Кой черт меня понес к этим ИПФовцам в самое логово?!

Но я их считала приличными людьми! Во всяком случае, Рокина! А он…

Козел. С промытыми насквозь мозгами. Из-за углы пыльной Библией пришибленный!!!!!

Часа серьезных размышлений, прерываемых бегом в кусты и обратно, мне хватило. Вы-воды, сделанные за это время, были просты, как пять копеек.

НИКОГДА не заходить в церковь, если там меньше пятнадцати посторонних человек! И родным сказать, чтобы они не шлялись по подозрительным местам. Чего уж там, если бы у них в руках оказались мать или дед — я бы прибежала быстрее собачонки. И даже Славка. Хотя нет. Из-за Славки я теперь бегать, точно не стану. Он же оборотень. И по-пади он в руки ИПФовцам, его пришибут сразу же. Без торгов и размышлений. Ладно, о Славке — потом.

Общаться с ИПФ — если они прорежутся — только через Рокина и только в присутствии телохранителей. И никаких воплей о доверии. Доверять надо тому, кто тебя не предаст! Вот! А Рокин — всегда и везде будет просто исполнительным механизмом своей организации.

Поговорить с Мечиславом. Он обещал научить меня магии? Пусть учит! А то, как в постель тащить — он первый! А поговорить с девушкой об истории (магии!), теории (магии!!), искусстве (магии!!!), практике (тоже магии, мать-перемать!!!) — от него не дождешься. Уууууу…. Вампир!

Я попыталась отлепиться от скамейки. Оборотни, поддерживающие меня с двух сторон, подхватили под руки — и я кое-как сделала пару шагов.

— Ребята, едем к Мечиславу. Надо.

На лицах оборотней появилось выражение прямо-таки запредельного счастья. М-да. Драться, охранять, защищать — это профессия телохранителя, этим их напугать сложно. Но приводить в чувство истеричную девицу, которой даже пощечину отвесить нельзя? Оборотни же сильнее человека в несколько раз, чуть не рассчитаешь, выбьешь ей зуб (или вообще шею свернешь) — и вампир тебе всю челюсть удалит без наркоза. В лучшем случае.

Я тряхнула головой. Ладно. Все, что ни делается — делается к лучшему. Подводя итоги — я попробовала себя в бою. Как ведьма с колдуном если использовать терминологию ИПФ. Было страшно, но я справилась. И мое состояние вполне объяснимо. Дед говорил, у них в отряде после первого боя и не такое бывало. И блевали, и рыдали, и в истерике бились, и лежали, как мертвые…

Я — победила и смогла уйти живой из логова врага. Это — двойная победа.

Теперь надо обо всем рассказать, получить втык за безрассудство — и ждать прибытия Князя Тулы.

Лучше бы я ждала чего-то (кого-то) другого….

А куда деваться?

Ладно зимой было и хуже. Стоит только вспомнить, как меня ломало, когда из Мечи-слава выпускали кровь по Дюшкиному приказу.

Нет. Зимой было лучше.

Потому что рядом со мной был любимый человек.

Ох, Даниэль, ну почему ты — ушел? Я тебя люблю. И всегда буду любить…. А ты оста-вил меня совсем одну. В этом темном, глухом и торжественном мире… За что!?

— Юля, пригни голову, а то стукнешься.

Нахалы. Даже потосковать нормально не дадут.

Я послушно заползла на заднее сиденье машины.

Та-та-та-та-там, та-та-та-там…

Телефонный звонок оборвал все мои попытки устроиться поудобнее.

Интересно кто это?

Странно. Номер не определялся. А кто у нас живет с антиопределителем? Те, кому есть, что скрывать. По определению — не очень хорошие люди со скелетами в шкафу.

— Да?

Я ожидала чего угодно. От какого-нибудь «Катю или Петю можно» до прикола типа «МТС горит!!! Срочно опустите ваш телефон в таз с водой!!!». Но только не глуховатого мужского голоса:

— Юля? Леоверенская?

— Да, — подтвердила я.

— Замечательно. Юля, слушай внимательно. Вся эта история с посольством большая подстава. И будь осторожнее. Тебя могут похитить.

— А… э…

Я и сказать ничего не успела, как в трубке опять запищали гудки.

— И что это было?

— И кто это был?

Оборотни задали вопросы, не сговариваясь.

— Вы все слышали?

Им бы приз за синхронное кивание.

— Тогда сами понимаете — человек меня не знал даже по голосу. Иначе не спрашивал бы.

