Допотопные двигатели внутреннего сгорания поджигали очищенное углеводородное топливо, не заботясь о сохранении энергии или переводе тепла от двигателей в электричество. Ужасающее расточительство! Хотя, что еще ждать от эмирата Салаф, три четверти их территорий являются нефтеносными.

У топливного бака обнаружился притороченный короб с инструментарием и расходниками. Для безоружного диверсанта – самая необходимая находка! Моток мягкой проволоки, кусачки, отвертка и набор головок в ящике с болтоворотом! Последний Дим оставил на месте, слишком шумный инструмент, а вот остальное было спешно собрано в пластиковый кейс от него. Впереди еще диверсия на втором тягаче, портить остальные нет смысла – два из четырех тяжеловозов не сдвинут с места артустановку, даже если запрячь им в помощь боевого бота.

Дим впервые в жизни был благодарен своей тщедушной комплекции. Будь он сейчас, как Ром Лерм, то не смог бы протиснуться в полость между редуктором моста и еще не до конца остывшим двигателем. Дим неспроста выбрал именно этот узел ходовой – если ему было сложно забраться сюда, к жерлу верхней пробки редуктора, то что говорить про широкоплечих халифатцев. Их явно отбирали из самых выносливых и сильных бойцов. Себе на беду.

Кусачки перекусили стопорную шпильку, отвертка вынула кусок мешающего уплотнительного кольца и пара хром-ванадиевых головок от болтоворота. Шестерни редуктора в прямом и переносном смыслах обломают зубы об сверхтвердый инструментальный сплав. Дим вошел во вкус. Раньше за такое варварство, за порчу рабочей техники, он проклял бы себя, да и сейчас внутри шевелилось нечто, монотонно твердя, что портить технику неправильно. Кусачки, отвертка, головки. Такой порядок повторялся у каждого моста тягача, пока Дим не споткнулся. Споткнулся о что-то живое.

Расслабленный механик похолодел, услышав бессвязную иностранную речь. То, что он вначале принял за гору тряпья, было спящим салафатом из низшей касты, судя по потертой серой одежде. Если, конечно, у них существовала подобная система градации в обществе.

Человек завозился, спросонья пытаясь разглядеть в ночи: что же только что свалилось на него? Дальше Дим действовал не сам. Страх и ужас, густо замешанные на неожиданности, выбили из его тела того нелюдимого парня, на смену которому пришел дикий и безжалостный, совсем другой Дим.

Бородатый салафит едва раскрыл рот, как Дим, ломая эмаль зубов, вбил в его рот кусачки. Человек едва завыл, принявшись отбрыкиваться от напавшего на него силуэта, меняющего вид каждую секунду. И ему это удалось! Дим ощутимо приложился головой о петлю сливной пробки редуктора и в глазах потемнело!

Арабу этого хватило, чтобы выплюнуть кусачки с зубным крошевом и удрать, оставляя за собой пыльный шлейф. Усилием воли вернув самообладание, Дим собрал все, что выронил, не глядя толком, что сгребает в кейс вместе с инструментом камни и дорожную пыль, и рванул прочь. Не страшно, что сейчас его отягощала бесполезная ноша, главное не оставить и намека на цель его появления в лагере.

Лагерь салафитов ощетинился прожекторами. Но Дим был уже недосягаем и, держась за спаренные стволы “Медведей” на спине у Джаггернаута, нырял в гермолюк боевого бота. Когда помпа откачала воду за борт машины, Дим отстегнул шлем маскостюма, и в этот момент в его лоб уперся вороненый ствол, который держал Ром Лерм.

– Это и есть то, что ты хотел мне сказать, Дим Сэт? Или правильнее будет салаф Дим аль Сэтрахим? Прав был Судья Марин Сэмм, ты шпион, который внедрен так глубоко, что даже Система не раскусит тебя! – Глаза Рома горели фанатичным огнем.

– Поэтому ты и хотел меня подставить? Пригласил в дом вольности и скрутил шеи тем блудницам? – Вопросом на вопрос ответил Дим, упрямо глядя в дуло пистолета. “И где взял только?” не вовремя пришла в его голову мысль. – Я это хотел спросить у тебя. Вернее услышать признание от того, по чьей вине оказался тут.

