Герберт Асквит встал и стал собирать разложенные перед ним бумаги, тем же самым занялись и министры, и через десять минут зал закрытого заседания правительства Британской империи опустел.

В чернокожей армии Иоанна Тёмного русских офицеров было немного. В последнее время там также стали появляться и ирландцы, и американцы. Но управляли всем и занимали ключевые должности, все же, выходцы из русского Генерального штаба, пусть и в отставке.

Генерал Баламут получил, наконец, от императора Иоанна Тёмного отмашку на начало боевых действий. Дальнейшее промедление только выкачивало дополнительные ресурсы и катастрофически уменьшало накопленные на складах продукты.

Двести тысяч солдат были готовы выступить навстречу врагу. Генерал принял решение разделить их на две армии, по сто тысяч воинов каждая, чтобы одновременно выступить ими из окрестностей Банги. Первая армия, именуемая «Южной», стала сплавляться на плотах по Конго, часть её маршировалавдоль берегов, по вырубленной в джунглях дороге. Их конечным пунктом была Кабинда.

Уже оттуда направление удара перемещалось в сторону Габона, навстречу войскам Саида-паши. Этой армией командовал генерал Ярый, но фактически он был обычным «свадебным» генералом. Без образования, выросший обычным дикарём, он не обладал ни достаточными знаниями, ни умениями грамотно руководить таким огромным войском. Всё делали за него европейцы, но чернокожему войску нужен был чернокожий командир, роль которого он исправно и выполнял.

Вторая армия, под командованием самого Баламута, направлялась ускоренным маршем в сторону Дуалы, отсекая войско Саида-паши от его тылов и одновременно окружая его, не давая возможности уйти за подкреплениями. Но и это было ещё не всё. Десятитысячный отряд отборных диверсантов, под командованием подручного Палача, по имени Гарп, начал движение в сторону озера Чад, а оттуда уже в Дагомею и дальше.

Цель у этих людей была предельно проста, уничтожать все подкрепления и властные структуры Саида-паши на местах, но территорию не захватывать, а перехватывать направленные ему оружие и боеприпасы.

Саид-паша, купаясь в лучах чёрной славы, потерял бдительность и забыл, с кем имеет дело. Его армия была обречена, но он об этом ещё не знал и надеялся, что его почти сто тысячное войско победным маршем скоро достигнет Конго и промарширует дальше, в Немецкую Анголу.

Он знал, что в этом его поддержат французы, недаром они выдали ему полный карт-бланш и усиленно снабжали оружием. В его армии были даже полевые пушки и конница. Вся орудийная прислуга состояла из арабов, которыми командовали французы. Немногочисленная конница же использовалась им крайне редко, только для нанесения решающего удара и последующего преследования противника.

О том, что Мамба собирает армию, он знал, но не опасался этого. Как уже было сказано выше, его голову вскружили успехи, и он не боялся встречных сражений, будучи полностью уверенным в своих солдатах, обстрелянных и готовых на всё ради грабежа и развлечений.

Его армия остановилась на ночлег недалеко от Кабинды, которую Саид решил захватить первой. Вечером разведчики, высланные вперёд, доложили, что заметили вооружённые отряды. Решив, что это опять американцы или небольшие разрозненные части мамбовцев, он отдал приказ выставить патрули и секреты, и вошёл в свой роскошный шатёр.

Там его уже ждали три походные жены, которые помогали ему переносить тяготы и лишения военного перехода. Увидев вошедшего Саида, они бросились к его ногам, демонстрируя любовь и почитание. Смотря на них с вожделением, он только хмыкнул.

Девушки периодически ему надоедали, и он менял их, отдавая своим военачальникам, а для себя отбирал новых, из числа захваченных в разграбленных его армией селениях и городах.

Ночь прошла спокойно, правда, выставленные патрули пресекли несколько попыток проникнуть в их лагерь, застрелив, при этом, одного негра и, очевидно, ранив ещё нескольких разведчиков. Это только укрепило его уверенность в том, что армия Мамбы ещё далеко, если вообще вышла. А эти лазутчики пытаются проверить, насколько его армия огромна.