— А ты не представляешь?

— Номер не…

— Не представляю. Даже отдаленно. И номер не определился, — ответила я на оба вопроса.

— А насчет подставы? — это Глеб.

— Мне и самой так кажется.

— Тогда нам надо срочно в «Три шестерки», — решил Константин. — Два оборотня — маловато для охраны. Попросим еще пяток. И парочку вампиров.

— Угу. Взвесьте, заверните.

Я кое-как влезла в машину.

— Едем!!!

Я так и не поняла, когда в нас начали стрелять. И выстрелов тоже не заметила. Так, глухие шлепки на самой грани сознания. И внезапное содрогание машины, которую по-вело боком.

— Живыми взять хотят! По колесам целят! — рявкнул сидящий рядом со мной Глеб. То есть уже не сидящий. Оборотень свалил меня на пол и накрывал своим телом. И не возражала. Это оборотни могут перенести лобовую встречу с грузовиком и остаться в живых, а мен и запорожца хватит. Размажет — не соберут.

Константин, сидя за рулем, высказывал свое мнение об этом … нехорошем мире, этих … непорядочных стрелках и этих … совершенно не бронированных колесах. И машине, которая ну абсолютно не танк. И даже не БТР. Блин, останусь жива — выпрошу у Мечи-слава БРДМ. Замечательная вещь. Вот что девушкам дарить нужно. А то шмотки, цацки… Автомат Калашникова, пулемет Максимова и пистолет Макарова — вот лучшие друзья хрупкой и слабой женщины! А еще — оборонительные и наступательные гранаты.

Несколько секунд оборотню кое-как удавалось держать машину на ходу. Чудом. Потом от покрышек, видимо, остались одни лохмотья, мы куда-то врезались — и машина за-мерла.

Наступила тишина. Надолго ли?

Твою зебру!

— Юля, — Глеб говорил отрывисто и четко. — Это засада. Надо прорываться. Нас, скорее всего, хотят убить. Тебя — взять живой. Если не будешь сопротивляться. Мечислав вы-тащит тебя, где бы ты ни оказалась. Так что постарайся дожить до этого момента.

— Насте скажи, что я ее люблю. Пусть сына назовет Костей, — вставил свои пять копеек Константин, пригнувшийся куда-то под руль. Морда — уже не лицо, а лисья морда оборотня вытягивалась. Блеснули клыки и когти на левой лапе. В правой пока еще руке тускло отсвечивал черным пистолет.

— Что с нами будет?

— Вытащат или выманят из машины. Мы будем драться. Ты ждешь, пока не завяжется драка, потом пробуешь убежать. Сразу нас не убьют, мы постараемся их задержать. Ты можешь попасть к ним в руки, но может и повезти. Не думай о нас.

Глеб, все так же прикрывая меня, тоже стал меняться. Я ощущала, как кости ходят ходуном в его теле.

— Возьми. — Константин протянул мне еще один пистолет. Поменьше и из какого-то блестящего металла. Серебристый и прохладный он удобно лежал в руке. — И вот это.

В левой руке у меня очутился нож.

— Как стрелять — знаешь?

— Да.

Знаю. Откуда? Дед научил. Мы всегда летом стреляем по бутылкам. У деда вполне раз-решенные охотничьи ружья и пара пистолетов. И несколько стволов еще с той войны. В неподвижную мишень я попадаю восемь раз из десяти. В подвижную — пять. Только вот подвижная мишень — это уточки и кораблики в тире. И движутся они строго по прямой. А тут…

Это — враги. И если я не убью их — они убьют меня. Все. Размышлизмы — по окончании.

— Эй, там, в машине! Мы знаем, что вы живы и в сознании! Выходите с поднятыми руками. Две минуты на размышление, потом мы применим газовые гранаты.

Звонкий голос поставил крест на моих сомнениях. Или мы — или нас. И лучше — мы. А что мы имеем?

Я кое-как выглянула из-под оборотня. М-да, потрепало нас. Переднее стекло все в трещинах в боковых тоже пара — тройка дырок от пуль. Если бы Глеб меня не прикрыл — меня бы уже на том свете со сковородками встречали. Зато было отлично слышно противника. Голос исходил из здания напротив. Куда нас занесло? Обычный частный сектор. Одноэтажки. Где-то дерево, где-то оно же, но обшитое пластиком или обложенное кирпичом. Один-единственный кирпичный дом в два этажа. В нем-то наши «друзья» и засели.