Мы сплели заклинание, и вытащили ящик точно на платформу погрузчика.

– Вскрываем, – скомандовала она.

Да, это было именно то, о чем говорила Реми. Три больших пластиковых бокса и пара пластиковых канистр с какой‑то ядовито‑зеленой жидкостью, при взгляде на которую точно приходили в голову ассоциации с какой‑то некромантией.

– Выгружаем, – сказал я, и стал перекладывать содержимое ящика на платформу.

– Давай, – сказала Кошка, извлекая оттуда огромную канистру, больше обычных.

Перекидав все на платформу, мы загнали ящик обратно, и погнали к выходу.

– Нехорошо как‑то выходит, – сказала Хитоми. – Якудза не нападают на объект просто так, не прихватив ничего стоящего. Реми?

– Я бы вам подсказала, но у охраны доклад через двадцать две минуты, так что ноги в руки, и бегом.

– Есть, мамочка, – прокомментировала Хитоми, глядя на складской компьютер.

– Хочешь прихватить?

– А как же. А ты пока собери оружие и ценное с охранников. Чтобы борёкудан оставили стволы? Да не бывало такого. А потом пару ящиков у входа прихватим, словно мы напали, но нас спугнули и взяли, что попало.

– Тоже верно, – сказал я. – Мизуки, заводи фургон и подгоняй к воротам, через пару минут уезжаем.

– Принято!

После обеда Ронин беззаботно включил голографическое панно на стене и принялся смотреть новости.

– Ёкай тебя забери! – донесся из комнаты голос Такэды. – Выключи эту мерзость!

– Разве панда, родившая детенышей в Токийском зоопарке, это мерзость? – с удивлением спросил Ронин.

– А‑а‑а! Выключи!

Ронин поморщился, но новости выключил. Из комнаты вышел Такэда в неизменном домашнем кимоно, уселся на татами и негромко произнес.

– Извини. Дело не в панде, а в информации. Смотри, детеныш панды весит в среднем сто десять граммов, что составляет примерно одну восьмисотую от веса его матери, а три детеныша весят триста тридцать граммов, что при удвоении составит шестьсот шестьдесят граммов, и две шестерки из этого числа является двумя третями от…

– Стоп! – Ронин остановил его жестом.

Такэда заткнулся, но это явно стоило ему немалых усилий.

– Все еще глючит? – участливо спросил Ронин.

– Это не глюки, – выдавил из себя Такэда. – Но после того, что со мной проделал наш покровитель, у меня голова просто не может не работать. Все, что до этого мирно дремало в глубинах подсознания, теперь потоком врывается в осознанную часть мозга, самостоятельно выстраивается в причинно‑следственные связи и логические цепи. Если я пытаюсь ни о чем не думать, мои мозги начинают впитывать любые крохи информации для анализа, хоть из телевизора, хоть откуда. Я сегодня, к примеру, слушая синиц, выявил у них пятьдесят различных звуковых сигналов и понял значение половины из них.

– Мощно, – прикинул Ронин. – Научите, будем с вами пересвистываться, если нарвемся на прослушку.

– Да иди ты…

– Что, вообще легче не становится? – осторожно спросил Ронин.

– Становится. Голова уже не болит, я начал понимать, как этим вообще управлять. Но все равно пока непривычно. Любое воспоминание превращается в анализ данных с набором выводов.

– Каких воспоминаний?

– Любых. Вот, сейчас промелькнуло перед глазами воспоминание, как мы с тобой из противотанкового комплекса долбанули по складу с наркотиками. Тогда я что увидел? Как разворотило стену ангара, сорвало крышу, все заволокло пылью и дымом. Взрыв, как взрыв. Но сейчас я это совершенно иначе воспринимаю. Наше подсознание способно фиксировать мелкие детали, которые совершенно недоступны для осознанного восприятия. Раньше они тонули в недрах мозга, и все. Сейчас иначе. Они поначалу тоже тонут, но весь объем мозга, не только осознанная часть, начинает эти детали анализировать, а затем выдавать в осознанную часть полученные выводы. Я вспоминаю, как двигался, к примеру, фронт ударной волны, и могу с точностью указать массу каждого предмета, который сбило и отбросило взрывом. Я вспоминаю, как по земле распространялась сейсмическая волна, и у меня в голове прямо прорисовывается карта плотности грунта, распространения слоев и…

Такэда осекся.

