— Спецучебка Первого главного управления КГБ. Пять лет службы в подразделении «Дельта», опыт участия в боевых действиях, заграничные командировки, правительственные награды, личный двузначный счет...

— В каком смысле личный счет? В банке счет?

— Личный счет — это число боевых потерь у противника, причиненных ему данным конкретным бойцом. У этого бойца счет выражается двузначной цифрой. Вам требуется уточнение?

— Нет-нет. Не требуется. Уточнения мне не надо...

— Три года назад вышел в отставку. Два — работает у нас. Нареканий со стороны заказчиков не имеет. Характеризуется с положительной стороны. Двадцать пять долларов...

— Что двадцать пять долларов?

— Цена двадцать пять долларов. Двадцать пять долларов в час. Вы согласны?

— Я? Да, конечно, согласен.

Отобранный и утвержденный заказчиком кандидат покидал строй и отходил в сторону в ожидании дальнейших распоряжений. Его время уже начинало тикать. Его время уже отсчитывало причитающиеся ему за работу центы.

— Обращаю внимание на следующего кандидата Второй взрослый разряд по боевому самбо. Черный пояс карате. Призер регионального финала интеллектуальной игры «Что? Где? Когда?». Мастер спорта по стрельбе из пневматической винтовки...

— Из пневматической?

— Из пневматической. Но это не играет никакой роли. Современное огнестрельное оружие по своим характеристикам почти ничем не отличается от спортивного пневматического. Примерно тот же калибр. Те же прицел и мушка. Та же интенсивность отдачи. Так что мастер спорта по пневматике во всех случаях и из всех прочих типов все равно мастер. С тридцати шагов в глазной зрачок попадет... Тридцать пять долларов.

— В зрачок?

— В зрачок.

— Тогда беру.

— На-ле-во!

Кандидат кивал и выходил из строя.

— Мастер рукопашного боя... Афганистан. Таджикистан. Чечня... Личный пятизначный счет...

— Пятизначный?!

— Пятизначный. Причем по преимуществу в рукопашных схватках с использованием холодного и подручного оружия.

— Я согласен...

— Могу предложить также опытного, с пятнадцатилетним стажем... участием в боевых действиях... личным двузначным счетом... сапера-взрывника. Классный специалист. Незаменим при проверке помещений, машин и прилегающей местности на предмет присутствия мин, гранат-растяжек и иных взрывоопасных предметов... Двадцать пять долларов...

— Беру!..

Итого, общий личный счет привлеченных к охране тела Иванова хранителей перевалил за сотню поверженных бойцов противника. И за полторы сотни долларов почасового гонорара. Плюс еще сотню за услуги фирме, предоставившей за столь невысокие цены такие квалифицированные, с двузначными и более боевыми показателями кадры...

— Повезло тебе, — похлопывали по плечу отобранные для работы кандидаты увиденного ими лишь вчерашний вечером агента-новичка. — Без году неделя — а уже при деле. Другие месяцами такого фарта ждут. И то не дожидаются. А ты даже не сторожем. Сразу в телохранители.

— Это точно, что повезло.

— С тебя причитается.

— Какой разговор! Хоть сейчас...

— Сейчас нельзя. Сейчас служба! А вот после службы... Есть у нас тут на примете один кабачок...

— Хоть два кабачка. Я же понимаю, такое везение надо оплачивать. Чтобы оно не последним было...

— Не оплачивать, а обмывать. Тогда не заржавеет...

— Ха-ха-ха...

— Вы чего здесь прохлаждаетесь? Чего лясы точите? — возмутился менеджер фирмы.

— А что?

— То самое! Клиент копытом на улице стучит, а его телохранители байки травят! Совесть надо иметь. Он вам, между прочим, уже деньги платит.

— А мы что, мы ничего...

— Ничего... Быстро проверяйте оружие, радиостанции — и к нему. И чтобы без рекламаций у меня! А то в прошлый раз клиент жаловался, что на полночи остался без прикрытия.

— Так он же к любовнице пошел!

— Ну и что? Вы считаете это достаточным основанием для того, чтобы лишить клиента защиты?

