Всю ночь и утро я отслеживал выходящий за щиты персонал госпиталя. Следовал за людьми, аккуратно прощупывая их ментально, до тех пор пока не восстановил картину произошедшего.

Его слушали с уважением, но на лицах читалось нетерпение.

— Королеву по возвращении положили в лазарет на обследование, и, конечно же, наш друг не мог не воспользоваться такой возможностью. Судя по всему, он проследовал в ее палату со взрывчаткой, но по пути на него напал огнедух-охранник, который уничтожил орвекс без вреда для окружающих и королевы и каким-то образом нейтрализовал и щиты, и мой амулет. — Черныш снова поморщился, откусил яблока. — Я крайне разочарован, конечно. Столько резерва я потратил на копирование допусков под щиты и сцепок магдоговора из ауры девушки, на внедрение их в ауру Константина. А на амулет? Вины нашего друга, конечно же, нет, он бы сделал все как нужно, но появился один непредвиденный фактор — и вся подготовка провалилась. Константин схвачен, и пусть у него стоят блоки, он наше расположение и остальные операции не сдаст, но все равно потеря такого союзника, как Львовский, сильно ударит по нам.

— А я ведь изначально был против вашего плана, — напомнил Макроут, хмурясь. — Мне тяжело осознавать, что мы убиваем женщин и детей. И что тем самым подыгрываем захватчикам, с которыми сами же боремся.

— И мне нелегко, — резко отозвался Черныш, — но схема с подменой личины и элементов ауры не сработала бы ни с Бермонтом, ибо у берманов идеальное обоняние и они легко отличат запах одного человека от другого, ни с Желтыми с их ментальными способностями, ни с царицей, воспринимающей эмоциональный фон, как мы холод или жару. Впрочем, мы уже это обсуждали. Благородство и великодушие прекрасны, лорд Макроут, однако не забывайте, что ими не вернуть вашего первопредка. Есть условие в предсказании, что сила владык Туры должна ослабнуть, и этого никак не добиться патетичными речами, не запачкавшись. Хотя вы, конечно, выйдете чистеньким, вам повезло.

Молодой темный побагровел.

— Хорошо, что в устранении монархов больше нет нужды, — примирительно вмешался Брин, пока не успела начаться перепалка. И пояснил в ответ на вопросительный взгляд Черныша: — Этой ночью те из нас, кто видит сны про Нижний мир, почувствовали, что Источник сильно сдвинулся в сторону равнины, на которую прибывают отряды наемников и рекрутов со всей Империи. На ней же, у трех вулканов, открыты порталы. Значит, наша работа принесла плоды. Скоро Жрец будет на Туре. Значит, нет нужды больше в… исполнении предсказания.

Черныш доел яблоко, глянул на огрызок и, подумав, сунул его в рот. Лишняя влага не помешает.

— Жаль вас расстраивать, друзья мои, но не понимаю, где вы нашли повод для оптимизма, — сухо сказал он, дожевав, и присутствующие с недоумением посмотрели на него, похудевшего, серого, еще больше похожего на хищную птицу, чем раньше. — Судите сами: если бы бог был в состоянии пройти через порталы, что помешало бы ему это сделать в один момент? А если, как вы говорите, он переместился, но на Туру не вышел, да еще и эманации стали слабее — не значит ли это, что порталы все еще его не пропускают? И нам, наоборот, нужно поторопиться с расчисткой пути?

В пещере воцарилась подавленная тишина. Макроут вскинулся, желая что-то сказать, но не стал, опустившись на грубую скамью у стола. На лице его читалось поражение.

Один из темных вдруг заговорил:

— Я слышал сегодня ночью, как говорили дар-тени из ближайшего к нашему убежища. Они прилетели к нам, потому что тоже ощутили ослабление защиты Источника и его перемещение. Говорили, будто к долине Источника, закрытой для всех нас, с неделю назад пошел охотник Охтор, один из старейших, и повел с собой крылатую женщину.

— И я это слышал несколько дней назад, — пробормотал второй. — Но я думал, выдумки. Откуда на Лортахе быть нашей женщине? Их никогда там не бывало.

— И я, — поддержали еще несколько голосов.

— Говорили еще, — продолжал первый, — что Отец потребовал ее себе в жертву. Вдруг жертва уже свершилась и это помогло? Мы ведь не все, что сказано в предсказании, понимаем. Вдруг не все зависит от нас? Да и что мы можем сделать теперь, когда мы отрезаны здесь от мира, от наших людей, и один за другим умираем от проклятия? Есть ли смысл бороться дальше?

— А есть смысл сдаваться? — вмешался Оливер Брин, поднимаясь. — Даже если нет нужды в устранении правителей, в чем, как правильно обратил наше внимание Данзан Оюнович, нет никакой уверенности, то как вернется Жрец, если им удастся закрыть все порталы?

