— В хорошенькую западню мы угодили! — прошипел один из лежавших под каретой парней. — Эти ребята разбираются в своем ремесле. Деловые, будь здоров!

— Вся округа, похоже, так и кишит людьми этого окаянного Властелина Гор, — откликнулся второй. — Один, другой, третий, четвертый, пятый — вон они, полукругом нас охватывают. У каждого по ружью.

— С моей стороны то же самое. Одна надежда на старика, он хитрющий, глядишь, и выручит нас из беды.

— Боишься?

— Себя спроси, вот и мой ответ узнаешь.

Спрашивать себя второму вовсе не требовалось, и так все было ясно.

— Мне кажется, вы собирались предложить мне какое-то дело? — спросил банкира человек в маске.

— Да, я действительно хочу этого. Но я пришел к вам по доброй воле и на недоброжелательное обхождение с собой вовсе не рассчитывал.

— Это ваша вина. Чего ради вы притащили с собой целый обоз? Кто мне доверяет, того и я никогда не обижу. А вы во мне, похоже, усомнились. Вот я и предпринял кое-какие меры безопасности. Что, разве не прав я, опередив вас на один ход?

— Значит, мне у вас ничего не грозит? — спросил Гравелли.

— Вне всякого сомнения.

— Вы ручаетесь, что меня и моих людей отпустят целыми и невредимыми, даже если наша сделка не состоится?

— Да.

— Слово чести?

— Я сказал «да», и этого достаточно.

Однако банкиру этого показалось маловато.

— Слово чести? — повторил он.

— Проклятый трус! Слово чести? Ха-ха-ха! — рассмеялся Властелин Гор. — Значит, вы считаете, что и разбойники тоже не лишены чести? Ну что ж, хорошо: даю слово разбойничьей чести!

Гравелли облегченно вздохнул. Лишь теперь он почувствовал себя в безопасности. Он знал обычаи этих людей. Если уж кто из них дал слово разбойничьей чести, то на него можно положиться без всяких сомнений. Бандиты презирают общепринятые законы, свои же собственные блюдут со всею строгостью.

— Хорошо, я верю вам, — сказал он и вылез из кареты.

Человек в маске отвел визитера в сторонку.

— Садитесь и излагайте, зачем пожаловали, — потребовал он у банкира.

Оба уселись на обросшие мхом камни.

— Обещаете ли вы сохранить в тайне все, что я вам доверю, даже если мы разойдемся, не придя к соглашению?

— Да.

— Ну так слушайте. У меня есть враг, смертельный враг, опасный и могущественный. Мне с ним не справиться, вот я и прошу вашей помощи.

— Что мы получим за это?

— Два кошелька с золотыми монетами. Один — сегодня, второй — по выполнении поручения.

— Два кошелька… Не очень-то определенно: кошельки ведь могут быть и большими, да тощими.

— Будете довольны, это я вам обещаю.

— Может, оно и так, только у меня привычка — убедиться во всем заранее.

— Вот вам, получайте и слушайте! — Гравелли вытащил мешочек и протянул его собеседнику.

— Черт побери! Второй такого же веса?

— Его родной брат! — улыбнулся Гравелли.

— Отлично. Итак, что же от нас требуется? Обеспечить вас телохранителями получше ваших нынешних? На какое время? Каждый день дорог: ведь мои люди рискуют жизнью.

— Надо покончить с моим врагом, — со всею возможною твердостью в голосе заявил банкир.

В ответ бандитский главарь лишь присвистнул сквозь зубы. Вот оно что — его нанимают для убийства!

— Эка дьявольщина! Не очень-то дорого, однако, вы цените человеческую жизнь. Два кошелька с золотом! Вы многое слышали обо мне. О том, будто банда Властелина Гор подряжается на убийство, вы тоже слышали?

Гравелли испуганно отпрянул назад. Из-под маски блеснул взгляд, повергший его в ужас.

Однако опасность ему, похоже, пока не грозила.

— Я не говорю «да», — продолжал бандит, — но и окончательного «нет» я тоже не говорю. Назовите мне этого человека.

— Купец Андреа Парвизи из Генуи. Знаете его?

— А как же! Я знаю всех видных людей в городе.

— Беретесь за поручение?

Разбойник долго размышлял. Его молчание тяготило Гравелли. Эх, заглянуть бы ему в мозги, узнать, что за мысли одолевают этого зловещего разбойника!

