— Вот именно. Но ситуация мне не нравится. Пора приступать к решительным действиям.

Дело было к вечеру, Додж сидел на своей кровати, а дядя Билл ремонтировал скамейку. Они ждали, пока их позовут к ужину и разговаривали, полагая, что никто их не слышит.

— Как только Стив будет действительно готов выполнить то, что мы задумали, надо приступать, не теряя ни минуты, — сказал дядя Билл.

Тут Нан неожиданно наклонилась из окошка и обвила Доджа руками за шею.

— Итак, к чему же Стив должен быть готов? — потребовала она.

Ее страдальческое лицо только мелькнуло перед глазами Доджа, но потом она держала его так крепко, что он ее не видел и вообще не мог пошевелиться. Дядя Билл попытался исправить ошибку, но не тут-то было.

— Не надо врать, дядя, — коротко сказала Нан. — Думаете, я совсем ничего не соображаю? Стив очень странно вел себя в последнее время. И я видела у него большой револьвер, как у Доджа. А сегодня в лесу целый день стояла стрельба. Связать все это не сложно. Я сама поняла, что Стив собирается встретиться с Хатуэем.

Додж впервые получил удовольствие, попав в ловушку. Он чувствовал себя на вершине блаженства в плотном кольце нежных рук девушки. И дядя Билл лишь слегка вздохнул, признавая свое поражение. Но оба так и не решили, что следует сказать в такой ситуации.

— Додж, если Бак Хатуэй убьет еще и Стива, я этого не переживу, — продолжала Нан.

Тогда Додж сжал ее руки и торопливо выпалил:

— Нан, можешь мне поверить, все шансы на стороне Стива.

— И все-таки давай смотреть правде в глаза. Есть вероятность, что Стиву, например, не повезет. Ему всего лишь девятнадцать. Пусть он хоть десять раз Лилли, но в решающий момент у него может просто дрогнуть рука. А Бак, наоборот, зрелый мужчина. На его счету несколько перестрелок, а когда он разъярится, то становится настоящим дьяволом.

Мужчины беспокойно заерзали, не зная, что ответить. В ее словах был здравый смысл и правда, с которой они сами в душе были согласны, но до сих пор не решались произнести вслух. И были еще ее руки, которые были, может быть, самым весомым аргументом для Доджа.

— Но, черт возьми, Нан, — не выдержал дядя Билл. — Стив даже и слушать не хочет, чтобы Додж сам взялся за это дело. Мы просто вынуждены были уступить ему.

— Да, я понимаю. Но вы не должны были ему поддаваться. Додж, я так много перенесла. У меня больше нет сил. Ты не должен позволять Стиву так рисковать собой. Я ужасно люблю тебя, и у меня все внутри обрывается, когда я думаю, что ты должен будешь встретиться с Хатуэем. Но я абсолютно уверена, что с тобой ему ничего сделать не удастся.

Додж по очереди поцеловал ее руки.

— Нан, я заслужил твои упреки, — сказал он. — И мне нет оправдания. Но я уже так привык ко всем Лилли относиться с некоторой опаской. Я тебе даже объяснить не могу, почему вдруг на меня такой страх напал. Но теперь забудь поскорее обо всем этом и не волнуйся, мы что-нибудь придумаем.

Вскоре позвали ужинать, и к столу Нан вышла хотя по-прежнему бледная, но уже более спокойная. Позже он сидел на крылечке, любуясь золотым закатом, и Нан снова подошла к нему.

— Додж, я забыла сказать тебе еще кое-что, — прошептала она. — Тесс приедет к нам в воскресенье и, можешь мне поверить, она сразу поймет, что со Стивом что-то неладно. Она с ума сойдет. Конечно, помешать Стиву встречаться с Баком она не сможет, также как и я не могла бы это сделать, но она его смутит. Тесс ведь совсем дитя. Представь себе, она волнуется, даже если Стив отправляется на охоту.

— О, господи, хотел бы я, чтобы моя возлюбленная сходила по мне с ума, — шутливо ответил ей Додж.

— Много вы понимаете в женщинах, Додж Мерсер! — сердито ответила Нан, и хотя он пытался обнять ее, она высвободилась и убежала. И позже, когда Додж попросил приготовить ему с собой в дорогу на завтрашний день что-нибудь поесть, мясо и бисквиты ему принесла Бесс, вторая по старшинству из дочерей Лилли.

На следующее утро на рассвете Додж с удивлением встретился с дядей Биллом у амбара, когда тот уже седлал своего коня. Рядом на пеньке у него было приготовлено одеяло и ружье.