— Но что мы можем? — повторил его собеседник. — Снова убивать? Или ждать? Пока большинство из нас не будет уничтожено проклятьем?

— Ждать, — кивнул Брин. — Хотя бы несколько дней. Мы видим сны и ощущаем в них движение нашего праотца: подождем, посмотрим, что происходит с ним, и, возможно, сможем принять правильное решение.

Девятое апреля по времени Туры, Нижний мир, Алина

После переноса из долины Источника принцессе понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя: голова казалась пустой, мышцы в руках, ногах и крыльях были похожи на кисель и никак не хотели работать. Алина несколько раз пыталась встать и снова падала набок, на мхи, чувствуя, как вжимается в бок объемистая сумка, и жмурилась от утреннего солнца, которое щедро заливало светом привычный папоротниковый лес. Наконец получилось кое-как сесть, опираясь на крылья. В глазах прояснилось.

Лорд Тротт не спешил ей помогать — он стоял в нескольких шагах от принцессы и задумчиво, словно прислушиваясь, крутил головой. На секунду взглянул на Алину — глаза его были снова полны чернильной тьмы, — и она поежилась. Ей было жутко смотреть на такого лорда Макса. Жутко и потому, что он уже не принадлежал себе — а принадлежал богу, долгу и предназначению.

Внутри снова плеснуло растерянностью и горечью оттого, что случилось ночью. И черный брачный браслет на левой руке показался тяжелым и холодным.

— Думал я, — профессорским голосом проговорил бог в теле Тротта, обращаясь не к ней, а будто к самому себе, — дальше смогу вас перенести. Однако слишком мало сил осталось во мне. Хоть и взял я столько виты, сколько мог, чтобы не убить людей, живущих под защитой моей, большую часть ее я потратил на удержание купола над убежищами и наше сокрытие. Продержится защита над моими горами, пока мы идем, и боги мира сего не узнают, что я ушел, и не увидят нас. А вот люди и инсектоиды могут. Будь осторожен, птенец.

Жрец снова прислушался к себе.

— Нет, не рассеюсь за эти дни, — ответил, невидяще глядя сквозь принцессу, — хоть и много израсходовал сил, но нечего опасаться, сын мой. Есть еще время. Мнится мне, и к лучшему, что потратим время на путь до врат на Туру. Может, еще я ослабну и смогу пройти сквозь проход после этого, ибо чую, что недавно закрыт еще один из них. Четыре осталось. Оттого и яростью горят боги мира сего — их крик мы слышали перед переносом.

Алинка вспомнила многоголосый вопль, пробравший ее до костей, и, содрогнувшись, решила вступить в разговор, хотя и немного стеснялась. Это когда душа была полна эмоций и страха за лорда Макса, она могла свободно говорить с богом и даже требовать у него что-то, а сейчас вернулось понимание, кто он — и кто она.

— В-великий, — робко позвала она, — но зачем вам становиться слабее? И если врат осталось четыре, что нам помешает пройти через одни из них? Если доберемся, конечно, — добавила она, снова чувствуя, как сердце страхом сжимает перед предстоящим.

Корвин повернулся к ней, улыбнулся отеческой улыбкой, совсем не похожей на троттовскую.

— Закрытие одного прохода ослабляет остальные, — объяснил он без раздражения, — чем больше их открыто, тем крепче связь между мирами, ныне соединенных в мироздании как два корабля канатами. Одна веревка и лопнуть может, а сотня корабли корма к корме удержит. Я есть стихия мощи великой, — продолжал он невозмутимо, — хоть и ослаб здесь почти до иссякания. Чтобы пройти мне сквозь врата, нужно, чтобы они силу мою выдержать смогли. После ритуала с кровным камнем, что дети мои провели, после смерти двух королей и детей дома сестры моей Воды, после ослабления Туры могли проходы пропустить меня, да запрет брата не позволил бы пройти. И сил у меня не было богам мира сего противостоять, чтобы к переходам добраться. А сейчас и добраться могу, и запрет обойти, но, раз меньше врат стало, может проход от мощи моей разрушиться, когда внутри буду. Нужно, чтобы и я ослаб еще, и Тура, дабы не развеяло меня по мирозданию, да и вас вместе со мной. К лучшему эта отсрочка, к лучшему. Потому и боги Лортаха еще здесь, — добавил Черный. — Сильнее меня они сейчас, и раньше не выдержали бы их переходы, а сейчас, после закрытия нескольких, и подавно. Ждут, чтобы время еще прошло, чтобы еще ослабли стихии на Туре и кто-то из владык туринских пал.