— Ладно, я берусь за ваше поручение, синьор Гравелли!

Банкир вздрогнул. Откуда этот Властелин Гор знает его имя? Ясновидец он, что ли? Видеть ироническую улыбку на скрытом маской лице банкир не мог, но прямо-таки кожей ощущал ее. В чем же он оплошал?

— Хотите ездить неузнанным — не экономьте деньги и пользуйтесь наемной каретой.

«Проклятье, карета!» — понял наконец Гравелли. Он готов был надавать себе пощечин — надо же, не подумал о столь тешащих его гордость гербах! Однако ничего теперь не поделаешь, не отказываться же от своего имени.

— Здесь задаток. Остальное получите сами или через надежного посыльного, когда выполните поручение.

— Заберите деньги назад, — запротестовал Властелин Гор — Сейчас я в них не нуждаюсь. Да и вообще, мне надо сперва убедиться, что поручение ваше осуществимо.

— Но я могу рассчитывать на вашу помощь и ваше молчание?

— Мы же договорились. Не сомневайтесь, свое вознаграждение я отработаю. А сейчас уходите. Меня ждут дела.

Главарь бандитов поднес к губам свисток. Услышав сигнал, его люди мгновенно отошли назад.

В предрассветных сумерках Гравелли со своим эскортом вернулся в город. Итак, первый шаг к сокрушению Парвизи сделан. Банкир не сомневался, что Властелин Гор свое слово сдержит. Скверно только, что разбойник узнал его. Чего доброго, может при случае заделаться вторым Бенелли, а то и еще хуже, если пустится на шантаж. Счастье еще, что бандит не взял деньги и весь разговор шел без свидетелей. Надо будет, пожалуй, шепнуть словечко генуэзскому полицейскому начальнику, такому же продажному, как и большинство чиновников, — и конец тогда и Властелину Гор, и всей его банде.

Парвизи не терял еще надежды, что Луиджи, Ливио и Рафаэла живы, хоть и попали в рабство к североафриканским правителям.

Несчастный отец цеплялся за эту версию, как утопающий за соломинку. Чем дольше он размышлял об этом, тем сильнее верил, что все может быть только так и не иначе. А коли это так, то отыщутся и пути для выкупа дорогих его сердцу людей. За ценой он не постоит, пусть хоть и самой невероятной, — жизнь дороже всего золота на земле. Дом Парвизи богат, очень богат. И на выкуп он, не медля и не торгуясь, отдаст все, до последнего байокко. А после — нищета? Полно, разве нищий тот, кто соединился со своими любимыми? Никогда!

Часами ломал он себе голову, пока усталость не сваливала его с ног.

Слуги не знали еще о постигшей хозяина тяжелой утрате. Но совету Вермона Парвизи до сих пор не сказал им об этом ни слова. Француз говорил купцу, что самое главное — приглушить первую боль, а для этого нет лучше средства, чем уехать на некоторое время из города.

— Могу ли я и впредь рассчитывать на вашу доброту, господин де Вермон? — обратился на утро после рокового дня Андреа Парвизи к своему гостю. — Я хотел бы попросить вас поехать вместе со мной в горы, в мое поместье. Там никто нам не будет мешать, и, как знать, может, мы сумеем найти пути и средства для получения достоверных сведений о судьбе моих детей. Прошу вас, пожалуйста, не отказывайте мне!

Прошло несколько минут, а Вермон медлил с ответом. Парвизи не сводил напряженного взгляда с нового друга — за немногие проведенные вместе часы генуэзец и француз успели выяснить, что во многом одинаково смотрят на жизнь, и почувствовали взаимную симпатию.

— Я еду с вами!

Купец облегченно вздохнул. Он знал уже кое-что о своем госте. Ксавье де Вермон — крупный негоциант, занимающийся в основном добычей кораллов у алжирских берегов, в Ла-Кале. Франция принадлежит к тем немногим странам, у которых довольно сносные отношения с варварийцами, и прежде всего — со зловещим государством Алжир. Французским судам в Средиземном море корсары не досаждают. И все же союз между Францией и деем далеко не безоблачен. Правитель Алжира то и дело задевает своими поступками честь Франции, и для улаживания конфликтов требуется большое дипломатическое искусство, не говоря уже о дорогих подарках.