Ира, зачем-то время от времени устраивала спектакль с переодеванием и уходила из дома, создав полную иллюзию своего присутствия в квартире. Для этой цели она даже специально записала несколько дисков, звучащих максимально натурально. Три года она изводила весь двор пением и все для того, чтобы под шумок, скрываться в неизвестном направлении в обличье ничем не примечательной шатенки. У Иры, помимо «добропорядочного» губернатора, было еще два любовника – Наум и тот самый опальный олигарх из Петровска. Что любопытно, на политическом ринге олигарх и губернатор выступали заклятыми врагами. Но они делили на двоих одну женщину. Не догадывались? Или в этом тоже была своя игра?

Пенсионер Сидоров, как и декоратор Наум, на первый взгляд, были случайными людьми. Но слишком уж большую дотошность проявляли в распутывании злодейского преступления. Они суетились как-то слишком активно, слишком явно.

Часть ниточек могла уходить в Петровск. Ира, да и Галя, пусть в меньшей степени, оставили после себя много врагов. Точнее, врагинь. Яркие, чуждые условностям, красотки постарались на славу. Их не просто не любили, их ненавидели десятки не самых последних в тех краях женщин. Когда-нибудь количество непременно перерастает в качество…

До самого вечера мы метались между компьютером и телефоном. Гришка практически переселился ко мне. Днем смотался домой и вернулся с тапочками и зубной щеткой. В семь часов прилетела и Санька, разревевшаяся прямо на пороге.

– Насть, я так боюсь, так боюсь, – хлюпала она носом.

– Поди прочь, дура, – цыкнул на нее Гришка, от чего она разревелась лишь сильнее. Честно говоря, я предпочла бы увидеть в ее глазах больше оптимизма. Но и такую реакцию вполне понимала. Я бы и сама сейчас с удовольствие разревелась. Но словно чья-то шершавая жесткая рука сдавила мое горло. В глаза же точно пыли насыпали. Они были красные, но сухие.

– Господи, – причитала подруга, – ну какие мы дуры, какие дуры, все жалуемся, не так сказал, не так посмотрел. Ой, Насть, какая это все ерундаааа…..

Видимо, Александра спроецировала ситуацию на себя и от увиденной картины ей стало не по себе. Можно не сомневаться, отныне ее Олег получил бессрочную индульгенцию на любое хамство. Главное, чтобы был здоров и в порядке. Определенная логика в этом конечно была.

Чтобы хоть как-то отвлечься, я попросила Саньку сменить тему и она охотно, с не меньшим энтузиазмом, чем минуту назад распускала сопли, выложила последние подробности своей непростой личной жизни. Оказывается, вчера к ней заявилась матушка Олега. Санька к ее визиту была, мягко говоря, не готова. Встретила она ее с нечесаной головой, с запахом перегара после бурной корпоративной вечеринки, в неприбранной квартире, на кухне, полной окурков и пустых пивных банок (в гостиную и спальню, где только что Мамай не прошелся, а может все-таки и прошелся, она не пустила бы родительницу и под страхом смертной казни). Интересно, какие выводы могла сделать для себя достопочтенная дама?

Я то знала, что бардак в Санькиной квартире случается на так уж и часто. Только в моменты крайнего душевного упадка, а сейчас именно такой момент и был. Санька практически не пьет. Точнее, она позволяет себе оторваться в хорошей компании, да когда еще есть повод, но это – не стиль ее жизни. С куда большим удовольствием она опустошает магазины или варит свой знаменитый фирменный борщ. Вечерами, если нет корпоративных вечеринок, а их нет 359 дней в году, она или сидит у меня или, стыдно сказать, вышивает крестиком, попутно утирая слезу за просмотром отечественного сериала.

Но добрая женщина, из лучших намерений пришедшая навестить предмет противоречивых чувств сына, была в шоке от потенциальной невестки. Глядя в ее заспанное, слегка припухшее лицо со следами несвежей косметики, она видимо мысленно представила ужасающие картины будущего своего взрослого, но неразумного чада.

