А Око Треласа я все равно или украду или уничтожу. На это моих умений тьфу, тьфу, тьфу…, должно хватить. А убьют меня или останусь жить. Кысмет! Хотя, пожить конечно хочется. Но…, как карта ляжет. А если попаду в плен, то не стану вымаливать у врагов лишнюю минуту жизни, не тот человек. Для меня жизнь — это путь к смерти. Постараюсь напоследок посмеяться в их гнусные рожи и сдохнуть раньше, чем до меня доберутся их шаловливые ручонки. Надеюсь, Смерть не откажет своему верному слуге в последней малости и нежно примет меня в свои ласковые объятья. Даст напоследок утешение страждущему.

Вот так! Можете осуждать и плевать в мою сторону. Я не альтруист и не стремлюсь облагодетельствовать людей, которые не бежали ко мне с куском хлеба, когда мне действительно было нечего жрать или дать лишнюю копейку, когда у меня не было денег на еду. Им всем — было все равно! Кланяться или выпрашивать? Так вот, есть за мной такой смертный грех — гордый я. И кланяться за кусок хлеба, как-то не привык. Так за что, я должен любить этих абстрактных людей? Когда у меня был успех, появлялась куча людей требующих поделиться, дать в долг или оказать какую-нибудь услугу. Ну не люблю я человечество. Вот такое я говно! Можете осудить меня и плюнуть в мою сторону. Я люблю только своих. Только свои помогут в трудную минуту, поделятся куском хлеба, советом или силой. А то, что я помогаю слабым? Так это тоже — долг. Какой же я мужчина, если не помогу. Может это вам покажется противоречивым? Но я как-то не думаю об этом, для меня это естественно. Ну не знаю я, как это объяснить. Помочь попавшему в беду нужно всегда, не рассчитывая на бонусы или благодарность. Это тоже аксиома. Но заставить меня любить каких-то абстрактных людей или заставить думать об их интересах…. Слуга покорный!

Поэтому я сначала максимально укреплю позиции клана «Выбравших Тень» и только после этого отправлюсь в путь.

Тени от свечей внезапно моргнули и сгустившаяся по углам тень, тихо засмеялась тысячью колокольчиков в ватной тишине.

— Растешшь мальчик

— Это почему? — угрюмо спросил я.

— Ты стал думать, а не просто переть по жизни, — прошелестел невидимый ветерок. — Ты становишшься мудрее.

— Ну почему я?! Разве мало рыцарей или героев?

— Они выбрали свой путь. В тебе нет равнодушия к чужой беде. Как бы ты не обманывал сам себя. Ты ведь выбрал… сам. Свою сущность не обманешь…, глупый мальчик, — и невидимая рука ласково взлохматила мои волосы.

Я только тяжело вздохнул.

— Ты грустишшь?

— Да.

— В чём бы тебя не пытались убедить доброжелатели…. Ты все равно — воин! Вождь клана не долшен сомневаться в правильности своего выбора, — вздохе тишины, мягкая укоризна. Это приведет к поражению. А все остальное…, - опять колокольчиком смех. И удаляющийся в никуда, прощальный шепот: — Просто помни! Самые страшные преступления — всегда совершались во имя добра.

Свечи мигнули и снова я один, мучительно размышляющий о правильности выбора своего пути.

— Чтобы искать человека без изъянов, надо быть человеком без извилин…, - прорезался голос Сима.

— Это ты типа утешить меня хотел? — мой голос был полон мрачного ехидства.

— С чего бы это наш душка-барон загрустил? — прошелестел вопрос.

— Да хрен его знает. Бывает у меня иногда такое. Расплата — за вечно хорошее настроение.

— «Аркашки увыпьм уодки»? — бесплотный шелест, внезапно приобрел неожиданную твердость.

— Ты красавец, уже и до Пикуля добрался?

— А-то!

— Сим, ты как-то весьма быстро «очеловечиваешься». Эдак, ты и матом скоро начнешь ругаться?

— Эти ваши идиомы, не несут никакой смысловой нагрузки и нет никакого смысла вставлять их в речь.

— Тебе вредно книжки читать, ты стал разговаривать как профессор.