— Она же у него в однокомнатной квартире живет! В малометражке без балкона! Куда нам было в той малометражке деться?

— Не знаю, куда деться. Хоть вместе с ним в постель деться.

— Так мы бы с удовольствием. Только он не приглашал.

— А она?

— Она бы, конечно, не прочь...

— Ну-ка, прекратить разговорчики в строю! Проверить удостоверения личности, лицензии, разрешения, оружие и шагом марш работать!

— Есть проверить и шагом марш!

— Давно бы так...

Телохранители вытянули из заплечных кобур пистолеты. Вытащили из них обоймы, выщелкнули верхний патрон и снова поставили его на место. Передернули затворы, произвели холостые выстрелы. Вновь воткнули обоймы в рукояти пистолетов, а пистолеты в скрытого ношения кобуры.

— Оружие в порядке.

— У меня тоже.

— В порядке...

Потом агенты вытащили из внутренних карманов необходимые им для работы даже больше, чем оружие, казенные, с многочисленными печатями, штампами и росписями бумажки. Проверили, пересчитали их. И засунули обратно в карманы.

— Готов.

— Готов.

— Готов...

— Ну, тогда можете приступать к работе, — благословил своих работников курирующий их менеджер. И проставил в журнале регистрации число и время выхода на работу очередной группы агентов-охранников.

Агенты поодиночке вышли на улицу. И рассредоточились, изображая случайных прохожих. Старший подошел к объекту охраны.

— Где ваша машина?

— Какая машина?

— Ваша машина?

— У меня нет машины.

— Как так нет?

— Ну так нет. Я на городском транспорте езжу.

— На каком городском?

— На трамваях и автобусах.

Старший телохранитель растерянно оглянулся на своих бойцов. Такого с ними еще не случалось. Чтобы клиент, отстегивающий фирме почти по триста долларов в час, не имел машины.

— А как же вы... Сейчас?..

— Я же говорю. На двадцать шестом автобусе. Тут остановка за углом недалеко...

— А мы как же?

— И вы на автобусе.

Старший группы почесал в затылке... И пошел к углу, за которым была остановка 26-го автобуса. За ним рассредоточенной гурьбой двинулись подчиненные ему агенты. Тоже к остановке.

Телохранители перекрывали своими фигурами все потенциально опасные направления, отчего клиент шел как бы в живом круге, состоящем из рослых, одинаково одетых, лениво осматривающихся по сторонам мужчин. Правда, круг был не вполне правильной формы, но все равно очень хорошо просматривался, отчего встречные прохожие испуганно оглядывались на странного вида процессию.

«Торчим, как мухи на бильярдном шаре. Народ смешим. Какая же это работа — насмешка одна! И совершенная демаскировка», — расстраивался про себя бригадир охранников.

На остановке телохранители окружили своего клиента плотным кольцом. Так, что за их плечами его макушки видно не было.

В автобус Иван Иванович вошел с плотной группой, через задние двери. Все прочие недоумевающие пассажиры, оттесненные могучими плечами сопровождающих его лиц, вошли через другие двери. Вошел и встал на задней площадке в гордом «групповом» окружении.

Устроившие на следующей остановке облаву контролеры к группе, вполне может быть, едущих без билета пассажиров подходить не стали, удовлетворившись внешним осмотром их, безусловно, честных лиц. И еще спустя одну остановку вышли. Через средние двери.

Оказывается, это очень неплохо иметь телохранителей. Оказывается, это сильно упрощает Городской быт. Не надо толкаться в очередях к дверям в транспорт, не надо препираться с контролерами.

Очень Ивану Ивановичу понравилось такое положение дел. Всю жизнь он был угнетаемым и попираемым «никем», а тут вдруг стал не подлежащим критике «всем». Как в той, про восставших гегемонов, песне.

Ну и, значит, не зря все это. Значит, все так и Должно быть. И даже лучше быть.

Вот только будет ли?

Генерал Трофимов стоял по стойке «смирно». В собственном кабинете стоял. Возле ведомственной «вертушки». По которой абоненты ниже, чем в звании генерал-лейтенантов, не звонили. А выше хоть и редко, но случалось. Как и сейчас случилось.