— Короче, хочешь — возись сам со своей долей. У тебя, может, и документы все на антимассу есть? Может даже, за добычу и продажу уплачены все налоги?

Таможенный контроль явился через полчаса после заключения сделки с перекупщиком — только-только успели отгрузить антимассу и забрать деньги.

— Кто такие? — равнодушно спрашивал таможенник. — Откуда? Цель визита? На сколько? Есть ли средства для пребывания на Земле в течение указанного периода времени? Приготовили паспорта и по пять кредитов, отмечу въездную визу.

Я с готовностью протянул документ.

— Загранпаспорт, — вздохнул таможенник. — Внутренний будешь у себя на Марсе показывать.

Понятно, что в межпланетный лайнер, например, меня без документов никто бы и на порог не пустил. Но мы-то летели сами. И про загранпаспорт забыли. О нём я как-то не подумал… ^ТМ

Майк Гелприн

АНТ И БАРБОСКА

8'2012

Автобус стоит, упёршись в тупик, проезжий переулок блокирован. Между автобусом и кордоном сто метров, они пустынны и простреливаются с обеих сторон.

— Переговоры зашли в тупик, — говорит Геше индивид в форме. — Время только теряем. Первого заложника они пристрелят через двадцать минут.

Геша кивает. Он не спешит. Нас сюда доставили на вертолёте, и двадцать минут в запасе время вполне достаточное.

Я в ожидании команды жмусь к Гешиной ноге. Переминаюсь, позёвываю, разве что не чешусь и не задираю у столба лапу. Впрочем, и то, и другое проделать мне ничего не стоит, поведенческий блок отлажен прекрасно и обеспечивает полное внешнее сходство с беспородным псом.

— Готов, Ант? — спрашивает Геша.

Вопрос традиционный, смысловой нагрузки он не несёт. Во-первых, потому, что ответить я могу разве что тявканьем, а во-вторых, я подключён, и, значит, готов по умолчанию.

— Пошёл! — коротко командует Геша. Я отрываюсь от его щиколотки и пылю в подворотню на полпути между автобусом и кордоном. Вываливаюсь в переулок. Опустив морду, лениво его пересекаю. Обнюхиваю лежалую паклю у обшарпанной бетонной стены. Обнюхивание нефункционально: запахов я не обоняю, а лишь даю людям в автобусе ко мне привыкнуть. Собака и собака. Бездомная, дряхлая, ищет, чего бы пожрать.

Сажусь на задницу и усиленно ищусь — ну да, ко всему и шелудивая. Поднимаюсь, зеваю во всю пасть, вразвалку ковыляю вдоль стены.

— Внимание, операция «плохие парни», — пронзает меня сигналом командный блок. — Обратный отсчёт пошёл. Десять, девять, восемь, семь…

Это Геша. Операцию «плохие парни» инициирует он, аналитик отдела «Разряд» при антитеррористической бригаде «Альфа». Антом меня назвал тоже он и объяснил, что имя означает «антитеррор». Так и сказал — имя, а не собачья кличка.

— Шесть, пять, четыре, три…

Блок идентификации подключён. Аналитический блок запитан. Инфракрас-блок запитан.

— Два, один, старт.

Идентифицировано шесть целей. Определение дальности до целей. Определение дальности завершено. Определение возможности поражения. Четыре из шести. Отмена.

Продолжаю движение. Четыре плохих парня могут быть нейтрализованы без риска для жизней заложников. Ещё два не могут. Лениво тащусь вдоль стены. Смещаюсь влево.

Определение дальности завершено. Определение возможности поражения. Три из шести. Отмена.

Ещё влево. Обнюхиваю кучку застарелого собачьего дерьма. Зеваю. Определение возможности поражения. Шесть из шести. Совмещение траекторий с целями. Исполнение.

Я знаю, как это выглядит — видел, когда Геша прокручивал рапид. Мои глаза вспыхивают огнём. Три мгновенных вспышки в левом, столько же в правом. Точечные лазерные лучи пробивают борта автобуса. Со звоном разлетаются стекла.

Идентификация целей. Количество активных целей ноль. Блок идентификации отключён. Аналитический блок обесточен. Инфракрасное видение отключено. Боевой блок обесточен.

