Самыми важными ориентирами жителей островов Фиджи и Тонга были звезды. Островитяне настолько хорошо знали расположение звезд, что могли посрамить любого европейца. Они знали, что некоторые известные им звезды находятся в определенном положении по отношению к отдельным островам. Из этих наблюдений возникла система ориентиров, которая впервые была проверена на местоположении экваториальных островов. Главными ориентирами были на севере — Полярная Звезда и на юге — Южный Крест. Запад и восток определялись по звездному пути, проходившему около точки зенита над данным островом.
На основе определения стран света и звездных путей, исходные и конечные точки которых были известны, жителям островов Фиджи и Тонга удалось составить схему движения звезд, которая им заменяла компас. На этой схеме пересекались различные звездные пути.
Европейцы узнали о существовании такой схемы движения звезд от одного туземного капитана с острова Сонгосор, расположенного в западной части Микронезии. Эта схема состояла из прямоугольника, в виде которого туземцы представляли себе небо. В прямоугольнике цифра 10 означала Полярную Звезду, 19 — Южный Крест. Линия, соединяющая 19 и 10, — меридиан. По словам туземного капитана, цифра 1 означала точку восхода созвездия Орла, 1' — его захода. Линия 1–1' показывала его путь. Таким же образом цифры 2–9 и 11–18 означали точки восхода определенных звезд, а цифры 2'–9' и 11'–18' — точки их захода. Линии, соединяющие эти точки, показывали пути звезд. Мореходы другого микронезийского острова определяли местоположение своего корабля по другим созвездиям и звездам, таким, например, как Большая и Малая Медведица, Кассиопея, Вега, Плеяды, Альдебаран, Альтаир (в созвездии Орла), Пояс Ориона, Корвус, Антарес и Скорпион. Звездные ориентиры приходилось выбирать таким образом, чтобы их пути были по возможности равными по расстоянию.
На схеме движения звезд, принадлежавшей туземным капитанам, число звездных путей на разных архипелагах было различным. Чем больше это число (на юго-западных Каролинах до 36!), а следовательно, и число квадратов на схеме, тем точнее курс корабля. Он определялся по Полярной Звезде и Южному Кресту и по ведущей к месту назначения линии, проходившей по схеме движения звезд. Такими ориентирами микронезийцы и полинезийцы пользовались даже не в очень ясную погоду, ибо координаты корабля они умели определять и по немногим видимым звездам, зная их положение по отношению к главным ориентирам. Однако схема движения звезд и навигационная карта на самом деле существовали только в воображении туземцев. Все премудрости кораблевождения каждый капитан-микронезиец держал в голове. Но как только такому капитану давали в руки карандаш, он тотчас же чертил схему движения звезд. У микронезийских капитанов была поразительная память, им приходилось запоминать немало различных курсов — ведь картами они не пользовались.
Только жители Маршалловых островов в восточной части Микронезии имели мореходные карты, на которых были обозначены острова, течения и зыби. «Карты» состояли из параллельных и перекрещивающихся прожилок пальмовых листьев, обозначавших морские течения. Острова обозначались белыми раковинами улиток. Однако эти карты применялись только как учебный материал при обучении молодых капитанов. Начинающим кораблеводителям приходилось запоминать эти карты наизусть, чтобы в открытом море суметь определить положение судна и курс корабля по течениям и зыбям.
Невольно возникает вопрос, почему жители других островов Микронезии и Полинезии не пользовались такими же ориентирами? Ведь все полинезийцы и микронезийцы благодаря своему мореходному искусству общались между собой. Гамбрух, изучивший на месте условия жизни островитян, указывает, что созданию описанной нами системы мореходных ориентиров способствовало особое расположение многочисленных атолловых островков в группе Маршалловых. В отличие от небольших атоллов в группе Каролинских островов некоторые атоллы в группе Маршалловых простираются на сотни квадратных километров двумя плотными цепочками. Они пересекают прочие острова Микронезии, растянувшиеся по Тихому океану с запада на восток. Благодаря особому расположению атоллы в районе Маршалловых островов задерживают мертвую зыбь, идущую с северо-востока на юго-запад или с юго-запада на северо-восток. Если мертвая зыбь наталкивается на остров, она меняет направление. Мертвая зыбь, идущая с северо-востока, натолкнувшись на остров, распадается на два потока волн, которые, обогнув остров, вновь сливаются воедино. То же происходит с мертвой зыбью, идущей с юго-запада. Если эти две зыби идут навстречу друг другу и на их пути находится остров, то в местах их слияния образуются так называемые узелки, расположенные по более или менее прямой линии, пересекающей остров.
Это явление тщательно изучено и учитывается при составлении навигационных карт.
Но несмотря на знания и опыт, микронезийские и полинезийские мореходы всегда помнили о могуществе сил природы. Отправляясь в путь, микронезийский или полинезийский капитан совершал жертвоприношение в честь божеств и вопрошал оракула о наиболее благоприятном дне отъезда. При этом он по опыту знал, что хорошая погода бывает лишь в определенные месяцы года. Дальние рейсы совершались этапами, с остановкой на встречных островах.
Чтобы в любой момент можно было переждать бурю, на пути каждого корабля находился так называемый спасательный остров, к которому судно может пристать, если в бурю капитан собьется с курса. Местоположение спасательного острова в течение всего рейса непрерывно проверяется. Так, на пути от острова Яп к расположенному к востоку от него острову Могемог спасательным называют остров Файс. Для первых четырех «миль» главным ориентиром служит Пояс Ориона, для следующей «мили» — Плеяды, для следующих четырех «миль» — Альдебаран и для последующей «мили» — опять Плеяды. Верный признак близости суши — так называемое островное облачко. Оно как бы застывает высоко в небе даже над самыми плоскими атоллами. Такое облачко всегда замечал зоркий глаз микронезийского или полинезийского капитана.
Благодаря столь богатому мореходному опыту и ненасытной любознательности микронезийцы и полинезийцы стали открывателями новых островов на Тихом океане; вплоть до начала эпохи великих географических открытий они непрерывно совершали дальние рейсы и расширяли свой географический кругозор. Еще до появления европейцев в Восточной Азии микронезийцы на своих судах доходили до ее берегов. Они неплохо знали Филиппины, а об островах архипелага Бисмарка и северном побережье Новой Гвинеи имели весьма точное представление. То же можно сказать и о полинезийцах. Для поддержания связи с сородичами им приходилось преодолевать еще большие расстояния и менее часто пользоваться встречными островами для остановки: ведь Полинезия — это поистине огромное пространство.
Насколько велики расстояния в Полинезии, можно судить хотя бы по такому факту: однажды группа самоанских судов была пригнана сильным норд-вестом к Аустральным островам, пройдя около тысячи морских миль (т. е. 1800 км). Еще большее расстояние преодолело одно полинезийское судно, проследовавшее от острова Мангарева, находящегося в группе Туамоту, до атолла Сикаяны, расположенного к востоку от южных Соломон. Это судно прошло 3700 морских миль. Еще сто лет назад около ста самоанцев — мужчин, женщин, детей, спасаясь от войны, покинули свой остров и направились на своих судах к островам Тонга, находящимся на расстоянии четырехсот морских миль (т. е. 720 км). Однако эти суда были отогнаны ветром к острову Эфате (в группе Новых Гебрид), и им пришлось преодолеть пространство, которое всего на двести морских миль меньше, чем расстояние от Гавайев до берегов Калифорнии.
