холодный и высокомерный Цвайт поддаётся панике, то на успехе мероприятия можно поставить крест, и начать прямо в этом мягком белом песке копать братскую могилу.

Я быстро подошёл к командиру, помогая ему подняться. В конце концов, он ничем не лучше и не хуже меня — такой же давно потерявшийся в своих иллюзиях и фальшивых масках человек, переживший слишком серьезное потрясение, оставившее очень глубокие следы в его сердце. Даже лёд может быть хрупким.

Но почему остальные просто стоят?

— Эх, детишки, — глядя на нас, усмехнулся лохмач, ломая веточку ближайшего кустарника. — Придётся строить плот.

***

Итак, я смело могу заявить, что открыл и успешно освоил ещё две новые профессии: пильщик по дереву и плотостройщик! То есть, плотостроитель.

На пляже мы уже третий день, и два последних тратим на то, чтобы собрать, наконец, этот змеев плот!

Работаем в основном ночью, когда солнце не так слепит, и нам проще подбирать материал. Днём же, когда температура воздуха становится нестерпимой, мы сладко спим в тени орешника в наспех разложенных тканевых палатках, которые пострадали куда меньше лодок. А по вечерам купаемся в море, к этому моменту вода как раз доходит до приемлемой температуры.

Дно этого моря было таким удобным и мягким. Оно плавно углублялось по мере отдаления от берега. В пещерах такого не было. У нашего моря дно каменистое, оно то идет ступенями и ямами, то резко проваливается, то почти торчит над водой, то огромным круглым провалом зияет в центре зала. Единственным же минусом дна надземного моря были ракушки. Во время прилива побережье устилало невероятное количество пустых и разломанных, порой острых, панцирей морских обитателей.

К слову, возле самого берега часто проплывали косяки рыб. Они совсем мало походили на водных обитателей Подземья: как будто обмыленные, с узкими мордами, небольшими, слабыми плавниками, совсем не предназначенными даже для передвижении по песочному дну, не то, что цеплянию за камни. Чешуя этих рыб была намного нежнее, чем у наших, и совсем не имела маскировочных наростов. А вот мясо ничем особенным не отличалось, разве что оказалось более жёстким и пахло тиной.

С ракообразными дела обстояли совсем иначе. Их было просто бессчетное количество: какие-то вытянутые и большие, чуть длиннее ладони, которых Алий обозвал лобстерами; маленькие, крючковатые креветки; морские пауки и тысяча видов крабов, каждый из которых имел по-своему закрученный панцирь. Что это — результат радиоактивного заражения или просто мимикрия к местному дну?

Если уж нам попадается такое у берега, страшно думать, что будет дальше.

Но главным бонусом в нашем пребывании «на отдыхе» было даже не купание в море или попытка ловли и готовки морепродуктов, а закат.

Я никогда бы не подумал, что заход солнца может быть таким красивым.

Медленно уходящий за горизонт оранжевый диск звезды озарял голубые просторы лениво колыхающегося моря, заставляя их полыхать и сиять, словно бескрайнюю груду драгоценных камней. Закатное небо добавляло огненной воде большие синие и фиолетовые мазки своего полотна, оттенявшие яркие всполохи Солнечного света. Когда же звезда скрывалась за краем видимого мира, чёрная вода, словно оброненный кусок ночного неба, придавала ещё не потухшему пожару небес особенную яркость.

Близилась полночь третьего дня на пляже, и мы уже почти доделали плот.

Лодки, не смотря на всю плачевность своего состояния, тоже пригодились — ими обили деревянную конструкцию, для прочности и водонепроницаемости. К счастью, моторы не пострадали, и, несмотря на необычность нашего транспорта, мы поплывем с нужной скоростью. Я сейчас как раз решал, как бы их покрепче зафиксировать.

— Слушай, может, не будешь больше так близко подходить к Алию? — Хэй тихо подкрался к закрепляющему балласт Найну. — Я волнуюсь, как бы он не подхватил…

— Я уже говорил с ним на этот счёт, — также тихо ответил Цвайт. — Попробуй убедить его сам.

