— Чего лыбишься, покойничек? Ты знаешь, как я тебя реанимировал? Водки тебе в рот залил. Тут же помогло. И задышал, и щечки порозовели…

Я всегда говорил, что алкоголь — это лекарство. А теперь я знаю, что это правда.

Заунывный вой бюреров больше нам не докучал. Коридор тянулся, словно кишка громадного чудовища, занятого пищеварением. Откровенно говоря, тишина радовала еще меньше, чем хоровое пение мутантов. Подавая звуки, те хоть как-то обозначали свое присутствие, а вот замолчав, они стали невидимыми для нас.

— Слышь, Край, не помню я… а бюреры воют вообще?

Чингиз и во время службы в банановом раю не очень то интересовался местными обычаями и культурой туземцев, предпочитая здоровый сои тоскливым лекциям капитана из штаба. Так что контракт с руководством Периметра заключал подкованный малый — в том, что касалось закосить и забить. Чингиз — классический пример военного, которому надо повторять дважды, а еще лучше показать пальцем.

— И воют, и арии поют. Надо только попросить хорошо. Вежливо.

— Да иди ты. Я ж серьезно.

— И я. У тебя какая ария любимая?..

Сверив карты на ПДА, мы определили, что по коллектору топать еще метров двести, а затем можно подняться на поверхность планеты по вертикальной шахте. От кровенно говоря, нам до смерти надоела эта бесконечная труба: бетон, бетон, бетон… Клаустрофобия — не мой случай, но и удовольствия от замкнутого пространства я не получаю.

— Слушай, а на хрена все это наворотили, а? Как ты думаешь? Чисто теоретически?

Наша последняя переделка плохо повлияла на психику военстала: он стал слишком болтлив.

Вместо ответа я пожал плечами. А что тут сказать? Может, объект секретный был, а может, кто дачку надумал строить, а потом «заморозил» до лучших времен, которые так и не наступили. Ну а если предположить, что таки объект, то… фикус его знает, или спрятали его хорошо, или подорвали, когда уходили, а коллектор сохранился… Хуже — если объект до сих пор существует: проблем не оберешься. Но мне ли говорить о проблемах? Да я сам — ходячая неприятность. Причем для всех: для бандитов и ментов, для мародеров и вояк.

— Объяснение твое, Макс, я принимаю. Вполне вариант. — Чингиз похлопал меня по плечу, мол, с аналитическими способностями, браток, у тебя тип-топ.

Если выберусь отсюда — когда выберусь! — обязательно проведаю мозгоправа. Пусть закрутит винтики и гаечки, которые заставляют меня думать вслух.

Не теряя бдительности, мы двинули вперед. Другие маршруты на нашей повестке дня не рассматривались. Надо выбраться наверх, а ближайший выход на поверхность — впереди. Следующий — еще дальше. Разгуливать по подземелью, населенному бюрерами, у нас интереса нет. Следовательно…

Облом. Это был конкретный облом. Второй за очень короткое время.

Чем я так не угодил Хозяевам? Эй, подайте знак, чем я так не угодил хозяевам. Эй, подайте знак, сообщите Максимке Краевому о вине его, чтобы мог покаяться и вымолить прощение. А если не при делах я, то вы — и только вы! — в ответе за свои шуточки, и я…

— Не надо, Край. Хоть и не верю в эту хиромантию, но мало ли… не гневи…

Верно Чингиз меня срезал. Но не умею я радоваться неудачам, не мазохист. Обнаружив впереди вместо лестницы просевший и затопленный участок коллектора, я не стал подбрасывать чепчик, вопя от счастья. Нет у меня головного убора, только капюшон от комбеза.

Вода чернела у ног. Абсолютно ровная поверхность, ни намека на волну. Класс! Причем высший, а не какой-нибудь первый или второй.

Чингиз снял рюкзак, сел на пол у края разлома и достал флягу. Я посветил ему. Фонарь-то у нас с недавних пор один на двоих. Деловито отвинтив крышку, военстал поднес сосуд к губам и вдруг устыдился чего-то, аж покраснел. Опустив глаза, он протянул мне флягу:

— Коньяк. Хороший, крымский. У монахов из бутылки перелил.

Я буквально заставил себя отдернуть руку:

— Спасибо, Чингиз, я пас.

Военстал уставился на меня не моргая:

— Дружище, ты в порядке? Голова не болит?