Но Сим уже не откликнулся, затихарившись в неведомых далях. Но настроение стало повышаться.

— Гоша! — проорал я. Принеси мне вина!

Хлопнула дверь и по коридору гулко простучал топот уносящегося гоблина.

— Вот вино, вождь! — а на морде явное неодобрение.

— Не кривись, иди позови десятника.

— Шантор! Пост к дверям и никого не пускать, будет шум — не входить. Выполняй!

Изрядно отхлебнув антидепрессанта я решил, что мне явно не хватает музыки….и вокруг меня загрохотал «Рамштайн». Гоблиненок сжавшийся поначалу от испуга, постепенно оправился и стал притопывать ногой в такт.

— Можешь им подпевать, — прокричал я стараясь перекричать музыку.

Благо припев повторялся несколько раз и можно, что-то запомнить. Видимо ритмы музыки перекликались с потаенными струнами его души или вспомнились дикие пляски шаманов, но Гоша подхватился и стал рычать что-то в такт, подпрыгивая и потрясая сжатыми кулаками. Мое настроение стремительно повышалось. Нет не от вина. От музыки, от чистой радости непосредственного гоблина, который видел только белое и черное. И не заморачивался глупой рефлексией, вроде меня.

Посидев еще полчасика, я закрыл концерт и отправился спать, не дав гоблину выразить всю глубину его восторга от новой музыки.

Как у меня эта магия получается? Попытался опять размышлять я. Да хрен его знает? Получается и ладно, я ж не маг и все равно в этом не разбираюсь. А спросить пока некого. Спать, спать, спать…, завтра и так много дел. Да и расспросов будет явно не избежать. Такой музычки ведь здесь еще не слыхивали. Хе-хе.

Наступило утро и с этого сраного утра приперся наш манерный маг, притащив с собой здоровенный фингал и жуткий запах перегара.

Отчего-то мне показалось, что не только вечер…, но и весь день будет у меня томным.

Глава 15

Сожалетельная

В конце бесславных дел

Русский долго запрягает, прежде чем решит совсем не ехать.

Народная мудрость.

Я выдернул тролля и мы спустились в подвал экспериментировать. Тренировались мы на бочке с водой. Услышав, что цель — кипятить воду два часа, маг слегка опешил. Но когда я выразил сомнение в его квалификации, он заявил, что и не такое может. А в ответ на обещание бесплатно поить его сваренным им пивом, рвение его значительно усилилось.

Он начал шептать что-то ритмическое. Я опять воспользовался, как его? А, истинным зрением. Я впервые видел как работает маг, пускай и недоучка. Было видно как из его ладоней выскочило несколько красных нитей-лучей и уплотнившись создали, красивое плетение, потом переплелись и превратились в огненный шар.

Сначала не получалось ничего. После первого фаербола сунутого в бочку с водой…. Произошел не маленький взрыв. Нас не ошпарило, только облило водой. Гмырт ревом выразил свое удовольствие от этого, но судя по тону и эмоциональному трольему, он был впечатлен. При этом он упомянул неизвестных мне животных и какие-то сложные межрасовые связи.

Хорошо, что бочка была открыта, поэтому от содержимого все-таки осталась половина.

Опять долили воды….

Эксперименты продолжались долго. Мы были вымокшими и на полу вода и тогда от безысходности Торен и запустил в внутрь бочки — небольшую молнию. Я не успел его остановить, занятый рассматриванием красивых плетений.

… и я мгновенно испытал потрясение…, оттого, что мною так незаслуженно забыто столь много хороших и нужных слов, могущих выразить всю полноту моих чувств и ощущений. Но память не подвела. Я вспомнил их все! И смог без запинки проговорить большую часть, с высоким эмоциональным накалом.

У тролля с магом от удара током случилась обратная реакция. Они мгновенно позабыли нужные слова…, и стояли выпучив глаза, со вставшими дыбом волосами, потрясенными лицами и тряслись…, э пардон, потрескивали.

— Чего это было? — свистящим шепотом спросил Гмырт, слегка трясясь видимо от радости.

— Электричество мой друг, — ответил я по русски, лязгая зубами. И с чувством продолжил: — ….ть и его…..ля и….!