— Очень приятно. Я — Юля, прошу так меня и называть.

— Так и будем. Юлька, покажись, покрутись! Обалденно выглядишь!

Так прошло еще полчаса. Борис мгновенно сфотографировал меня на камеру телефона, отправил снимок шефу, поговорил с ним по телефону и получил одобрение, но мне труб-ку предлагать не стал. Оно и к лучшему. Мечислав меня уже достал по самые печенки с селезенками. Если он меня разозлит перед встречей с Рамиресом, я за себя не отвечаю.

Что такое наш местный аэропорт?

Если вкратце — помойка. Если подробно — запустение и разруха. Как во время пере-стройки все растащили, та и не собрали обратно. Выщербленные плиты, покореженный асфальт, старые здания, которым уже лет десять как нужен капремонт, старые мозаики на стенках, изображающие самолеты и молодых строителей коммунизма…

Запах.

Неистребимый запах запустения и разрухи. И почему-то — общественного туалета. Это достало меня больше всего — и мы не стали ждать в здании.

По каким-то странным причинам наш аэропорт все еще работал. К нему было приписано два старых самолета и несколько вертолетов типа «кукурузник». Рамирес собирался при-лететь на маленьком частном самолете. По моим скромным прикидкам этот самолет сто-ил больше, чем весь наш аэропорт. А на мой вопрос о скрытности Борис только плечами пожал. Настолько даже ИПФ нарываться не станет.

В аэропорту я сидеть отказалась и мы ждали, как порядочные — в машинах. И за это время я тренировалась видеть ауры. Получалось неплохо. Надя была интенсивно-зеленой с оттенками лилового, красного и желтого. Симпатичное сочетание. Борис был в основном оранжевым с красным и синим. В области левой ноги плавали серые пятна, когда я спросила о них, оказалось, что вампир недавно сильно потянул связки. Скоро все восстановится, но пока болит.

Александр оказался розовато-желтым, с примесью синего. Это в основных цветах. Конечно, у всех были примеси, дополнения, вкрапления, а у Нади и Александра еще и се-ребряный рисунок по ауре. У Бориса он тоже был, но черный. Что-то он изображал, но стоило мне начать вглядываться — и ауры теряли четкость, я просто переставала их видеть. Печально. Вчера мне очень повезло с Настей. Чтобы так долго видеть, да еще и корректировать… Видимо, меня сильно зацепила магия стаи.

Пока мы ждали, у меня затрезвонил телефон. Я взглянула на номер — Валентин — и на-жала кнопку приема.

— Да?

— Юля, привет. У тебя есть пара минут пообщаться?

— Да. Привет. Что случилось?

— Да ничего особенного. Просто твой братец очень хочет пообщаться с твоим дедом. — а не пошел бы он пошел?

— Юля, ну ты же знаешь, что лучше раньше, чем позже. И еще… Его это сильно волну-ет, а мне нужен спокойный и полностью контролирующий себя оборотень.

— А ты пригрози ему хвост оторвать…

— Юля…

Ругалась я больше из принципа.

— Ладно. Сейчас позвоню деду, если он не спит, перезвоню тебе.

— Договорились. Не прощаюсь.

Оборотень отключился. Я взглянула на часы — и набрала домашний номер. Повезло, трубку снял дед.

— Леоверенский.

— Леоверенская. Привет салфет!

— Сама такая, поганка. Опять к матери не зашла! Уши оборву! Что случилось?

— Славка хочет с тобой повидаться.

— Зачем мне на него смотреть? Пошли его сама к чертям!

— Мне он не верит.

— Так дай ему трубку, я сам скажу.

— Его рядом нет. Может, я его все-таки привезу?

Дед помолчал пару минут.

— Ладно. Привози. Завтра у меня с часу до двух свободное время. Сможешь? — спрашиваешь!

— Тогда договорились. С матерью поговоришь?

Мне бы и хотелось, но скоро встречаться с Рамиресом. Нельзя мне перед этой встречей расслабляться, нельзя…

— Потом. Обещаю.

Дед помолчал еще секунд двадцать.

— Когда у тебя решатся проблемы?

Вот так. И я ведь ничего не говорила, даже не намекала, что у меня есть проблемы… Если из нашей семьи кто и ясновидящий — это дед.