– Вы… Саша? – спросила она Саньку, словно бы еще надеясь, что все это – чудовищная ошибка. Когда плохо соображающая Александра подтвердила свою личность плохо скоординированным кивком головы, маменька Олега поняла – ловить больше нечего. Надо срочно спасать сына. Дальнейшая их беседа проистекала в режиме допроса. Гостья вежливо, но требовательно интересовалась – сильно ли пьют ближайшие родственники Саньки и как давно начала пить она сама. Глядя на то, как Санька безуспешно пытается найти нужные слова, оправдаться, доказать, что никакой она не верблюд, матушка лишь еще больше убеждалась в правоте самых страшных своих предположений.

– Вы не беременны? – спросила она Саньку на прощание.

– Нет. Вроде бы нет. Точнее точно нет, – успокоила ее Александра. И женщина облегченно вздохнула. И закрыла за собой дверь. Тихо, но недвусмысленно.

– Да ладно, Саньк, что ты в самом деле, – пыталась утешить я подругу, – ну Олег же тебя знает.

– Даааа, – тянула она, – знаааееет, но ты пойми, ты пойми, как это все нелепо! Ну почему все так нелепо? А? Насть, ты меня прости, что же я тебя гружу, у тебя проблемы куда круче. А с Олегом я разберусь. Наверное. Конечно, он поскандалит. Он последнее время взялся скандалить по каждому поводу, а тут уж сам бог велел. Но он отойдет. Он вообще то добрый. И очень хороший, – добавила она тихо, но с большой убежденностью во взоре.

Животные, отчаявшись получить толику нашего внимания или хотя бы чуть– чуть еды, добывали пропитание сами. Рита нагло потрошила полки, скидывая все на ее взгляд привлекательное вниз и они с Веней мирно, ну наконец то, копошились в пакетах. Время от времени Рита совершала контрольный облет квартиры и комментировала происходящее.

– Уроды, кретины, Аркадий, не сходи с ума!

– Господи, вот заладила, да кто такой, этот Аркадий? – возмущенно вскинулась на нее Санька.

И тут мы с Гришкой, как по команде, сделали стойку. О господи, и правда уроды, правда кретины. Ведь именно так зовут того большого дядю! Хозяина золотоносного северного региона, где леса богаты дичью, а водоемы рыбой.

– Я тебе говорила? А ты не верил! – возмущенно вскинулась я на Гришку.

– Да что ты как ворона заладила. Говорила она. Да что это значит? Это же ровным счетом ничего не значит.

– Как бы не так. Значит, он часто бывал у Иры. Просто никто не знал. Он приходил к ней конспиративно. Значит, их роман куда как более серьезен, чем мы думали. А это значит…

– Ну что это значит? Даже если и так…

– Мог быть еще один мотив!

– Неужели? Какой же?

– Ревность! Его жена могла приревновать. Она могла отомстить. Жена Аркадия.

– Версия хоть куда. Но где доказательства?

– Никто и не говорит про доказательства. Но могло такое быть?

– Теоретически да.

– И практически тоже. Мы с самого начала подозревали, что убийства совершила женщина. И теперь все складывается. Очень удачно. Она могла убить сначала Иру, потом Галину, потому что не знала, кто именно из них двоих виноват. Ведь они путали следы, меняли паспорта.

– Она их на всякий что ли случай обеих убила? Так что ли?

– Примерно.

– А тогда при чем здесь ты? Кто и зачем бросил камень в твой огород? Точнее под кровать. Кто напал на тебя? Если убийца – его жена, то ей то с какой стати устранять всех подчистую свидетелей.

– Не могла она испугаться, что мы ее вычислим? И специально устроила похищение, чтобы отвлечь наше внимание.

– Нет, Насть, боюсь, что не могла. Нас и Наум то не боится. А уж что о такой важной даме говорить. Кстати, интересно бы с ней конечно пообщаться было.

– И не говори, очень преочень любопытно. Только ума не приложу, как с такой женщиной встретиться. Не наш уровень.

– Вот и оно то. Да думаю, и не ее. Это все – не ее уровень. Камни бросать, у мусорных баков за жертвами охотиться. Ты можешь это в здравом уме представить? Хотя, о чем это я…

Как жаль, что птица не человек. Наперегонки мы стали гоняться за вороной и выкрикивать злополучное имя. Сначала Рита приняла игру и в ответ на имя «Аркадий» выдала пару фраз. Но что они значили? «Аркадий, Аркадий, закрой, закрой!» и «Не надо, не надо! Убери, прошу тебя, убери!». Разгадать эту головоломку без дополнительных вводных нам было не под силам. Но хотя бы немного отвлеклись.