Но и в самых благоприятных условиях микроорганизмы не успевают, как правило, расправиться с масляными пятнами на воде. Часть нефти волны выбрасывают на берег, часть ее оседает на дне. Главное же, что некоторые компоненты нефти растворяются в воде, а этот раствор и содержит ядовитые для жителей моря вещества.
Что касается влияния загрязнений на планктон, то данные новейших исследований таковы. Большинство видов микроскопических водорослей, взятых из разных акваторий, находятся в угнетенном состоянии или погибают при концентрации нефти, которая сегодня встречается во многих гаванях и закрытых участках моря. Попадая же в сильно загрязненную воду, планктон отравляется за несколько часов и даже минут. Однако обнаружены и такие виды водорослей, которые «не обращают внимания» на нефтепродукты в течение многих дней. А один вид в загрязненной воде размножался… в десятки раз интенсивнее, чем в чистой. Но ведь выжившие организмы не могут заменить погибших в кормовых цепях моря! Это непоправимый ущерб.
Лабораторные опыты с зоопланктоном — веслоногими рачками и другими мелкими организмами, которые служат пищей для рыб, — показали, что все они в состоянии долго жить в воде, отравленной нефтепродуктами. Еще более устойчивы рыбы и обитатели дна — ракообразные, моллюски. Чтобы они погибли, нужны более высокие уровни загрязнения, чем те, которые обычны сейчас в морях. Правда, большого оптимизма это не вселяет, так как их личинки весьма чувствительны к нефти.
Еще одна очень важная проблема: каковы отдаленные последствия длительного пребывания обитателей моря в слабых концентрациях нефти? Пока вопрос остается открытым — для получения подобной информации, например, о белуге, необходимо вести наблюдения 250–300 лет, осетра — 150–200 лет, сазана — 50–70 лет. Впрочем, эту трудность можно в определенной мере преодолеть, если проследить, что происходит при медленном отравлении морских обитателей в различных их органах и тканях.
Именно подобные исследования проводятся уже несколько лет в Батуми, в Грузинском отделении Всесоюзного научного института рыбного хозяйства и океанологии.
В лаборатории водной токсикологии в десятках аквариумов, вода в которых приправлена нефтью, неделями и месяцами томятся черноморские рыбы, моллюски мидии, креветки. А потом они отправляются на «операционный стол». И обнаруживается неожиданное. Оказывается, даже сравнительно небольшие концентрации загрязнений (0,1–0,05 миллиграмма нефти на литр воды), которые, как считалось, не причиняют вреда рыбам, на самом деле вызывают изменение состава их крови. При длительном воздействии начинается перерождение печени.
Мидии, испокон веку фильтрующие воду морей и извлекающие из нее самые разнообразные отходы биологического «производства», казалось бы, равнодушны к нефтяной органике. Это подтверждали многочисленные наблюдения. Но стоило заглянуть внутрь организма этого моллюска, и выяснилось: после месячного пребывания в контакте с нефтью (концентрация — 0,5 миллиграмма на литр) у мидий, как и у рыб и креветок, происходят существенные нарушения углеводного обмена.
В особо бедственном положении оказываются развивающиеся организмы. Помещая оплодотворенную икру рыб в воду с весьма незначительной концентрацией нефтепродуктов (0,08—0,04 миллиграмма на литр), экспериментаторы фиксировали существенное учащение сердечных сокращений у зародыша. Вскоре часть икры погибала. А многие из личинок, все-таки вышедших из икры, оказывались уродами: у одних тело было резко изогнуто и не могло распрямиться, у других оно было закручено спиралью, порой в несколько оборотов. Но и тех мальков, которые выглядели здоровыми, ожидала печальная участь: всплывая после выклева, чтобы вдохнуть воздух, они наталкивались на поверхностную нефтяную пленку и, как правило, не выживали.
