Но вот настало время принципиально важных перемен. До сих пор объект, который имел название ЛАЭС, был просто стройкой. Сложной, ответственной, требующей глубоких научных и инженерных знаний, высокого мастерства строителей, уникального оборудования, но всего лишь стройкой. Теперь же ЛАЭС постепенно превращалась в электрическую станцию — в действующий, живой организм. Уже опробованы в деле и реактор, и все системы электростанции в комплексе. Наконец — пуск! Получен промышленный ток. Освоена проектная мощность первого блока станции в один миллион киловатт. За 1974 год выработано свыше четырех миллиардов киловатт-часов электроэнергии, себестоимость которой почти на четверть ниже плановой.
Но время летит, дел много, и строители, эксплуатационники ЛАЭС, собравшись на митинг, берут социалистические обязательства: «В процессе строительства и освоения второго блока станции выполнить годовой план по выработке электроэнергии к 25 декабря 1975 года, а пятилетку в целом завершить к 58-й годовщине Великого Октября. Освоить второй миллион киловатт мощности к предстоящему XXV съезду КПСС».
Свои обязательства коллектив выполнил. Оба блока ЛАЭС работают на полную мощность.
К горизонту, который широко раздвигает перед нами наука, все быстрее и решительнее шагает практика — и производство, и быт. Мир, окружающий нас, стремительно меняется. То, что вчера было далекой перспективой, сегодня становится повседневностью. На топком волховском берегу за несколько лет возник город. За тридевять земель от нефтяных месторождений работает огромный нефтехимический завод. Микробы переселились из пробирок в многотонные промышленные ферментеры и перерабатывают парафин в съедобный продукт. Нефть и газ, оказывается, могут превращаться в ценный пищевой компонент и чисто химическим путем.
Впрочем, о некоторых из этих освоенных или осваиваемых сейчас технологий, об изменениях, происходящих вокруг нас, нельзя не сказать подробнее.
…Педагогический институт имени А. И. Герцена. Кафедра органической химии. В свое время здесь заинтересовались обширным классом веществ, называемых нитросоединениями. После многолетних исследований были получены данные, имеющие практический интерес.
Заведующий кафедрой профессор Всеволод Васильевич Перекалин приглашает зайти в лабораторию.
И в школьных учебниках, и в энциклопедиях даются примерно такие разъяснения: нитросоединения — это тэн, тротил, тетрил и другие сильные взрывчатые и ядовитые вещества…
Но дверь распахнута. Переступаем порог. Столы, пробирки, реторты. В полуметре от нас — колба, в которой что-то кипит, бурлит, рвется наружу.
— А эта колба не рванет? — хочется мне спросить у профессора. Но Всеволод Васильевич уже снимает с полки банки, наполненные каким-то белым порошком, осторожно потряхивает их. Торопливо читаю надписи на этикетках: «Фенилаланин», «Лизин», «Глютаминовая кислота».
— Это наша продукция, — говорит профессор Перекалин. — Аминокислоты, составная часть белка.
— А какое они имеют отношение к взрывчатке?
— К взрывчатке? Нет, наша продукция не взрывается: небольшие изменения в структуре нитросоединений неузнаваемо преображают их. Нитросоединения призваны служить не разрушению, не смерти, а жизни, здоровью, изобилию. Вот, например, глютаминовая кислота. Она нужна для лечения болезней, связанных с нарушением нервной деятельности, широко применяется как вкусовой компонент. Она улучшает аппетит, повышает питательность пищи. А натриевая соль этой кислоты, добавленная в суп, колбасу, создает иллюзию куриного мяса. Точно так же важны и полезны другие аминокислоты.
Мы надеемся, — продолжает профессор, — что разработанные нами химические методы получения аминокислот (их можно вырабатывать, в конечном счете, из нефти и природного газа) позволят улучшить кормовую базу животноводства. Если в корм примешивать небольшие количества аминокислот, можно устранить белковое голодание сельскохозяйственных животных и повысить их продуктивность.
