Зажмурив глаза, я высунулся из-за укрытия — коротко бахнул мой «Макаров».

— Сука!!! Он Шныря завалил! Он мне за Шныря заплатит! Эй! Ты — мертвец!!! Слышишь, ты ме-э…

Самую малость выставив руку из-за дивана, я выстрелил на голос — гневная реплика оборвалась, послышался звук падающего тела.

Двое? Стрелков было двое? Прыгая от входа, словно австралийский сумчатый, я действовал инстинктивно, не видя своих врагов. Поэтому не в курсе, сколько волын пытались меня достать изначально. В любом случае уже минус две.

Последняя жертва перед кем-то рисовалась, обещая отомстить за погибшего другана. Следовательно, есть еще третий боец невидимого фронта. Это как минимум.

Надо сменить позицию. Что-то засиделся я на одном месте.

— Сдаюсь! — как можно жалостливей запричитал я. — Не стреляйте! Не надо! Я сдаюсь!

И поднялся в полный рост. Типа вот, покидаю укрытие, берите меня и вяжите узелками на бантик. Для пущего правдоподобия я задрал одну руку вверх. Левую.

Мой визави прятался у лестницы, ведущей на второй этаж. Среднего роста, кругленький такой, толстощекий колобок, он выбрался из-за каменных перил. Дурной (мой!) пример заразителен.

На долю секунды он отвлекся, чтобы переступить через тело товарища, — и опустил автомат. Он тут же сообразил, что сделал глупость. Он даже успел поднять глаза — но не оружие! — и понял, что это была не первая его оплошность — правая моя рука задралась перпендикулярно груди.

Я нажал на спуск.

Колобка откинуло на ступеньки. Он от бабушки ушел, он от дедушки ушел…

Да только от Края еще никто не уходил!

Вот за что я люблю ласковых малышек: попав в перестрелку, они ведут себя смирно, не чирикают. Что блондинки, что рыжие забиваются в щели и поправляют макияж, пока их мужчины выясняют, кто круче. А потом, после самого естественного из отборов, отдаются победителям. Не бесплатно, конечно.

— Джанки у себя? — подмигнул я одной из цыпочек. Сидя на полу, она прихорашивалась, пока ее спонсор, боров в парадной форме с генеральскими погонами, мечтал о памперсе и убраться отсюда подальше.

— А где ж ему быть?! — фыркнула она и томно закатила подведенные глазки.

Угу, значит апартаменты нового босса этажом выше. Или еще выше?

— На третьем?

Колобок застонал и потянулся за стволом. Пришлось потратить еще один патрон — на сей раз уже всерьез: не в плечо, но в голову. Преданность хозяину — это, конечно, круто, ну просто очень. Да вот только времена самураев давно миновали. Негоже наемнику умирать так глупо.

Оценив мою решительность, девица почла за благо не выеживаться:

— Ага. Комната триста пять.

Я двинул к лестнице.

— Удачи тебе, папаша, — донеслось сзади.

Папаша? Ну-ну.

Но стоило мне только ступить на лестницу, где меня никто не видел, весь лоск тут же слетел с Максимки Краевого. По лицу пробежала судорога. «Дурак, идиот, урод!..» — я ругал себя за то, что разрулил тему на таких несусветных понтах. А если бы колобок выстрелил сразу, как только я показался из-за дивана? Если бы стрелков оказалось больше, чем три?!..

Если бы да кабы. Вся моя жизнь — русская рулетка. И в барабане револьвера не один патрон — там лишь одна ячейка пустует, остальные заняты. Моя же задача простая: сделать так, чтобы судьба стреляла мне в висок пустотой. Осечки и холостые тоже приветствуются.

Так что спину ровнее, личико проще. Не факт, что Джанки не натыкал везде камер.

Алая ковровая дорожка, запах жженой травы — я на верном пути, вот и нужная комната, стучать не обязательно. В конце концов, я здесь хозяин. Вроде как. Вообще то по бумагам клуб записан на одного божьего одуванчика, которому сто лет в обед. Я регулярно башляю ему на водку с селедкой. Уважаю стариков — неприхотливые они какие-то. Молодежь точно попыталась бы урвать процент от доходов притона.

— Здорово, Джанки! — Я протопал по шкурам белых медведей, расстеленным на полу, и рухнул в кресло, закинув ногу на ногу.

