– Правда? Почему?

–Потому что он выполняет важное дело. – Она нахмурилась, пытаясь завязать юбки. Оливер подошел к ней сзади, чтобы помочь. – Ричардимеет власть на людьми, – продолжала Ларк, чуть повернув голову назад, – и использует эту власть на благо других. Он борется за свободу.

С ловкостью опытной служанки Оливер помог ей надеть лиф и прикрепил рукава. Ларк потянулась за чепцом, но, прежде чем она успела надеть его, Оливер повернул ее к себе и погладил шелк волос.

– Как жалко их прятать.

У Ларк заалели щеки, и она поцеловала Оливера.

– Из-за тебя я впадаю в грех тщеславия.

– Немного тщеславия только на пользу. – Он поцеловал ее в ответ. – Я люблю тебя.

Ларк собрала волосы и надела чепец.

– Это потому, что тебе легко любить. Если бы любовь представляла для тебя трудность, ты бы не стал тратить силы.

– Девчонка, – сказал Оливер, прижимая ладонь к груди, словно прикрывая рану. – У тебя не язык, а рапира. Когда-нибудь ты найдешь ему лучшее применение.

Она покачала головой. Он был очарователен и неисправим. Едва ли это ценные качества для хорошего отца!

– Любимая, у меня есть идея. Давай поедем за границу вместе с Ричардом Слайдом.

– Оливер, я должна помогать самаритянам здесь.

– Ты много для них делаешь, Ларк, но подумай хоть раз о себе. Пожалуйста! Мы проведемнезабываемое время в плавании по бурлящему морю, удирая от испанских кораблей. Может, даже встретим бой. – Он со смехом схватил воображаемую рапиру и встал в позицию фехтовальщика.

Ларк отвернулась, чтобы он не заметил беспокойства в ее глазах. Она посмотрела через окно в сад, где солнце окрашивало в золотистый цвет поляны и изгороди, и тихо вздохнула. Ну вот, опять он собрался в очередное приключение, словно их было мало за последние несколько месяцев.

Он живет от одного безрассудного подвига до другого, мало заботясь о скучной повседневной жизни. Роль мужа и тем более отца совсем не подходит такому человеку, как Оливер.

На одной из просторных лужаек Линакра в честь женитьбы Оливера был устроен ужин. Изысканная еда и развлечения собрали шумную толпу со всего города и округи.

Томный взгляд Спайда был устремлен к Наталье, которая стояла возле освещенного факелами корта для игры в мяч и смотрела на танцующих.

–Она думает, что я ее совсем не люблю, – сказал Спайд.

Кит, приехавший в Линакр днем, не сводил преданных глаз с Белинды, но сестра Оливера не обращала на поклонника никакого внимания.

– Она думает, что я ее слишком люблю, – вздохнул Кит.

Оливер наполнил кубки пунцовым кларетом.

– Что за горький жребий нам выпал. – Он бросил взгляд в другой конец лужайки, где Ларк о чем-то оживленно беседовала с его приемной матерью. – Почему мы позволяем им так с собой обращаться?

–Потому что наши мозги находятся у нас в... – Кит вовремя остановился. – Простите, преподобный отец.

–Можешь не извиняться. Боюсь, что мнебольше никогда не придется надеть штаны. – В его глазах застыла вселенская мука.

Ему ничего не оставалось, как продолжать носить женское платье. Из Эссекса пришло известие, что неделю назад были сожжены четыре человека. Епископ Боннер усилил преследование протестантов, применяя все более жестокие методы. Кит сообщил, что лондонские власти перевернули весь город в поисках Слайда.

Наталья ходила взад и вперед, бормоча под нос текст проповеди.

Слайд поднял глаза к небу.

– Какое право она имеет быть такой красивой? Такой нежной и утонченной? Она не дает мне даже малейшей надежды, а я так страстно желаю ее.

Оливер вспомнил о светившихся любовью глазах своей сестры и удивился, как Спайд может быть так слеп.

Все внимание Кита было приковано к Белинде. Она забралась на возвышение, сооруженное в центре лужайки, и там со своим помощником Броком, алхимиком из Бата, прилаживала петарды. Фейерверк должен был стать кульминацией праздника.

