– Ну все, миленькая, пока, – проворковал Генрих скучного вида дамочке и помахал ей ручкой из окна новенькой Ауди. Интересно, на какие доходы шикует? Не иначе, как на сэкономленные во время свиданий рубли. Девицы маются изжогой после дешевой пиццы, а он, гордый и независимый, катит в лоно семьи на понтовом авто. Логично, не стоит отрывать от семьи.

Посигналив для пущей важности, Соболев выехал на Комсомольский проспект и покатил в центр. По его словам, он редко появлялся дома раньше одиннадцати вечера. Видимо, решил не изменять старой привычке и сегодня. Или ему надо проведать пленников? Как я не старалась, мне трудно было представить Генриха в роли преступника. Мелок он что ли для этого был? Но вот на сообщника вполне тянул.

Остановившись у магазина, выбежал, напевая под нос, вернулся с куцым букетом и бутылкой шампанского. Не заходя в машину, набрал на мобильнике номер. Я настроила передатчик и сквозь изрядные помехи мы услышали, как он пытает неведомую собеседницу.

– Ну Мариночка Валерьевна, может, посидим по свойски у вас? Разговор приватный, к чему нам суета вокруг?

Но Мариночка Валерьевна стояла на своем. И Генрих вынужден был пойти на уступки и назначить свидание в столь нелюбимом им дорогом московском общепите. Мы чуть не упали, когда он снова вошел в магазин и вышел оттуда уже без бутылки.

– Сдал, – ахнула Лизавета.

– Вы все хорошеете, цветете, – щебетал ловелас, усаживая спутницу за столик. Та благосклонно улыбалась. Мне показалось, что я откуда-то знаю эту полную яркую даму. Ресторацию Генрих, вопреки традиции, выбрал безумно дорогую и по этой причине почти пустынную. Мы с Лизаветой только крякнули, как следует рассмотрев ценники в меню и обнаружив, что счет тут идет на доллары. Салаты стояли от 15 зеленых, к горячим блюдам было и вовсе не подступиться. Стеснительно попросив официанта принести нам кофе и десерт, мы сделали вид, что вовсю увлечены беседой. Но под россыпью моих новоприобретенных белокурых локонов притаился маленький приемник. Я слышала все, что говорила за столиком в противоположной стороне зала, для этого было достаточно поточнее навести на объект прослушивающее устройство.

– Еле ускользнула от охраны. Аркадий не разрешает одной ездить. Право, даже смешно, как будто я представляю такую уж большую ценность для его политических конкурентов.

– Вы то, Мариночка, как раз и представляете! – мелким бисером рассыпался перед ней дамский угодник Генрих.

Во оно как! Во он с кем знакомства то водит. Сама первая леди Петровска не брезгует сидеть с ним за одним столом. Неужели он с ней…того? Да не может быть!

– Очень, очень рад, что вы обратили внимание на мой проект. Поверьте, эффект от него будет просто колоссальным!

– Ай, да не весьте вы мне лапшу на уши! Какой там эффект. Оба мы прекрасно понимаем, что деньги процентов на семьдесят уйдут в песок. Но если хотя бы тридцать дойдет по назначению, я буду рада. А если и все пятьдесят, то мы непременно будем работать с вами дальше.

– Ну что вы такое говорите. У нас все строго. Все до копеечки.

– Уйду сейчас, не смешите. Я уже больше десяти лет являюсь директором фонда и понимаю что к чему. Как воровали, так и будут воровать. Ни одного исключения не было, ни одного! Но я смирилась, даже если меньшая часть средств принесет пользу, уже хорошо. Вот когда воруют все подчистую, это отвратительно. А когда часть, это по нашим временам вроде и незазорно. Жить то надо, а? Ваша ауди сколько стоит? На обедах небось экономили?

Генрих только икнул. А она мне нравилась, эта большая шумная Марина. По всей вероятности Соболев пытался впарить ей свой очередной социальный проект, которые плодил в изобилии. Все его творения были похожи друг на друга и все предполагали системную перестройку какой-нибудь сферы жизни района, города, области, а порой и страны. Чувство скромности никогда не было довлеющим качеством Генриха.