— Привет, Додж. Ты опять куда-то собрался? — весло спросил он.

— Привет, старина. Да уж, собираюсь, — со смехом ответил Додж.

— Ну, на этот раз тебе не придется ехать в одиночестве. И кроме того, я, кажется, догадываюсь, где у них этот чертов самогонный аппарат, — внушительно сказал он. — Мы вполне можем заскочить туда по дороге.

— Вперед, дядя Билл. Сегодня ты будешь указывать дорогу, раз уж ты такой умный, — снова рассмеялся Додж. И они тронулись в путь.

Солнце еще не взошло, но черная громада Рима уже окрасилась в розовые тона. Ночи были уже холодные, и к утру выступил иней на пнях, на поваленных стволах деревьев, поседели бордовые листья кленов и сумаха. В зелени сикамор появились бронзовые блестки. Во всем уже чувствовалось дыхание осени.

Вдоль ручья они спустились немного вниз, сосен там уже не было, да и лес значительно поредел. Затем они спустились в глубокий овраг, который постепенно превратился в настоящий каньон. Прямо из-под копыт коней выпорхнуло несколько испуганных диких индеек, а в одном месте дорогу им перебежал олень.

— Теперь нам надо наверх, — сказал техасец, указывая на желтую стену напротив них. Они в последний раз перешли ручей и начали взбираться по извилистой тропинке. Вскоре они оказались на солнечной площадке, а еще через некоторое время Додж отчетливо увидел голые хребты Болд Риджез. А потом был длинный изнурительный путь по жаре то вниз, то вверх, пробираясь через заросли то молодых дубков, то толокнянки, то кактусов. Постепенно характер растительности изменился, и теперь вокруг были сосны и кедры. Но вот и они исчезли, и всадники оказались на открытом всем ветрам каменистом склоне.

Додж въезжал в страну, которая так поразила его воображение, когда он смотрел с вершины Рима. Отдельные хребты были лишь началом великолепной горной страны. Горные кряжи протянулись на многие мили в разные стороны, а между ними пролегли глубокие и широкие впадины. Подножья склонов терялись в глубине.

А дядя Билл видел эту местность совершенно с другой точки зрения.

— До черта места для пастбищ, посмотри, какая здесь трава, — сказал он. — Все здесь принадлежало Року, пока Хатуэй не прибрал эту землю к рукам.

— Да что ты говоришь! Мы бы здесь могли разместить не меньше десяти тысяч голов! — в изумлении воскликнул Додж.

— Конечно. И знаешь, Додж, у меня есть одна идея, сейчас самое время ее обсудить. Давай-ка мы с тобой объединимся с Лилли. Стив и Нан вполне могут стать хорошими хозяевами. Я съезжу домой, закрою там все дела, вернусь сюда и осяду навсегда.

— Отлично, — с чувством ответил Додж. — Я поднакопил немного деньжат и могу войти в долю хотя бы с сотней голов. Просто отличная идея, старина. Я уже вижу нас настоящими фермерами.

— Но не забывай про скотокрадов. Можно, конечно, натренировать шестерых мальчишек Лилли… О, Боже! Я снова забыл, что теперь их только пять! Это злой рок, Додж.

— Да, препятствий нас ждет достаточно. Но для начала нам надо избавиться от Хатуэя и его банды. Ну, а начав, останавливаться нельзя, и нам придется бороться со всеми бандами, какие только здесь ни объявятся. А еще и овцеводы появятся, тут как тут, можешь быть уверен.

— Факт, а еще через некоторое время нас ждет война между овцеводами и фермерами. Но мы будем первыми, что бы там ни было, и закрепим право первенства за Лилли. Что скажешь на это, Додж?

— А что, заметано, старина!

Примерно через час они спустились довольно далеко, насколько хватило сил их коней. Внизу под ними развернулись три глубоких каньона — один прямо внизу, как огромная трещина в бронзовой скале, а слева и справа были две впадины, основания их заросших склонов сверху им были не видны.

— Это должно быть где-то там, внизу, — объявил техасец, отирая потное лицо. — Сегодня суббота и, насколько я знаю, Хатуэй со своей командой должны быть в городе. Они всегда собираются по субботам на пьянку. В воскресенье их тут тоже не бывает, а в остальные дни вон там постоянно вьется голубой дымок. Так что мы с тобой можем сегодня совершенно свободно спуститься и закончить наше благородное дело.