– Дяденька, подвезите меня, – измученно попросил Сашка. – Вам в какую сторону? Мне вон в ту… Мне очень надо…
Шофёр поднял голову. Он был весь рыжий. Глаза тоже были рыжие. И губы тоже. Губы невесело улыбались.
– Воды в радиаторе нет. Всё, парень. Теперь загорать тут будем.
– Бежим, бежим! – подскакивала рядом Лёлька. – Ещё немножечко.
Лёлька, конечно, ничего не знала. Откуда ей?.. Но каким-то чутьём понимала – надо бежать. Догадывалась, что беда.
Они пробежали ещё несколько длинных улиц. Улицы удлинялись, дома вытягивались, не хотели кончаться. Как Сашка ни старался, он останавливался всё чаще. Ноги у него просто отваливались. Один раз, пошатнувшись, он даже ухватился за Лёльку и почувствовал под рукой хрупкие косточки плеча. Ещё совсем цыплячьи.
Наконец выбежали на площадь. Отсюда до Катькиного дома, до её злополучного чердака было уже рукой подать.
Из-под низкой тёмной тучи вдруг выбились тяжёлые красные лучи заходящего солнца. В доме напротив слепым огнём зажглись окна.
– Немножко, ещё немножко… – лепетала рядом Лёлька. – Ещё немножечко…
Сашка побежал напрямик через площадь, Лёлька несмело холодными пальцами ухватила его за руку. Сашка влетел в поток машин.
Зашипев шинами, резко остановилась голубая «Волга». Пассажиров качнуло вперёд. Кто-то приглушённо вскрикнул.
Справа что-то громко загудело. Слева с треском и щёлканьем вильнул в сторону мотоцикл.
Откуда-то посыпались яблоки, запрыгали по мостовой. Строго, требовательно засвистел полицейский. Но Сашка был уже на середине площади.
«Не догонишь…» – подумал Сашка.
Вдруг Сашка увидел, что навстречу ему кто-то бежит. Да ещё тащит за собой кого-то.
Солнце ослепляло Сашку. Он не мог разобрать, кто это. Он вильнул влево, потом вправо. Тут он разглядел по юбке, по каблукам, что навстречу ему бежит женщина. Он попробовал обежать её. Но женщина сделала прыжок и, застилая солнце, надвинулась на него. В Сашино плечо железной хваткой вцепилась её рука.
Сашка поднял голову и обомлел. Это была она, Гришкина тётка, зубной врач.
– Наконец-то изловила тебя! – задыхаясь, проговорила она. – Разбойник! Мальчику моему, Гришеньке, нос разбил. Думал, убежишь? Я из дома выскочила, так даже пальто не надела…
Глава десятая
Гришкина тётка зубной врач
Это были знакомые, знакомые слова…
Сашка мгновенно всё вспомнил.
Да, Катя и Борька сидели на скамейке. Он вспомнил Катин взгляд из-под чёрной чёлки. Как нестерпимо хотелось ему тогда казаться сильным и неустрашимым! И вот как всё это теперь обернулось…
Гришкина тётка была в лиловом платье и в фиолетовой шляпе. На шее у неё болтались белые бусы, и каждая бусина была похожа на выдранный зуб.
Она мучительно, со свистом дышала, тяжело отдуваясь, её хищные глаза сверкали.
Она тащила за руку своего племянника Гришку. Гришка упирался, и от этого его рука казалась очень длинной. А другой рукой он закрывал свой нос.
Сашка даже не сразу узнал его. И вовсе не потому, что Гришка закрывал нос. Он бы узнал его и сзади, и сбоку, и как угодно. По его знаменитой походке. По его самой длинной чёлке во всём районе. Ну, просто потому, что это был Гришка. Воинственный и неуязвимый, которого нельзя было не узнать или с кем-нибудь спутать.
Но теперь это был как будто и не Гришка.
Он весь съёжился, поник. Стал обыкновенный, такой же, как все другие.
– Изловила тебя, – с трудом выговорила Гришкина тётка. В голосе её было торжество и изнеможение. – Попался-таки, голубчик.
На её задыхающийся голос какие-то люди обернулись. Кто-то остановился, глядя на них.
– Ты меня, милый, сегодня на десять лет состарил. Себя не пожалела, но изловила!
Вокруг них стала собираться толпа. Но Гришкиной тётке только того было и надо.