– Я даже не могу пригласить ее на танец, – продолжал сокрушаться Спайд. Он сердито пнул ногой край платья.

– Терпение, Ричард, – предостерег его Оливер. – Хейвенлок не станет молчать и минуты, если узнает, что мы дали кров беглому протестанту.

Оливер бросил взгляд на графа Хейвенлока. Это был красивый мужчина средних лет. Час назад он завел оживленный разговор с соседом и все еще не умолкал. Он был переполнен сплетнями, как река, выходящая из берегов во время весеннего половодья.

В декабре прошлого года английский гарнизон в Кале потерпел поражение, и Англия лишилась последнего плацдарма во Франции. Кто был посмелее, обвинял в этом мужа королевы, Филиппа Испанского.

В марте королева отправилась в Гринвич готовиться к рождению ребенка. Несмотря на то что она упрямо не верила в ложную беременность и твердила, что ее здоровье в отличном состоянии, она все же написала новое завещание, согласно которому Филипп становился регентом Англии.

Недавно в Лондоне распространился язвительный памфлет, в котором королеву называли сумасшедшей и жестоко насмехались над ее неудачным бесплодным браком.

Хейвенлок рассказывал все это без обычного удовольствия. Он любил сплетни, но предпочитал те из них, которые приятно щекотали чувства своей пикантностью.

Оливер выслушал новости молча, не имея желания зубоскалить. В последнее время он научился сдерживать себя.

В это время Себастьян хлопнул в ладоши и обратился к музыкантам.

– Будьте любезны, маэстро, – сказал он. – Следующий танец.

Ударили барабаны, раздался звук трубы, и зазвучала медленная мелодия паваны. Саймон тут же выбрал себе партнершу из присутствующих дам. Себастьян пошел танцевать с рабочим с ткацкой фабрики из Малмсбери. Хотя их дружба всегда вызывала предосудительные взгляды у одних и заставляла краснеть других, последнее время о них все меньше шептались по углам. Оливер не делал вида, что одобряет предпочтение брата, но при своем собственном образе жизни полагал, что вряд ли имеет право кого-то осуждать.

Спайд пришел в легкое замешательство.

Оливер хмыкнул:

То, что Себастьян имеет брата-близнеца. становится причиной бесконечных забавных путаниц. Обычно на горе бедному Саймону.

Стивен де Лэйси наклонился к жене. Она поднялась из-за стола и направились на танцевальную площадку.

Оливер подмигнул Киту:

– Может, и мы пойдем? Кит побледнел:

– Куда?

– Пригласим дам на танец, рыбья башка. – А если они откажут?

– Тогда ты сведешь счеты с жизнью, бросившись с балкона.

– Правда, Оливер, я...

– Тсс! – Ричард схватил Кита за руку. – Я вижу, нам грозит опасность.

Горделиво, как павлин, к ним приближался Хейвенлок. Он одарил Спайда широкой улыбкой, так что в его намерениях сомневаться не приходилось. Оливер наклонился к Киту и что-то прошептал ему на ухо.

Бледное лицо Кита мгновенно стало красным.

– Нет, – прошептал он.

– Нужно, – убежденно произнес Оливер.

– Ты мне обязан по гроб жизни. – С этими словами Кит встал и увлек Ричарда за собой в сторону теннисного корта, где кружились танцующие пары.

Оливер поднял кубок, приветствуя Хейвенлока.

– Вы опоздали, милорд. Эту даму уже пригласили.

Хейвенлок задумчиво посмотрел на Спайда.

– Я вижу.

– Она все равно не в вашем вкусе. – Чокнувшись с Хейвенлоком кубками, Оливер направил – ся в другой конец поляны.

Ларк наблюдала за праздником с почетного места невесты. Ее кресло с балдахином, словно трон, стояло во главе стола. Украшенное головами животных и дубовыми листьями, оно было настолько массивным, что Ларк походила в нем на маленькую девочку, которая играет в принцессу. На ее лице застыло детское удивление. Переполненный нежностью, Оливер опустился перед Ларкна одно колено. Его непринужденная галантность никогда не переставала удивлять ее, и Оливеру это нравилось.

– Тебе нравится? – спросил Оливер, показывая на танцующих. – Посмотри на мою сестру.