Кати с Борькой и след простыл, словно сквозь землю провалились вместе. Не было и портфелей. В грязи виднелись две пары следов, рядом цепочкой мелкие, собачьи. Следы доходили до сухой асфальтовой дорожки и там пропадали.

Сашка бегом пустился по дорожке, обогнул дом. Никого. Пустыня.

Добежал до Борькиного дома. И там никого.

Вернулся назад. Во дворе гуляла никому не нужная Лёлька. Увидев Сашку, для безопасности зашла на самую середину лужи, где поглубже, и застыла там на одной ноге.

«К Борьке уроки пошли учить. Нарочно. Назло, – с ненавистью подумал Сашка. – Ладно. Погоди. Навру тебе ещё что-нибудь. Попрыгаешь ещё у меня…»

Ему хотелось опять почувствовать себя счастливым и могущественным, как ещё совсем недавно, но он ощущал только пустоту и усталость.

«Поем, отдохну и тогда ещё навру…» – подумал Сашка и пошёл домой.

«Зря я это про папину работу придумал…» – подумал Сашка, поднимаясь в лифте. Лифт спокойно и равнодушно вёз его наверх.

«Да ничего не будет, – успокаивал себя Сашка. – Ну, куда денется целый катер? Что его, украдут, в карман сунут? И утонуть не утонет. Надо лучше подумать, о чём врать. Это только дураки думают, что врать просто…»

Лифт дрогнул и остановился. Сашка вышел из лифта и увидел, что дверь в его квартиру открыта.

Правда, дверь в квартиру была открытой.

«Ага, папа какой… – подумал Сашка. – А если бы я так? Представляю, вот был бы концерт!»

Сашка шагнул в переднюю и почему-то не узнал её. Он даже подумал, что по ошибке зашёл в чужую квартиру. Сашка хотел уже незаметно уйти, пока его не приняли за жулика, как вдруг увидел в углу свои старые лыжи, а на вешалке пёстрый мамин передник.

А… вот в чём дело. В квартире пахло как-то остро и незнакомо, не поймёшь чем. Этот запах его и сбил с толку. Никогда у них в квартире так не пахло.

Сашка несколько раз потянул носом, прислушался: глубине квартиры что-то негромко шелестело, шуршало, двигалось, задевая за стены.

Дрожь прошла по спине у Сашки. Он невольно сделал несколько шагов назад к двери.

В это время в переднюю из тёмного коридора вышел удивительный человек.

Он шёл необычайно легко, на носках, покачивая руками, и как будто плыл по воздуху. Увидев Сашку, он прижал одну руку к сердцу, другую откинул в сторону и вдруг низко и церемонно поклонился Сашке. Вместо его лица Сашка увидел желтоватую круглую лысину. Лысина показалась Сашке чуть-чуть прозрачной.

Всё это было совершенно дико и фантастично.

Удивительный человек выпрямился. Сашка увидел его чёрные глаза и большой квадратный нос, который снизу, как две подставки, поддерживали чёрные усики.

Странный человек улыбнулся.

Сашка удивился ещё больше, потому что этот странный человек улыбался маминой улыбкой. И хотя он был совсем, ну просто нисколечко не похож на маму, всё равно он улыбался совсем как мама.

– Племянничек, ага… – сказал странный человек, наклоняя голову и внимательно разглядывая Сашку. – Вот ты какой! Мамино сокровище… Ну, ну… Что ж, давай знакомиться. Я твой дядя. Можешь звать меня просто дядя Сёма.

Тут дядя Сёма наклонился и поцеловал Сашку в щёку. Потом ласково потянул его за ухо.

– А у меня история, понимаешь. – Дядя Сёма развёл руками. – Приехал сегодня – здрасте! В цирке карантин. Болезнь какая-то объявилась новая. Коклюш звериный, что ли. У слонов температура. Львы в бреду. Крокодил и директор цирка в обмороке. Нет, ты слыхал что-нибудь подобное?! Такое и во сне не привидится. Не мог же я сидеть со своей компанией на улице. Вот и махнул прямо сюда, к сестре. Смотрю, никто не открывает. Хорошо, соседка, такая милая женщина, ключи от квартиры дала.

И тут Сашка увидел, что на плече у дяди Сёмы, невесть откуда взявшись, появилась обезьяна. Не очень большая, но совсем настоящая, живая обезьяна. У обезьяны были руки, похожие на ноги, ноги, похожие на руки, и милая старушечья мордашка.

Обезьяна потёрлась носом о щёку дяди Сёмы, а тот, будто так и надо, рассеянно, не глядя, пощекотал ей живот и оглянулся.

– Телефон у вас где? – спросил он.