– Что такое? – Ронин сощурился.

– Под этим складом есть укрепленное бетонированное помещение, – уверенно заявил Такэда.

– Это вы по характеру распространения сейсмических волн поняли?

– Именно так. Да хватит тебе прикалываться! Я точно говорю, там что‑то вроде бункера. Взрыв повредил его перекрытие, но сам бункер уцелел, и то, что в нем, наверняка, тоже. Возможно, мы уничтожили не все наркотики. Там, наверху, ширпотреб был для уличной шпаны, а самое ценное могло храниться отдельно.

– Нда… Мило. – Ронин почесал затылок. – Подождите, я свяжусь с нашим покровителем. Может от этого вашего необычного состояния таблетки какие‑то есть, пусть посоветует.

Он пересел за компьютер и набрал несколько строчек в служебном чате, полностью защищенном от возможностей чужого вторжения, как заявил покровитель. Через какое‑то время пришел ответ. Ронин удивленно вздернул брови.

– Ну, что, есть таблетки? – не скрывая иронии спросил Такэда.

– Васаби мне в ноздри… – пробурчал Ронин. – Лучше бы я не писал ничего. Короче, нам велено поехать и проверить вашу гипотезу насчет бункера под складом. Типа, если вам что‑то привиделось, это надо обязательно проверять. Про синиц, простите, писать не стал, а то, боюсь, целый день придется по деревьям лазать. Как‑то очень серьезно покровитель относится к вашим глюкам.

– Потому что это не глюки, – со вздохом ответил Такэда.

– Еще он посоветовал вам сосредотачиваться не на мыслях, а на окружающей реальности. Ну, это, типа, вместо таблеток. И наденьте уже нормальный костюм. Ваша любовь к традициям похвальна, но не практична. Хотите, пуленепробиваемый плащ подарю, как у меня? Есть в запасе.

– Хочу, – с хитрой улыбкой ответил Такэда. – Ладно, ты прав, пойду переоденусь.

Часа через два черный фургон «Тойота» подкатил к промышленной зоне, где находились развалины склада.

– Ближе пока не стоит. – Ронин отключил автопилот и перевел робокар на ручное управление. – Надо осмотреться.

Уже зная, что на окраинах муниципальные власти не особенно тщательно следят за незаконными дронами, чтобы их перехватывать, Ронин запустил небольшой разведывательный беспилотник. Такэда разглядел на мониторе склад, в который попала противотанковая ракета, но разрушения оказались сильнее, чем он ожидал увидеть.

– После нашего отъезда склад еще развалился, – сказал он. – Стеновые панели после попадания вынесло только с западной и северной стороны, а теперь остался, фактически, один фундамент.

– Не обязательно это последствия взрыва, – прикинул Ронин. – Стены могли специально свалить спасатели, когда тушили пожар.

– Да, по характеру деталей ты прав. Следы техники. И вывал внутрь, словно ковшом валили. От взрыва все разлетелось в стороны, а потом строительный мусор сгребли в кучу бульдозерами. Это хорошо.

– Чем это хорошо, если нам под этими грудами искать какой‑то подземный бункер?

– Тем, что его до нас не нашли. Так, не мешай, дай мне сосредоточиться. Надо рассмотреть детали и сделать выводы.

Такэда попросил сделать несколько снимков с дрона и перекинуть их на компьютер в салоне, перебрался туда и принялся перелистывать изображения на экране.

– Да, точно. Еще огонь не погас, как сюда подогнали три бульдозера и один грейдер, сгребли обломки стен и свалили их в кучу, чтобы сначала засыпать очаг возгорания пылью и щебнем, а затем пролить противопожарным составом.

– Вас превратили в Шерлока Холмса. – Ронин рассмеялся. – Тот тоже по мелким деталям, незаметным для других, восстанавливал картину преступления.

– Поверь, тут работает не дедукция, – пробурчал Такэда. – Сейчас мой мозг обрабатывает информацию по алгоритмам и принципам, которых природа для него не предусмотрела. Тут нечто несоизмеримо более сложное, чем банальная дедукция, выдуманная мистером Конаном Дойлом. Зря ты отказался активировать свои способности.