Здесь надо заметить, что соревнование за овладение методами промышленного производства белков и аминокислот давно ведут между собой химия и микробиология. Как показывает пример Киришского биохимического завода, на данном этапе далеко вперед выдвинулась микробиология: процессы, протекающие в организме бактерий и грибков, оказались более совершенными, чем те, которые проводит человек в пробирках и особенно в заводских реакторах. Напомню, что при химическом синтезе рождаются два вида молекул аминокислоты. Эти молекулы (их называют оптическими изомерами), почти во всем одинаковые, являются зеркальным отражением одна другой: если у первой, скажем, какие-то структурные отростки находятся справа, то у второй те же самые отростки оказываются слева. Однако такие, казалось бы, мелочи имеют почему-то большое физиологическое значение: один изомер организмом усваивается, второй — нет.
Так вот, разделение изомеров «по сортам» — одна из самых дорогостоящих и сложных операций. Правда, некоторые специалисты высказывают мнение, что разделение это вовсе не обязательно, так как второй изомер хотя и бесполезен для организма, но, по-видимому, и не вреден ему. Следовательно, организм сам сможет выбрать из смеси изомеров то, что ему нужно, а остальное выбросит как балласт. Но это утверждение нуждается в длительной проверке, тем более что многие биологи считают недопустимым вводить в животный и особенно в человеческий организм чуждые для него химические вещества.
А вот микроорганизмы вырабатывают именно такие изомеры аминокислот, которые «в ходу» во всей живой природе. Это обстоятельство прежде всего и позволило микробам захватить первенство в соревновании, «добиться признания» в промышленности и создания не только цехов, но и целых заводов биохимического профиля.
Такой оборот дела обескуражил на некоторое время химиков. Но, оправившись от поражения, они вновь пошли вперед. Если «чисто химические» аминокислоты на пути к промышленному производству споткнулись о собственную дороговизну, то надо найти способ обойти это экономическое препятствие.
Обследовав «химические окрестности» этой проблемы, ученые действительно обнаружили обходные тропинки. Одна из них, хотя и видимая невооруженным глазом, но труднопроходимая, вела к усовершенствованию метода разделения изомеров и к значительному удешевлению стоимости конечного продукта. Другая, которая, казалось, уходила куда-то в сторону, открывала перспективу совершенно неожиданного подхода к проблеме.
На кафедре был синтезирован целый ряд особых веществ — кетокислот и оксикислот. Каждая из них является «родственником» определенной аминокислоты, имеет тот же молекулярный скелет и отличается от нее лишь тем, что на этом скелете нет атомов азота. Но если кето- или оксикислоту ввести в организм животного, то она легко превращается там в аминокислоту, — был бы лишь дополнительный источник азота. При этом аминокислота получается как раз того строения, которое нужно организму…
Сейчас экономисты, биологи и технологи изучают эти и другие обходные пути. Есть обнадеживающие решения. В одном из ленинградских институтов уже началась проработка проекта завода для выпуска «химических» аминокислот.
Соревнование двух наук — микробиологической и химической — продолжается. Но теперь в этот давний спор вмешиваются микробиологическая и химическая отрасли индустрии.
Как бы ни разрешился спор, ясно, что скоро мы будем располагать большим количеством и богатым набором концентрированных белковых веществ, годных не только на корм животным, но и в пищу человеку.
Такая искусственная пища привлекательна тем, что она свободна от балластных и вредных примесей, имеет минимальный объем и вес. Не будут ли вытеснены наши старые (скоропортящиеся, тяжелые, насыщенные водой и другими ненужными веществами) продукты питания микробным белком и «химическими» аминокислотами? Какое меню ждет людей в XXI веке?
Подобными проблемами занимались фантасты. Но, оказывается, теперь существует институт, где ведутся вполне серьезные исследования нашего нынешнего и будущего рационов, где изучается, что, как, кому и когда полезнее всего есть. Отвечая на мои вопросы, директор Института питания профессор А. А. Покровский объяснил, что исследования в этой области имеют важное государственное значение, ибо от их результатов зависят не только здоровье миллионов людей, но и их настроение, трудовая и творческая активность.