Сашка никак не мог прийти в себя от изумления. Он стал просто как деревянный. Он с трудом кивнул своей деревянной головой и указал негнущейся рукой в глубь коридора.

Дядя Сёма улыбнулся маминой улыбкой и сунул обезьяну прямо в руки Сашке. А сам повернулся и пошёл звонить по телефону.

Обезьяна посмотрела на Сашку глубокими, невесёлыми глазами и начала чесаться. Одной лапой она чесала живот, а другой спину. При этом она ещё шевелилась, ёрзала, ни минуты не сидела спокойно. Руки у Сашки сразу затекли от напряжения, он даже вспотел.

– Алло! – гудел в трубку дядя Сёма. – Товарищ администратор? Это я, Симеон Симеонович Зверо! Он самый. Здравствуйте. Вот положение! Ума не приложу! Какой-нибудь выход! Да, да! Нет, нет! Три медведя и четыре обезьяны. Что? Медведя не четыре, а три. А обезьяны не три, а четыре! Хорошо. Заранее благодарен. Жду у телефона.

Дядя Сёма громко сказал: «Уф!»

«А может, это «уф» и не он сказал…» – подумал Сашка, и ему стало немного жутко. Ему показалось, что кто-то копошится в конце коридора.

Тем временем обезьяна перебралась Сашке на плечо. Сашка с трудом разогнул затёкшие руки. Но тут обезьяна полезла выше, прямо к нему на голову. Устроилась там поудобней и, видимо, задумалась. Сашка стоял и покорно ждал, пока она кончит думать.

Вдруг обезьяна, сильно оттолкнувшись от его головы, скакнула на шкаф. Сашка покачнулся, как деревянная кегля.

Блямс!.. – на кухне с полки полетела какая-то кастрюля.

Плим-блим-блим!.. – задребезжала крышка, затихая на кафельном полу.

– Режим, голубчик мой, режим! – кричал дядя Сёма в трубку. – Для зверей главное – режим. Вы же знаете, какие сейчас звери пошли. Все, как один, нервные, избалованные. С ложечки кормлю, по часам…

Сашка, замирая, осторожно заглянул на кухню, и сейчас же что-то с хрустом шлёпнулось ему на плечо.

Это было сырое яйцо. Оно не спеша стало съезжать по рукаву его школьной формы. Сашка затряс рукой, и яйцо липко шлёпнулось на пол. Посреди кухни он увидел ещё несколько таких же некрасивых яичниц.

Сашка услышал шорох, поднял голову: между кастрюлями на полке сидела ещё одна обезьяна. Она запустила свою длинную лапу в стеклянную банку и ловила там убегавшее от неё яйцо.

Схватив яйцо, она быстро нацелилась в Сашку. Сашка отпрыгнул назад.

В коридоре он чуть не налетел на дядю Сёму. Лицо у дяди Сёмы было красное, нос блестел.

– Племянничек, – позвал дядя Сёма, – фу, в суматохе забыл. Я ведь тебе подарочек привёз. Убьёт меня твоя мать. И будет права, кстати. Сам не знаю, зачем купил. Помрачение ума. Не иначе.

И тут Сашка увидел в руках дяди Сёмы прекрасную охотничью двустволку. Она чуть блестела двумя воронёными стволами. Сверкала серебряной насечкой.

– А тут ещё патронташ и патроны, – с тоской простонал дядя Сёма. – Зачем? Зачем купил?.. Скажи на милость?

– Это мне? – вне себя от счастья пролепетал Сашка. – Ой, спасибо, дядя Сёма!

Дядя Сёма резко прижал ружьё к своей груди.

– Осторожно! Оно заряжено! О, боже мой, зачем я его зарядил? Сам не понимаю… Старый идиот… Пока мы его на стену повесим, я тебя прошу, не трогай его, умоляю тебя, слышишь?

Дядя Сёма, крепко прижимая ружьё к груди, понёсся по коридору в папа-мамину комнату.

«Здорово я наврал про ружьё, – ликуя, подумал Сашка. – Папку разве уломаешь! А теперь всё. Намертво. Подарено, и всё тут. Мне какое дело…»

Но тут кто-то сзади налетел на Сашку. Какой-то большой и лохматый шар. Шар развернулся и превратился в медведя.

Сашка прижался к стене, но в это время его по лицу задел чей-то хвост. Сашка невольно ухватился за этот хвост, но, к его ужасу, хвост остался у него в руке. Сашка с отвращением отшвырнул его, но хвост повис на нём, зацепившись за пуговицу его куртки.

Но тут Сашка увидел, что это вовсе не хвост, а рукав маминой кофты. Синий, в белый горошек. А вся мамина кофта, размахивая другим рукавом, скачет мимо него по коридору. Сашка бросился вдогонку за маминой кофтой.