— Если все срастется — сегодня или завтра.

— Если нет?

— Неделя.

— Неделю я твою мать придержу. Потом изволь явиться. Ясно?

— Да.

— До завтра.

— До завтра.

Из трубки донеслись гудки. Перезвонить Валентину и договориться, что завтра за мной заедут оборотни со Славкой, было делом техники.

А потом загудел самолет. Мы поспешно прошли на взлетно-посадочную полосу. И по лесенке к нам спустился Рамирес. Как всегда очаровательный. Черный костюм, белая рубашка, красно-серый галстук — вампир был похож на преуспевающего бизнесмена, а не на эмиссара Совета. В прошлый раз, когда мы виделись, он выглядел совершенно по-другому.

Или это он в домашней обстановке расслабляется, а здесь старается не выделяться? На-верное так.

— Юленька, я рад вас видеть! Прикажите сопровождающим захватить мои чемоданы.

— Разумеется, — пропела я. — Александр, Борис, позаботьтесь пожалуйста. А я пока про-вожу нашего гостя к машине.

— С радостью воспользуюсь вашим приглашением.

М-да, хорошо, что мы на двух машинах и обе — джипы. Куда бы мы погрузили шесть чемоданов размером 2,0х2,0х1,0 м — ума не приложу. Но для Бориса они проблем не представляли. Надя тоже подключилась к процессу. Оборотни и вампир подхватили каждый по две штуки — и потащили к машинам. А Рамирес ловко подхватил меня под руку.

— Рамирес. Рада вас видеть.

— Юленька, вы стали просто очаровательны. При нашей первой встрече вы были алмазом, но теперь вы бриллиант, рассеивающий темноту ночи.

— Мечислав — прекрасный ювелир, — пожала я плечами. Небрежно, но доходчиво. Так-то. В переводе — смотри, но руками не трогай. Не про твою честь пирожки пекли… Не твоя — не лапай!

— И поэтому вас потянуло на сторону от такой прелести?

Твою антилопу! Сутки, как я «переспала» с мальчишкой, — а Рамирес уже откуда-то об этом знает!? Кто настучал!? Найду — на куски порву урода!!!

Взревел в глубине души зверь-из-зеркала. Но внешне я осталась спокойной.

— Мне хотелось попробовать, каково это с человеком.

— И Мечислав разрешил?

— Он был недоволен, но все понял.

Ни слова неправды. Я же не уточняла, когда он все понял — до или после секса.

— А к другим вампирам это относится?

Рука Рамиреса легла мне на колено.

Ты что себе позволяешь, падла!? Да если каждое непарнокопытное меня руками трогать будет, коленей не напасешься!!!

В унисон взревели обе части моей души.

И внутри медленно, но неотвратимо поднялась волна ярости. Рамирес, кажется, по-чувствовал ее, но сделать уже ничего не смог бы. Сила, раскручивающаяся вокруг меня облаком, уверено вцепилась в его ауру, опознала — и не собиралась отпускать свою жертву. Она собиралась вокруг нас грозовыми тучами и я все отчетливее понимала, что мне надо либо отдать все вампиру либо просто прибить его. Меньше как-то не получится.

— О черт!

Других слов у меня не было. Борис вильнул к обочине и остановил джип.

— Оставь нас — приказала я. — Надо!

Вампир послушался. Он вышел из машины, но не стал закрывать двери. Я беспомощно смотрела на Рамиреса. Я понимала, что происходит, но сделать ничего не могла. Тогда, зимой, моя сила среагировала на него. Я делилась с ним кровью и силой. И сейчас я уз-навала его снова. Кровь требовала крови. Сила — силы. Ярость — ярости. Сегодня я еще не виделась с Мечиславом, но уже знала — нам придется потратить немного времени, чтобы привести меня в порядок. И винить в этом надо было только Мечислава. Пока я была од-на, вдалеке от искушений, я могла себя контролировать. Мечислав потребовал, чтобы я делилась с ним силой. Я повиновалась. И — пропала. Так завязавшие алкоголики могут не пить годами, а потом срываются вновь, так тигр-людоед срывается на запах свежей крови…

Волна все нарастала. Рамирес сдавленно простонал — и вцепился в мои руки. Я вскрикнула. Ощущение было острым, болезненно острым. Как будто содрали болячку с раны.