По вечерам Витька ходит в музыкальную школу. От неё до дома полчаса, если быстрым шагом. Раньше Витьку водил отец, потом его перевели по вторую смену, и тогда купили меня. По дешёвке. Что такое дешёвка я не знаю — в информационном блоке понятие отсутствуют. Зато знаю, что являюсь собакой породы восточно-европейский овчар, и мой поведенческий блок позволяет вести себя, как вёл бы он.

Передвигаться, гавкать, чесаться и обнюхивать привлекательные для собак предметы. Даже задирать заднюю лапу у столба.

На мне кожаный ошейник и намордник, демонстрирующие любопытным, что я собака домашняя, а не какая-нибудь сама по себе. А когда возвращаемся из музыкальной школы и идём через парк, Витька намордник снимает. И тогда ясно, что я — собака не только домашняя, но и зубастая, а значит, потенциально опасная, и дела со мной лучше не иметь.

В парке темно и сыро. Витька старательно огибает лужи. Я тащусь в двадцати метрах позади и не огибаю ничего: лужи мне не страшны, потому что корпус у меня из нержавеющего металла. Это объяснил Витькиному отцу индивид, который продал ему меня по дешёвке. Ещё он объяснил, что у меня отличные поведенческий и информационный блоки. Насчёт информационного индивид явно соврал, поскольку в нём не хватает множества понятий.

— Эй, пацан, мля, — доносится до меня гнусавый голос. — Деньги есть? Ускоряюсь и сокращаю расстояние между собой и Витькой до десяти метров.

— Из-звини, Гусь. Д-денег нет.

— Гонишь, падла.

Блок идентификации подключён. Сбой программы. В идентификации отказано. Отмена. Коррекция сбоя. Отказ корректирующего модуля. Отмена.

— П-правда нет, Гусь.

Аналитический блок запитан. Сбой программы. В анализе ситуации отказано. Отмена. Коррекция сбоя. Отказ корректирующего модуля. Отмена.

— Щас, мля, проверим, — гнусавит Гусь.

Выдвигаюсь вперёд, приседаю на задние лапы, оскаливаюсь.

— Это чего? — Гусь шарахается в сторону.

— Моя собака, — Витька перестаёт заикаться. — Барбос.

— Э-э, мля. Откуда у тебя собака?

— Отец подарил.

— Предупреждать надо. Отец, мля. Ладно, я потопал.

Гусь удаляется.

Блок идентификации отключён. Аналитический блок обесточен.

Дом стоит на отшибе, к нему через сад ведёт подъездная дорожка. С пригородной платформы, укрываясь за билетными кассами, за домом наблюдают в бинокли люди в пятнистой форме.

— Их там трое, — оторвавшись от окуляров, говорит пожилой усатый индивид Геше. — Все под вышаком, терять нечего. У них и раньше крыши подтекали, а сейчас совсем чердаки от дури снесло. Согнали человек двадцать, баб и детишек, держат уже больше суток.

Я не знаю, что означает, когда у объектов подтекают крыши и сносит чердаки. Запрос в информационный блок возвращает отказ — оба понятия относятся к жилым сооружениям и к людям неприменимы.

— Готов, Ант? Пошёл!

Я спрыгиваю с платформы в кусты, укрываясь за ними, передвигаюсь перпендикулярно путям. В ста метрах от дома останавливаюсь, затем медленно, опустив морду к земле и поджав хвост, покидаю укрытие. Вновь останавливаюсь, ложусь на брюхо и принимаюсь вычёсывать блох.

— Внимание, операция «плохие парни», — выдаёт командный блок — Обратный отсчёт пошёл. Десять, девять…

После операции Геша приводит меня к себе. Порядок в его квартире отсутствует, но Гешу это не смущает. Он усаживается за стол, сдвигает в сторону тарелки с остатками пищи. Извлекает из портфеля бутылку с прозрачной жидкостью, хлеб и нарезанную кругами бледно-розовую колбасу. Жидкостью из бутылки Геша наполняет две конические ёмкости, круг колбасы кладёт на хлеб, другой протягивает мне. Одну из конических ёмкостей ставит передо мной на пол.

Я не нуждаюсь в пище. В питье тоже. Однако проглотить не очень крупный предмет и влить в себя некоторое количество жидкости способен.