Им принесли чай и сырные пирожные, на которые Генрих накинулся, словно недели две не ел. Марина же внимательно просматривала подшитые в папку листы. Быстро проскакивала красивые графики и диаграммы и с напряжением на лице вчитывалась в текст.

Минут через сорок она закончила. Было видно – прочитанное большого восторга не вызвало. Сейчас она начнет его вежливо футболить, подумала я. Но Марина, отложив проект в сторону, сменила тему.

– Как ваша жена?

Генрих покрутил головой, как будто его жена могла прятаться под соседним столом или за шторой.

– Спасибо, нормально. Она очень много работает, мы почти и не видимся.

– А я хотела с ней поговорить.

– О чем же? – насторожился Генрих.

– Да так просто, потрепаться.

– Приболела пока, но вы не сомневайтесь, она вам непременно позвонит.

– Так много работает или приболела? Мне показалось, что Ли избегает общения.

– Ну что вы такое говорите? Что вы!! – закудахтал Генрих, а я чуть не свалилась со стула.

Ли – его жена? Вот это да! Я ожидала все, что угодно, но такого… Рехнуться можно.

Трясущимися руками я отсоединила крохотный наушник. Лизавета, почуяв неладное, заторопила официанта со счетом.

Только когда мы вышли на улицу, я смогла более-менее внятно изъясняться. Сидя в машине, пересказала Лизавете содержание подслушанного разговора. Та только охала.

– Насть, я подозревала, что-то такое и подозревала. Уж больно странно все это выглядело. Я же тебе говорила, это точно кто-то из окружения, из числа знакомых. И вот пожалуйста, что и требовалось доказать.

– Что будем делать? – спросила я Лизавету и тут же устыдилась вопроса. Это я должна сказать, что делать. А не смотреть сейчас на свою подчиненную с робкой надеждой – вот сейчас махнет Лизон рукой, да и преподнесет мне готовое решение на блюдечке с золотой каемкой.

– Насть, может домой поедем?

– Домой? Да ты с ума сошла! Надо действовать! Немедленно!

– Насть, давай не торопись так. Давай все-таки позвоним Станиславу Олеговичу. На мой взгляд, это будет правильно.

– Ну хорошо, – неохотно согласилась я, – давай позвоним. Но не успела я достать телефон, как тот сам напомнил о себе. Лариса.

– Нам надо срочно встретиться.

– Что случилось? Ларис, говори, какие то новости?

– Да, то есть нет. Мне надо срочно с тобой встретиться.

– Давай я подъеду. Мне сейчас, правда, надо с еще одним человечком пересечься.

– С кем? – в голосе Ларисы все явственнее проступал испуг.

– Да ты все равно не знаешь, некто Коронен, владелец заводов и пароходов.

– Настя, послушай меня, – сдавленно зашептала Лариса, – я сейчас не могу говорить с тобой долго, но будь предельна осторожна. И по поводу Коронена, я не хочу тебя пугать, но я совершенно случайно кое-что узнала. От одной из своих пациенток. Он ведь из той компании, да?

– Кто?

– Да Коронен этот, он ведь из Петровска?

– Ну да, из Петровска. А что ты узнала, Ларис?

– Я узнала причину, по которой он чуть не спился.

– Да? И что это за причина?

– Он убил женщину. Из ревности! Ничего не удалось доказать, но именно в его квартире двадцать лет назад нашли труп. После этого он сильно запил и пил, не просыхая года два.

– Лариса, это точно? Никакой ошибки нет?

– Нет, Настя, это совершенно надежная информация. Давай встретимся и обговорим все более детально.

– Да, хорошо, я подъеду. Говори, куда.

Коронен… Если отринуть эмоции и вооружиться только фактами, то он мог это сделать. Он был в гуще трагических событий тогда, два десятка лет назад, он и сейчас многими ниточками связан с участниками истории. У него колоссальные возможности и конечно он мог с самого начала следить за мной и Гришкой. Да я и сама все последние дни вываливаю на него просто ушаты информации. Станислав Олегович… знающий все и делающий вид, что мечтает найти злодея. Или злодейку. Только тем и занят. Как же тогда быть с Ли? Значит это очередное совпадение? Но зачем она тогда врала Ларисе, что звонит из другого города? Или это была невинная уловка женщины, не желающей раскрывать себя перед друзьями детства? А Лешка? При чем здесь Лешка?