— Да в норме я, не парься. Просто зарок дал не пить, пока не найду… — Тут я вспомнил, что умолчал об истинной цели вояжа по Зоне. — Пока не найду девчонку, дочь Ворона.

— И давно дал?

— Только что.

Чингиз смачно отхлебнул из фляги и облизнулся, словно кот, измазавший усы в сметане:

— Тебе, наверное, очень хочется ее найти.

— Угу, — буркнул я и отвернулся. — Очень.

Если не знаешь, что делать, — не суетись, сядь, встань, почеши задницу и опять сядь. Что-нибудь да придумаешь. Мой фирменный способ, рекомендую. Никогда меня не подводил.

— Сверим карты?

— Давай.

И мы сверили.

С некоторых пор карты на ПДА меня неимоверно раздражали. Ну почему бы им не показать шахту рядом? Прыг-скок, два притопа, два прихлопа — и я любуюсь на раннее утро в Зоне. Мы всего ничего бродим по коллектору, а такое впечатление, что провели здесь пару геологических эпох.

Жаль, но карты утверждали, что ближайшие боковые коридоры заканчиваются тупиками. Непонятно, зачем их вообще строили, если они никуда не ведут. А раз так, то остаемся в подземелье. Будем жрать консервы, потом бюреров, потом подохнем от голода. Но сначала сойдем с ума. Кстати, насчет бюреров…

У самого «берега» вынырнул довольно крупный мутант и злобно уставился сначала на Чингиза, потом на меня. Не знаю, кто из нас ему больше не понравился, но, глубоко вдохнув, он исчез под водой.

— Прям бобер какой-то, — пошутил Чингиз.

Все произошло так неожиданно, что мы даже не успели направить на карлика автоматы. Чингиз хотел жахнуть вслед, но я попросил его не делать этого. Неизвестно, из за чего тут коллектор просел, зачем рисковать? К тому же мне вдруг стало интересно: а что дальше? Минут тридцать было интересно — я честно пялился на воду, но бюрера и след простыл.

— Неужели они умеют так долго задерживать дыхание? — удивился Чингиз.

— Вряд ли, — засомневался я. — Думаю, он давно вынырнул на другом берегу и отвалил по своим поганым делам.

Что это значит, пояснить? Намекну: есть подозрение, что вода затопила не такой уж большой участок коллектора. А значит — в принципе! — можно этот участок преодолеть без специального оборудования. Под специальным оборудованием я подразумеваю аппараты дыхания. Но без гидрокостюмов все равно не обойтись. Ведь вода на зараженных территориях какая? Правильно, отравленная ядохимикатами и радиацией.

Обидно, ёлы.

— А вот не факт, — возразил Чингиз. — Мой счетчик Гейгера молчит, твой тоже: фон в норме. А химический состав проверим спецпробиркой. Военсталам выдают такие для командировок в Зону. Я ей даже молоко и пиво проверяю. И знаешь, иногда…

Чингиз вытащил из кармана комбинезона стальной цилиндр примерно вдвое толще шариковой ручки.

— Это и есть твоя хваленая спецпробирка? — не смог я скрыть разочарования.

Цилиндр вовсе не выглядел как суперсовременный прибор. На боку у него светился узкий ЖК-экран. Там мерцали буквы и цифры — информация о составе атмосферы постоянно обновлялась. Чингиз аккуратно, чтобы не намочить пальцы, окунул цилиндр в воду, подержал пару секунд и вытащил. Экран вдруг озарился голубоватым сиянием.

— Норма. Вода не опасна для жизни.

— Не опасна? — недоверчиво переспросил я.

— Ага, — не моргнув, кивнул Чингиз.

И безбожно покраснел.

«Фикус с тобой, мой искренний друг, — подумал я. — Хоть и зарекался я глубже, чем по пояс, заходить, а таки придется». Обмотав «калаш» запасными портянками — все же влагозащита, — я нырнул первым, утащив с собой под воду единственный фонарь. Если его закоротит… Я даже не хотел рассматривать такой вариант.

Позже Чингиз рассказал мне, что, оставшись в одиночестве, он сначала бухнулся на колени и отбил нужное количество поклонов. Потом истово перекрестился. «Хозяева, помогите!» — Чингиз глубоко вдохнул и, зажмурившись, прыгнул в податливую мглу.