— А разве не так? Ах, не томите меня! Я не знаю, есть ли у вас дети, сыновья или дочери, к которым вы привязаны всем сердцем, иначе бы вы знали, что значит — хотеть услышать о них и до чего каждая минута промедления усиливает мое нетерпение. Ваши слова встревожили меня. Разумеется, я понапрасну так волнуюсь. Ведь самое главное я уже знаю от капитана парусника: «Астра» благополучно пришла в Малагу!

— Вам так и сообщили, господин Парвизи?

— Да. Я повторю по-французски: "«L'Astre» est bien arrive a Malaga. " Никаких сомнений. Ведь никакого иного толкования этих слов быть не может.

— А сказали вам это именно такими словами?

— Что это значит, господин де Вермон?

— Сообщение верное, только…

— Что «только»? Говорите же! — вскочил с кресла Парвизи.

Поднялся и француз. Положив руку на плечо итальянца, он заботливо усадил его обратно в кресло.

— Все вы, кто были в порту, стали жертвами роковой ошибки. Речь шла о французском паруснике «L'Astre», а не об итальянском судне «Астра». У кораблей с одинаковым именем был один и тот же порт назначения. И капитан безо всякого злого умысла сообщил вам то, что ему было известно.

— Значит, эта ваша «L'Astre» благополучно пришла в Малагу. А наша «Астра»? Господин Вермон, умоляю вас, скажите же, пожалуйста!

— Я специально прибыл из Марселя, чтобы вас утешить.

— Ради всего святого! — побледнел Парвизи. — Утешить! — повторил он. — Что же случилось?

— Я тоже отец. Я понимаю, что ваше сердце содрогается от неизвестности.

— С «Астрой» несчастье?

Купец с трудом выговорил эти слова, все еще продолжая надеяться на отрицательный ответ.

— Она не пришла в Малагу.

— Захва…

— Да, захвачена корсарами.

Нависла гнетущая тишина. Наконец Парвизи собрался с духом и срывающимся, глухим голосом спросил:

— Известно ли что-нибудь об участи людей?

— Возвращавшиеся домой рыбаки нашли несколько трупов.

— Мой сын? Рафаэла? Ребенок?

Француз развел руками. О молодых Парвизи он не знал ничего.

— Захвачены корсарами! Это означает — мертвы или угнаны в рабство. Все мои близкие! Уничтожен, погас мой род! За что мне такое горе?

Ксавье де Вермон с глубокой скорбью смотрел на несчастного. Какие тут найдешь слова?

— Простите меня за плохие вести, господин Парвизи. Но по желанию нашего общего испанского друга дона Педро Авиласа вы должны были получить это известие из уст глубоко сочувствующего вам человека. Я останусь в Генуе на несколько дней и полностью в вашем распоряжении, если потребуется моя помощь.

На прощание француз протянул Парвизи руку. Итальянец пожал ее, но не выпустил.

— Вы только что предложили мне свою помощь, господин де Вермон. А что, если я уже сейчас попрошу о ней? Оставайтесь у меня, будьте моим гостем. Ваши слова свидетельствуют, что вы понимаете, какой удар меня постиг, так не отвергайте же гостеприимства дома скорби. От всего сердца прошу, скажите «да»!

— Я принимаю ваше приглашение, господин Парвизи.

Большая дорожная карета выехала с Коровьего рынка и протарахтела колесами под аркой ворот Сан-Томазо. Миновав церковь Святого Духа, прокатившись вдоль опоясывающих порт верков, она оказалась вскоре в предместье Сан-Пьетро д'Арена. Здесь кучер не сдерживал уже бег своей резвой четверки. Карета с грохотом понеслась по булыжной мостовой. Теперь шум был неопасен. В городе же необходимо было остерегаться любого стука. Правда, это не очень-то удавалось, но отнюдь не по вине кучера, а из-за щербатой, скверно вымощенной дороги. Хорошо еще, что хозяину все это вроде бы не мешало.

Карета лихо мчалась на северо-запад, в горы, в Лигурийские Апеннины. На стенках ее блестели в лунном свете гербы Гравелли. Рядом с кучером на козлах сидел Камилло. В карете же находился единственный пассажир — сам банкир. Полно, неужели этот мужчина в ветхой, заплатанной одежде и в самом деле — Гравелли? Не разбойник ли это, не грабитель с генуэзских окраин? Оконное стекло в карете было опущено. Гравелли высунулся наружу и оглядел дорогу позади кареты.