Направленного на меня оружия охранников я предпочел не заметить.

Джанки, восседающий за большим дубовым столом, улыбнулся так слащаво, что я понял: жить мне осталось минуту максимум.

— Привет, Край, — сказал он. — Здравствуй, мертвец.

Я знавал много странных парней. К примеру, тот здоровяк по кличке Билл. Он всюду таскал потрепанный томик Гаррисона. Очень фантастику любил. Потому в наших краях и оказался — теория у него была: мол, Зону инопланетяне создали. И скоро они вернутся и наградят аборигенов Припяти алмазами. По мешку каждому вручат. Собственноручно.

А еще Билл мечтал встретиться на узкой дорожке с негром-качком, чтобы отрезать ему правую руку и пришить себе вместо левой. О том, возможна ли такая операция в принципе, Билл не задумывался. И вот однажды в баре он увидал в дюбель пьяного афроса из пиндосского контингента — и размерами тот более чем устраивал любителя фантастики…

Так вот Джанки был на порядок безумней старины Билла. И потому приветствие «Здравствуй, мертвец» мне очень не понравилось. Джанки не ляпнул бы такое без причины, ведь я вооружен и могу продырявить ему лоб раньше, чем охрана разорвет меня. Или расстреляет.

— Старый враг лучше нового друга, верно? — задумчиво пробормотал я, уставившись на Джанки, будто впервые его видел. — Знаешь чего ожидать.

Посмотреть, кстати, было на что. Джанки — мужчина колоритный: высокий, мускулистый и чернокожий. И весь покрыт татуировками. Когда я говорю «весь», это означает: от пяток до затылка, от кончика носа до паха. А голова Джанки похожа на июньскую клумбу в парке культуры — из-за косичек-пружин, выкрашенных в кислотные цвета.

— Типа того, да. — Единственный глаз Джанки таращился на меня с любопытством. Голубая повязка рассекала лицо бандита на две неравные части.

Поговаривали, что парнишка кривым и уродился, но я не очень-то верил слухам — да хотя бы потому, что Джанки всем рассказывал, что он с Ямайки. Я навел справки и точно в курсе: чернокожий хлопчик явился на свет в глухой деревушке под Житомиром. Батя его был иммигрантом из Нигерии, вздумавшим на хохляцком черноземе выращивать бананы. С экзотикой не заладилось — брюнетистый нелегал быстро спился, распробовав местный самогон. Что папуасу хорошо, то казаку не в масть. И наоборот.

— Друг мой Джанки, ты решил проведать меня? Заглянул на чашечку черного кофе? Или молочка захотелось? Жаль, в моем заведении подают только напитки для взрослых. Так что не смею задерживать!

Меня откровенно несло, и Джанки сразу понял, что я на взводе. Но шутку насчет кофе он оценил — улыбнулся так медово, что я осекся. Тормози, Край, не стоит перегибать палку, а то ведь сломается. Все-таки передо мной не сявка из подворотни, но крутой торговец наркотиками. Имя его известно далеко за пределами фронтира.

С год назад начинающий делец по прозвищу Джанки предложил мне совместный бизнес. Он уверял, что опий варили еще шумеры, китайские императоры с радостью пили настой конопли, а в начале двадцатого века кокаин прописывали от зубной боли. И было время, когда фармацевтические компании штамповали таблетки под маркой «Героин»! Вполне легальные таблетки!

Я тогда выслушал настырного парнишку, отметив, что тот обладает даром убеждения. Вот только на меня его талант не действовал. Я отказал Джанки — вежливо, но без права возобновить переговоры в будущем. Стриптиз, рулетка, самогон рекой и проститутки — еще куда ни шло, но наркотики… Увольте, Макс Край не настолько пал.

С недавних пор Джанки активно продвигал новое зелье — зонис, мутировавшую сорную траву, которая вызывала галлюцинации и пророческие видения, — товар скоропортящийся, но популярный не только в Москве, но и за океаном.

Это я к тому, что передо мной сидел не просто одноглазый урка. На совести ниггера сломанные жизни многих тысяч мальчишек и девчонок по всему миру.

Ну что за гадские расклады, а? С каким только отребьем не приходится иметь дело!.. И кто ж знал, что его так заденет мой отказ? При оборотах Джанки мой притон — тьфу и забыть. И Край ему — тьфу.