— Стол и две лавки! — рявкнул главный черный клирик. — Живее!

Я от неожиданности вздрогнула, а пара крестьян, что лежали у стены, поднялись и на подкашивающихся ногах отправились выдвигать один из столов на середину, потом подтолкнули к нему лавки и тут же улеглись обратно на пол, прикрыв голову руками.

— Ты бы Туманных Псов из-под ног убрал, — с некоторой ленцой в голосе произнес Морвид.

— Тогда палочку свою положи, — сделал контрпредложение Эрраил.

После этих слов туман, обвивающий ноги черных клириков, сгустился в ужасающую полупрозрачную псину. В зале мгновенно запахло гнилью и разложением.

— Хорошо, — согласился жрец и, кинув на меня пристальный взгляд, опустил посох с потускневшим навершием.

Полуразложившаяся псина тут же вернулась в туманное состояние и уплыла куда-то на улицу.

— Поговорим? — предложил Эрраил, делая шаг к столу.

— Поговорим, — согласился Морвид, усаживаясь на лавку напротив.

Они, словно две гарпии в одинаковых балахонах, уселись друг напротив друга, только у нашего жреца плащ был просто темным, а у клирика Сейворуса — антрацитово-черным.

Эрраил начал первым:

— Происходящие странности ваших рук дело?

Морвид отрицательно качнул головой.

— А чем докажешь? — ухмыльнулся Эрраил, откидывая капюшон.

Лицо у него оказалось обыкновенным, только взгляд пронзительных черных глаз был жутким, пугающим. От него во все стороны расходились ощутимые волны ужаса.

— Почему я что-то должен доказывать? — удивился жрец. Однако в его словах чувствовались только напор и твердость. — Может, это вы какую-нибудь тварь из-за предельных чертогов вызвали? А на нас все свалить попытаетесь.

— Тогда бы здесь был не я, а карательный отряд обмороженного молодняка, — чуть презрительно скривился Нашедший Тьму.

— А чем ты хуже? — фыркнул Морвид. — По-моему, их появление гораздо приятнее, чем твой визит.

После таких слов черному клирику полагалось бы рассердиться и кинуться на обидчика, однако он неожиданно улыбнулся.

— Спасибо за комплимент! — казалось, что он говорил от всего сердца.

Чудеса!

Но разговор продолжался.

— Значит, не вы? — уточнил Эрраил. — И что тогда с вами делать? Вы же на моей территории.

— Давай разойдемся по-хорошему, — в голосе Морвида послышалась нешуточная угроза.

Я тут же напряглась и приготовилась к худшему. А черный клирик, казалось, наоборот, расслабился.

— Ладно, чего уж там, — протянул он. — Давай, по старой памяти, ты мне все расскажешь, я тоже кое-какими знаниями помогу, а потом мирно разъедемся.

Двое в черных балахонах, стоящие в дверях, было зароптали, но Нашедший Тьму глянул на них, и они смолкли. Морвид ухмыльнулся и, расслабившись, согласился:

— Ну, давай, — и начал рассказ: — Вся деревня, включая грудничков, кур и коз, находилась под управлением неизвестного лиха.

— Коз? — скептически изогнул бровь Эрраил. От него повело жутью, отчего лежащие на полу крестьяне затряслись мелкой дрожью.

— И коз, и кур, — заверил жрец. — Я ж говорю, всеми управлял. И скотиной в том числе. Из них и пил силу. Причем так, что треть крестьян в сухари превратилась.

Черный клирик нехорошо прищурил глаза, словно ставя жирный крест на судьбе неизвестного, покусившегося на его территорию.

Морвид же предложил:

— Теперь твоя очередь признаваться, что вы тут делаете.

Но вдруг один из черных, что по-прежнему стояли в дверях, не выдержал. Прокричав: «Пусть лучше сдохнут светловолосые ублюдки, чем узнают!» — швырнул в квартеронов сгусток тьмы. Лорил, которому Морвид передал посох на время разговора, ударил им как битой, отшвыривая от себя летящее заклятье. Оно с треском и грохотом врезалось в стену, проломив пару бревен. Там осталась здоровенная дыра. Второй клирик тоже сформировал черный комок и запустил им в братьев. Лиас увернулся, а Лорил вновь отшвырнул заклятье от себя. Но оно, срикошетив, метнулось ко мне.