— Хорошо, хорошо, — пробурчал он себе под нос и снова исчез за оконной шторкой. Он увидел то, что хотел: держась на отдалении нескольких сотен шагов, за ними следовала другая карета.

Экипажи держались друг друга, как привязанные, однако вознице второй кареты приходилось предпринимать большие усилия, чтобы выдерживать указанное ему расстояние и не оказаться вне пределов видимости и слышимости хозяина. Передняя карета скрывалась за очередным зигзагом горного серпантина — и он усердно нахлестывал лошадей; стоило ей снова показаться — он резко осаживал их.

Во второй карете сидели рослые, сильные мужчины. Судя по говору, все они принадлежали к низам общества. При каждом толчке по неровной дороге слышался лязг оружия. Это были телохранители Гравелли.

После нескольких часов езды банкир велел остановиться. Камилло спрыгнул с козел, открыл дверцу и откинул подножку.

Они остановились среди диких гор. Нигде ни дома, ни даже шалаша. Только на холме справа темнели мрачные руины — останки старого замка.

Гравелли отдал слуге необходимые приказания. Камилло понимающе кивнул и снова забрался на свое место на козлах.

— Ждать! — ответил он на вопросительный взгляд кучера.

Из складок своего плаща слуга достал пастушью дудочку и заиграл простенькую песенку. Доиграв до конца, он повторил ее снова и снова.

В карете у окошка стоял Гравелли и озирал окрестности. Гонимые ветром тучи то и дело заслоняли лунный диск, неслись дальше. Камилло продолжал играть.

Чу, что это движется там, возле руин? Проклятье, опять клочковатая туча закрыла луну. Но банкир не обманулся. Внезапно раздался незнакомый голос. Откуда — Гравелли определить не мог. Слева, справа? А, да не все ли равно!

— Кто вызывает Властелина Гор?

— Тот, кто в нем нуждается, — ответил банкир неизвестно кому.

— Ваше имя?

— Обязательно имя, может, лучше деньги? Деньги — это деньги, к чему еще имя?

— Хорошо сказано. Ваше желание?

— Свое желание я скажу Властелину сам. Позови его, или проведи меня к нему.

— Ого! Да вы, оказывается, говорун! Только здесь у нас свои порядки, и устанавливает их сам Властелин. Понятно?

— Ты говоришь достаточно отчетливо, и я не глухой. Но я не люблю долго ждать.

— Тогда выкладывай, в чем дело!

Банкир отпрянул назад. Словно из-под земли, перед ним появился вдруг неизвестный мужчина. Широкие поля шляпы затеняли половину и без того скрытого маской лица. Впрочем, и на лице Гравелли тоже была маска, которую он подвязал уже после разговора с Камилло.

— Хотите заработать кошелек с золотом?

— Отчего бы и нет, если запросы не превзойдут цену. Вылезайте из кареты и давайте отойдем немного в сторонку. В нашей сделке лишние уши ни к чему.

Выходить из кареты? Банкир заколебался, хотя всего несколько секунд назад сам изъявил страстное желание увидеть Властелина Гор. В карете-то все же как-то безопаснее: а ну как у таинственного незнакомца на уме нечистая игра?

— Ну, выходите же! — снова потребовал тот. — И не пытайтесь ослушаться моих приказаний. Вы в моей власти. Взгляните-ка сюда! — Он вытянул руку вперед.

— К дьяволу вас! — выдавил сквозь зубы Гравелли, увидев возле коней двух мужчин в масках, третий стоял рядом с Камилло, приставив к его животу ствол пистолета. Слуга замер на козлах как статуя.

— А что там за вами, господин? — хихикнул зловещий незнакомец.

Гравелли испуганно оглянулся. Увиденного было вполне достаточно, чтобы понять, что на телохранителей ему рассчитывать уже не приходится.

— Ваши люди, может, и порадуются еще минуту-другую своей свободе, вам же это вовсе не светит.

Все было именно так, как он сказал. Вторая карета стояла в сотне метров позади них. Двое телохранителей успели выскочить и лежали между колесами с готовым к стрельбе оружием. Окошки в карете были открыты. С обеих сторон из них торчали ружейные стволы.