Лагерь уже проснулся, разжигался огонь под огромными котлами, в которых готовился завтрак, когда с противным завывающим звуком на них неожиданно посыпались мины. Взрывы стали греметь по всему лагерю, самих же миномётов нигде видно не было.

Появились первые потери. Лагерь загудел, как растревоженный улей, а мины продолжали сыпаться на голову, и чем дальше, тем частота обстрела становилась гуще. Выскочив из шатра, Саид мгновенно оценил обстановку.

— Сейчас будет атака, — понял он и закричал.

— Сигнальщик, труби атаку, построиться в боевые порядки. Кавалерию на левый фланг.

Но атаки не было, а были мины, продолжающиеся непрерывно сыпаться сверху, как снег.

— В атаку! Вперёд!

Первой затрусила конница, стремясь поскорее добраться до неуловимых миномётчиков. Следом за ней побежали и солдаты. Последними тронулись полевые орудия, которые тянули за собой в упряжке чёрные бурлаки, понукаемые берберами.

Конница почти доскакала до расположения миномётных батарей, расчеты которых, завидев атакующих, стали разбирать орудия, пытаясь убежать с ними. Громко издавая веселые, гортанные крики, обрадованные легкой добычей, всадники кинулись за убегающими, настёгивая лошадей. Они не заметили в порыве погони, что сбоку от миномётных батарей были оборудованы пулемётные гнёзда.

И вскоре всадники были резко остановлены кинжальным огнем в упор. Пятёрка пулемётов шквалом пуль ссадила с коней всех всадников. Лишь пара десятков самых удачливых успели повернуть назад и быстро ускакать, спасаясь от непрерывного ливня пуль. Так перестала существовать конница Саида-паши. Да и было их немного, всего девятьсот всадников. Несколько отдельных отрядов ещё рыскали по саванне, в поисках приключений. А приключений у арабов и берберов было много, вот только пережить их удалось единицам.

Сделав своё дело, пулемётчики забрали пулемёты и, неся их на себе, побежали вслед миномётчикам. Через двадцать минут на месте расстрела конницы оказались солдаты Саида, но кроме трупов людей, лошадей и кучи расстрелянных гильз ничего не обнаружили.

Другого выхода, кроме как идти вперёд, не было, и Саид приказал атаковать. Но впереди по-прежнему никого обнаружить не удалось, а миномётные батареи, казалось, были везде, открывая с разных направлений шквальный огонь по марширующим в походных колоннах войскам Саида.

Мины летели со всех сторон, отряды, выделенные для поиска, не успевали поймать кочующие миномёты, а больших сил противника по-прежнему не было видно. Таким образом прошёл весь день. Бесплодные попытки войск Саида найти и уничтожить атакующих не увенчались успехом. Лишь в одном бою им удалось догнать миномётчиков и покрошить на куски всю батарею.

Негры отчаянно сопротивлялись и подорвали, в конце концов, один из ящиков с минами, когда поняли, что живыми им не уйти. Но таких батарей было очень много, большинство из них были лёгкими пятидесяти миллиметровыми, которые довольно просто было унести в руках или на спине.

Остановившись на ночлег, армия Саида-паши устало гудела, как вечером натруженные пчёлы в улье. Все были измотаны до предела, до полного морального предела.

За один день Саид потерял всю свою конницу и несколько сот солдат, погибших под обстрелом. Поужинав, уставшие воины стали укладываться спать. Но не тут-то было. В час ночи над лагерем послышался знакомый воющий звук, и грохот разрывов возвестил всех спящих, и ещё не ложившихся, о том, что мамбовцы снова подкрались и стали обстреливать их из миномётов.

Самое противное для Саида в миномётах было то, что он не мог определить, откуда ведётся огонь. На местах, где стояли минометы, выкапывались ямы, в которых и прятался расчёт. Для полевых пушек Саида не нужны были позиции, да их и тяжело было готовить. А тут, разрыл себе небольшую яму, глубиной с метр, а потом сиди себе и швыряйся минами. Ни огня не видно, ни порохового дыма, особенно ночью. Нужен только корректировщик, хорошо видевший в темноте. Большинство мин не попадало точно в цель, но и моральный эффект от непрерывного огня с лихвой перекрывал реальные потери, которые он мог бы нанести.