— Нефть — сильный токсикант, — обобщает результаты опытов заведующий лабораторией кандидат ветеринарных наук Н. Д. Мазманиди. — Мы установили, что клиническая картина отравления ею и нарушений обменных процессов однотипна у представителей разных классов морских животных. Это дает основание предполагать, что нефтепродукты могут оказывать примерно такое же действие и на млекопитающих, если попадут в их организм, например, с пищей. Кроме того, экспериментально подтверждено, что нефть — токсикант комбинированного действия: она влияет на физиологические процессы, вызывает патологические изменения в тканях и органах, нарушает работу ферментативного аппарата и нервной системы (следствие — параличи) и, наконец, является своего рода наркотиком для морских обитателей. Замечено, в частности, что животные — это более всего касается рыб, — всегда стремящиеся побыстрее уйти от контакта с нефтью, «хлебнув» маслянистой отравы, уже не могут покинуть токсическую зону.
Весьма интересна и важна проблема накопления канцерогенных углеводородов нефти в морских животных. Есть данные, что водные микроорганизмы могут расщеплять, делать безопасными многие из этих веществ. Но если канцерогены, попав в пищевой тракт, а затем в кровоток, скажем, моллюска, внедряются в жировую ткань, оседают там, то бактерии добраться до них не могут. В результате углеводороды долго сохраняются, накапливаются и, по-видимому, могут передаваться по пищевой цепи моря — от одного организма к другому. К работам в этой области батумские специалисты приступили совместно с учеными Института экспериментальной и клинической онкологии.
Исследования, выполненные в последнее время советскими научными учреждениями, позволяют не только внести ясность во многие вопросы жизни моря, но и определить опасные для различных организмов уровни загрязнений, предельно допустимые концентрации нефтепродуктов в морской воде, что в конечном счете будет способствовать предотвращению нежелательных изменений в жизни Мирового океана.
Актуальность этих работ подтверждают исследования, проводимые учеными Зоологического института Академии наук СССР.
— В течение нескольких лет мы изучаем распределение органического вещества в океанах планеты, — рассказывает руководитель лаборатории морских исследований кандидат биологических наук А. Н. Голиков. — И выяснили такой важный факт: умеренные широты Мирового океана являются в буквальном смысле слова кухней, которая готовит пищу для обитателей огромных водных пространств — практически для всей Арктики и Антарктики. Происходит следующее. Океаны в умеренных широтах весьма продуктивны в биологическом смысле. Здесь накапливается столько растительного вещества, что его не успевают поглощать местные животные. И огромное количество органики, растворенной в воде, выносится течениями в холодные, бедные пищей моря, поддерживая там жизнь микроорганизмов, зоопланктона, рыб и всех других крупных животных. Случись что с умеренными широтами, Арктика и Антарктика, весь Мировой океан катастрофически оскудеют. Но именно в умеренных широтах развивается наиболее интенсивная человеческая деятельность — промышленность, сельское хозяйство, мореходство. И именно здесь более всего загрязняется океан. Досконально изучить, к чему это ведет, — жизненно важная задача. Дело в том, что исследования по частным вопросам далеко не всегда отражают истинное положение дел. Вот пример.
Некоторое время назад мы изучали, попутно с другими темами, результаты не очень сильного нефтяного загрязнения в прибрежных водах Баренцева моря. Выяснилось, что часть водных организмов исчезла в этом районе, другие живут как ни в чем не бывало, а третьи существенно увеличили свою численность. Напрашивается вывод о том, что ничего уж очень плохого здесь не произошло, — ведь общая продуктивность моря, по-видимому, не уменьшилась.
Однако на самом деле это не так: изменение видового состава обитателей моря означает, что происходит разрушение биоценоза — сообщества самых разных организмов, которые за многие тысячелетия приспособились друг к другу и самым непосредственным образом зависят друг от друга. Выпадение из этого находящегося в зыбком равновесии сооружения отдельных, даже мало заметных блоков и деталей влечет за собой перестройку всей системы. А мы, к сожалению, еще не в состоянии судить, какие именно организмы окажутся после этого на верхних уровнях новой системы, го есть какие рыбы, ракообразные, птицы, млекопитающие (все то, что интересует человека с хозяйственной точки зрения) смогут существовать в возникающем теперь биоценозе.