Все, что я успела, — лишь схватить поднос с пола и выставить его как щит. Шар ударился об него и с шипением отскочил к дверям.

Грохнуло! Трактир заволокло дымом.

— Недир, Тагор! Хватит!!! — грозный окрик Эрраила заставил всех замереть.

Дым мгновенно пропал, и перед нами предстала картина разнесенного в щепы дверного проема и стоящих посреди него черных клириков в опаленных балахонах. Тут у одного капюшон плавно съехал с головы, распавшись на две половинки, и всеобщему взору предстала горелая проплешина в огненно-рыжей шевелюре.

Послышались сдавленные смешки. Братья же, не скрываясь, захохотали в голос.

Нашедший Тьму резко развернулся и, недобро глянув на своих помощников, пообещал:

— С вами я еще разберусь!

Те, униженные перед своими врагами, предпочли ретироваться на улицу, а Эрраил, повернувшись к Морвиду, как ни в чем не бывало продолжил:

— Так на чем мы остановились?

— Ты должен был сказать, что тут делаешь, — напомнил жрец.

— Ах да! — глаза Нашедшего Тьму заволокла чернота.

Снова повеяло жутью. Я вздрогнула. Но спустя мгновение атмосфера стала спокойней. А Эрраил, усмехнувшись, уже рассказывал:

— Мы направились посмотреть, что там творится. А тут вас по дороге засекли. Ну и подумали — ваши каверзы. Оказывается, нет?

— Я же сказал, нет! — твердо ответил жрец.

— А как вы лихо грохнуть смогли?

— Никак, — развел руками Морвид. — Только уйти заставили, но оно может в любой момент вернуться. Мы накормили его слиянием двух чистых сил. А все наши заклинания он выпил с легкостью.

Тут черный клирик поскучнел и ненадолго замолчал.

— Хреново, — констатировал он несколько минут спустя. — Хотя погоди, второй у тебя кто? Я вижу, ты один.

— Ольна, — позвал меня жрец, указывая на место рядом с собой: мол, садись. Отшвырнув поднос, я подошла к столу.

Черный клирик посмотрел на меня.

— С каких это пор вы в команду наших брать начали?

— Она не ваша, — качнул головой жрец.

— Она? — удивился Эрраил, теперь более внимательно разглядывая меня. — А почему у нее глазки красненькие, как у токолоша[41] или юного клирика, дорвавшегося до даров Великого?

— Перетрудилась, — ответила я, а чтоб не сомневался, зачерпнула немного силы. Меж пальцев на руке заплясали язычки слепяще-белого пламени.

Черный клирик скривился и сплюнул в сторону.

— Детонька, ты огонек-то убери, а то я тебе этот фитиль засуну в… Хг-хм. Ну, сама догадываешься, куда. — И, повернувшись к Морвиду, выдал: — Зачем вы бабу в команду взяли?! Ни сказать свободно, ни обсудить происходящее. Теперь придется сдерживать себя, точно девица на эльфийском балу! С чего вдруг правилам изменили?

К столу подошел Бриан.

— Полагаю, это не основной вопрос, — вежливо заметил он. — Вернемся к нашим баранам и решим, что же происходит у вас в Каменистой Горке.

Черный клирик ухмыльнулся.

— Давайте вернемся, — согласился он. — Только как? По вашим же словам, Оно сбежало. Объединимся и будем прочесывать местность? — Представители богов, находящиеся в зале, дружно скривились. Видя такое единодушие, Эрраил захохотал. — То-то же! — И, отсмеявшись, добавил: — Другие предложения есть? — Все молчали. — Тогда предлагаю вам убраться отсюда.

Бриан сжал зубы, на его лице заиграли желваки. Морвид, будто не слыша едких слов, остался сидеть на месте.

— Ты мне своих сведений не рассказал, — вкрадчиво начал он.

— Сведений? — с издевкой произнес Нашедший Тьму.

— Сведений, — подтвердил жрец.

По залу вдруг пронеслись рыжие всполохи, и посох, который по-прежнему держал в руках Лорил, взмыл высоко над полом, подняв за собой квартерона.

— Я чувствую, что где-то неподалеку находится один из высших посвященных клириков, — не меняя интонации, выдал Эрраил.

— Кто? — подобравшись, уточнил Морвид, словно сию секунду он готовился к схватке и теперь только уточнял силы противника.

— Если не ошибаюсь, по эманациям волшбы — Голос Смерти[42] Филипп.