Ян тяжело вздохнул, возвращаясь к поймавшему какого-то паука биологу. Хэй протянул наследнику архивов руку с подарком — ракушкой-гребешком. Юный исследователь несказанно обрадовался находке друга.

— Я чего-то не знаю? О чём вы сейчас говорили? Почему шёпотом? Мне как-то не по себе, — поинтересовался я у заметно погрустневшего вождя.

— Хм, да, похоже, не знаешь, — Найн выпрямился и, отложив верёвки в сторону, со вздохом констатировал: — Я болен Пещерной Лихорадкой.

Эта новость свалила меня с плота. И он говорит так спокойно!? Это же Лихорадка! Как ему в голову пришло идти с нами?! Нет, я давно подозревал, но до последнего надеялся… Да ещё в свете последних событий в моей голове многое перемешалось, уйдя на второй план, из-за убийства шаманки.

— Скажи, что шутишь, — я подскочил на ноги, отряхивая песок.

— Нет. Не бойся, это латентная стадия, и вам нечего опасаться.

— Как так нечего!? Ты же в любой момент можешь, — я замахал руками, изображая то ли вырывающегося из груди пришельца из старого фильма, то ли ещё кого в этом духе. — И мы ведь из одного корыта едим! Если все, — я снова с шипением изобразил маленький взрыв. — То что тогда?

— Если ты не заметил, я ем и пью только из своей посуды. А до этого… — он попытался изобразить мою жестикуляцию. — Благодаря препаратам Кади ещё очень далеко. Так что сиди и делай свою часть плота.

Я хотел возмутиться, мол, почему раньше не сказал? Но смысла в этом уже не было. Да и кто я такой, чтобы запрещать человеку бороться за жизнь? Все ради этого идут. Я вновь вспомнил маму и братьев, лежащих в своих постелях, и кровь на подушке младшего. Да, пусть Цвайт идёт и ведёт нас. Без него мы бы и половину не прошли. Да, что там половину, вообще бы не вышли из пещер.

Все верят в «Чудо».

Совет правящих

Центральный зиккурат города Пи гудел от гомона собравшихся высоких гостей. Совет правящих чинов Подземья, как всегда, превращался в балаган.

Сегодня проводилась историческая встреча: все хоть сколько-нибудь важные люди трёх самых крупных городов Западного Подземелья собрались в неофициальной столице Хребта Восходящего Солнца.

Всем известно — за Хребтом жизни нет. Там раскинулся Холодный Океан Ужаса. Когда-то там был вполне себе процветающий край с прилично развитой инфраструктурой на юге и довольно отсталой на севере. Но усиленная эксплуатация экосистемы планеты привела к глобальному сдвигу в климатических особенностях. Вечная мерзлота, на которой располагался этой огромный участок суши, начала понемногу таять. Некогда плодородные земли постепенно превращались в болота. Почва начала проседать. Образовывались всё новые и новые озера, сливаясь сначала в мелкие пресные моря, а затем…

Затем произошла глобальная катастрофа. Серия крупных вспышек на Солнце вызвала извержения супервулканов, уже давно ждавших своего часа, и запустила цепную реакцию на всей планете, что привело к подвижкам в земной коре. Вырвавшаяся магма окончательно растопила гигантские древние ледники. И всё посыпалось в арифметической прогрессии. По всему миру начались наводнения. Затоплению подверглись и самые развитые в экономическом плане районы, и глухие медвежьи углы.

Перед Великим Хребтом тоже образовалось море, но небольшое и мелкое, из-за своей необычной, для образовавшегося из ледников водоёма, солёности оно было названо Морем Слёз. Вернее не только из-за солёности. Последние из тех, кто покидал Поверхность, со слезами на глазах рассказывали о крышах домов, на которых выли брошенные животные, о высотках, торчащих наполовину из воды, в которых всё ещё оставались люди, о заводских трубах, которые никогда больше не будут загрязнять атмосферу, о печально звонящих под водой колоколах на затопленных звонницах церквей.