– Видите! Видите! – возбуждённо говорила Гришкина тётка, оглядываясь по сторонам и яростно тряся за плечо Сашку. – Вы только посмотрите, что он сделал с Гришей?! – Она подтянула Гришку к себе поближе. – Мальчик мой! Ходил себе тихо по двору. Никому ничего худого не делал. Никого не трогал. А этот хулиган ни с того ни с сего подскочил и… Я сама из окна видела. Григорий, покажи нос!
Но Гришка не хотел показывать нос.
– А?а… – прорычала Гришкина тётка. Она не знала, как быть. Она боялась хоть на минуту выпустить Сашку. Но выпустить своего племянничка она тоже не решалась. Ей явно не хватало третьей руки. – Григорий, покажи нос, кому говорю!
Но Гришка только, как черепаха, втянул голову. Тут Гришкина тётка ловко перехватила Гришку за другую руку и стала пригибать её книзу. Гришка сдался. Он закрыл глаза и покорно выставил нос вперёд.
Нос был как нос. Ну, красный. Ну, распухший. Подумаешь!.. Сашка и не такие носы видел на своём веку. Но Гришкина тётка просто из себя выходила, глядя на этот нос.
Властно раздвинув толпу, к ним подошёл полицейский.
– Ты что правила нарушаешь? – строго спросил полицейский и положил руку на другое Сашкино плечо.
– Так этот хулиган ещё и нарушитель! – с наслаждением воскликнула Гришкина тётка. – Я предчувствовала это… да…
«Сцапали…» – безнадёжно подумал Сашка.
Рука полицейского тяжело лежала на его плече.
Рука Гришкиной тётки была полегче, но твёрдые её пальцы так и впились в Сашкино плечо. Они, как корни, прорастали в него всё глубже и глубже.
«Это всё из-за вранья проклятого… Из-за него. А может быть, можно всё… назад наврать? Так, как будто ничего и не было?»
– А зато плотину не прорвало! И моя мама дома! – вдруг ни с того ни с сего отчаянно заорал Сашка.
– Твоя мама на работе, – сказал неизвестно откуда появившийся мамин сослуживец Михаил Петрович. Он устало вздохнул. – Там такое творится… Просто водопад. Так что твоя мама специально просила меня забежать к вам и передать, что останется до утра. Так-то. Иду я и как раз вижу – ты…
– Врун! Врун! Врун! – в восторге закричала Гришкина тётка, встряхивая Сашку. – Он ещё и врун!
– А у меня зато дома зверей нет! И зеркало не разбито! – ещё отчаянней закричал Сашка.
Все посмотрели на него как на сумасшедшего.
– Комик, – сказал какой-то добродушный парень и покрутил головой. – Во даёт!
– Как тебе не стыдно, Кукушкин! – с укоризной сказала учительница Анна Семёновна, появляясь из-за плеча полицейского. – Я только что была у тебя дома. Познакомилась с твоим дядей. Боже, в каком состоянии ты держишь свою комнату! Но это отдельный разговор. Мы навели хоть какой-то порядок, накормили зверей и убрали осколки зеркала…
Сашка затравленно оглянулся. Вокруг него стояли люди и смотрели на него. И как будто держали его своими взглядами.
– Пустите меня! – взмолился Сашка. – У меня беда! Пустите же!..
– Беда? – переспросил полицейский. – А именно? Точнее!
– Нет у него никакой беды! Что вы его слушаете? У него опять какое-нибудь хулиганство на уме! – зашипела Гришкина тётка. Она и второй рукой вцепилась в Сашку. Теперь она уже совсем завладела им.
– Мне к Энциклопедии надо! К Волшебной! А то вы все пропадёте! Пустите меня… – в отчаянии закричал Сашка, уже плохо соображая, что он кричит.
Сашка увидел Лёльку. Она изо всех сил вцепилась в железную лапу Гришкиной тётки и по одному отгибала её пальцы. Он увидел Лёлькины глаза, стиснутые зубы и пустоту в том месте, где не хватало двух верхних зубов. Гришкина тётка локтем отшвырнула Лёльку.
«От полицейского я ещё вырвусь, а от этой – нет, никогда… – мелькнуло в голове Сашки. – Её не упросишь».
Сашка втянул в себя воздух.
– Пожар! – вдруг заорал Сашка что было силы. Он даже присел немного. – Тётенька! Ваш дом горит!
Всё застыло на мгновение. Люди, машины, ветер. Потом все головы разом повернулись в одну сторону.