– Они были лишь блудницами! И судья Сэмм сказал, что… – Ром как-то потерял уверенность, столкнувшись лбом с сухой правдой.

– Что, их не жалко потому, что они блудницы? Кто ты таков и кто таков Судья, если перечит Святому Писанию? Вспомни слова из евангелия от Матфея: “Не судите, да не судимы будете, ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить. И что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь? Или, как скажешь брату твоему: «дай, я выну сучок из глаза твоего», а вот, в твоем глазе бревно”.

Дим переломил диалог и теперь атаковал сам, благодаря Бога за недальновидность и откровенную глупость Рома Лерма. Слова Священного писания, заученные до автоматизма, пригодились Диму в жизни уже не раз. Но то, что они сейчас буквально спасали его жизнь, такое было впервые.

– Ты похоронил четыре души, о чистоте и ценности которых не имеешь права судить.

– Три! Блудниц было три! – возразил Ром так громко, что от эха в небольшой кабине зазвенело в ушах.

– Четыре, – тихо повторил Дим, отчего его негромкие слова приобретали больший вес. – Ты оборвал три молодые, пусть и заблудшие души, а свою же обрек на вечные муки ада!

Ром расширил глаза и опустил нарезной ствол. Сел на мокрый, от натекшей с Дима воды, пол и заплакал. По-детски. Горько.

Дим начал разоблачаться и как бы случайно бросил трофейный маскомбинезон на единственное огнестрельное оружие. Оно не должно принадлежать ни дураку, ни фанатику. Давно нужно было поставить все точки над “Ё”. Опустившись на пол, Дим уперся спиной в перегородку и резким броском выхватил тяжелый допотопный пистолет, который с непривычки пришлось держать обеими руками, направив его на дрожащего в рыданиях Рома.

Тот даже не сразу понял, что раритетный пистолет повернут в его сторону.

– Про твои мотивы я понял, – не торопясь произнес Дим.

Голос предательски дрожал от нервов, но сейчас было нужно сохранять хладнокровие. Если Ром поймет, что у него откровенно кишка тонка потянуть за спусковую скобу, здоровяк просто сомнет его.

– Ты меня пристрелишь? – Ром собрался и сжал кулаки. При всей недалекости и мягком характере, чего чего, а решительности Диму было не занимать.

– Зависит от того, враг ли ты Конфедерации или нет, – попробовал уклониться Дим. – Врагом доминиону можно быть и искренне считая, что поступаешь во благо. Наш враг там, – Дим кивнул вверх по склону, где, судя по мониторам, царил хаос. – И у нас есть силы его одолеть. А помешать нам может только одно: дурак в наших рядах. Я вроде в дураках не числюсь, а ты? – Дим закончил свой спич шуткой.

– Нет, – как-то понуро ответил Ром, робкая улыбка появилась на зареванном, заросшем щетиной лице.

Дим неловко крутанул оружие и вернул Рому.

– Спасибо. Это прадедовский пистолет. Подарок отца, – скупо кивнул Лерм.

– Понимаю. Династия – это святое, – Ответил механик.

– Ага.

– И еще, Ром, – подступился к острой теме Дим – Уясни пожалуйста: еще раз наведешь на меня оружие или подставишь, и я найду способ тебя убить. Свои три предупреждения ты уже потратил.

– Медведи заряжены? – Голос Дима был сосредоточен и тверд.

– Фугасы, как ты и сказал, – Ром висел в пилотском мех-модуле и, отключив синхронизацию с ботом, заучивал порядок будущих действий.

В лагере тем временем шла полная ревизия. Четыре десятка бородачей лазали по артиллерийскому модулю, стоит им обнаружить повреждения в технике и вся диверсия Дима пойдет прахом.

– Вскакиваешь, даешь залп под скальный козырек, под опору Ифрита. – Дим в десятый раз озвучивал порядок действий, который имитировал Ром – Затем дымы и фосфорные кассеты, пусть все горит. Главное – не повреди тягачи или ходовую арт установки. Сконцентрируй огонь на попавшем под завал Ифрите. Повредить его вряд ли удастся, но фугасные снаряды спровоцируют обвал. Хорошо бы максимально задержать его. – Как мантру повторил инструкцию Дим.

– Да не суетись ты, понял я, – Ром выглядел не в пример спокойнее Дима, хотя обычно всё было с точностью до наоборот. – Начинаем?